ал все возможное, чтобы мне навредить. Я сделаю все возможное, чтобы навредить ему. Ничего никому не приказываю: поезжайте со мной или оставайтесь. Но помните! Джоаз Банбек не позволил нам сопротивляться протопластам!»
Он уехал. Бойцы, смотревшие на опустошенную долину, повернулись, глядя вслед Эрвису Карколо. Черный звездолет скользил над горой Деспуар. В долине нечего было делать. Ворча и бормоча, бойцы позвали изможденных драконов и стали взбираться по пустынному горному склону.
Эрвис Карколо заставил Паука пуститься галопом поперек Сканса. С обеих сторон громоздились чудовищные утесы, слепящее солнце уже наполовину взошло по темному небосклону. За спиной остались Осыпи Сканса; впереди возвышались Барханный Нанос, Барханный Пик и хребет Северного Предела. Не обращая внимания на усталость Паука, Карколо продолжал погонять его кнутом; серо-зеленый мох взметался из-под дико мельтешащих ног Паука, он опустил узкую голову, пена струилась из его жабр. Карколо ничего не замечал, в его уме не осталось ничего, кроме ненависти – к протопластам, к Джоазу Банбеку, к Аэрлиту, к человечеству, к человеческой истории.
Приближаясь к Северному Пределу, Паук пошатнулся и упал. Он лежал и стонал, вытянув шею и ноги. Карколо с отвращением выбрался из седла и взглянул назад, на волнистые наклонные просторы Сканса, чтобы проверить, сколько бойцов последовали за ним. Человек, неторопливо скакавший на Пауке, оказался Бастом Гиввеном; он вскоре подъехал и рассмотрел упавшего дракона: «Ослабь подпругу – он быстрее придет в себя».
Карколо гневно уставился на повелителя драконов, заметив в его голосе новую дерзкую нотку. Но Эрвис нагнулся над загнанным драконом и расстегнул широкую бронзовую пряжку. Гиввен соскочил на землю, потянулся, растер затекшие ноги, показал пальцем вперед: «Корабль протопластов спускается в долину Банбеков».
Карколо мрачно кивнул: «Я полюбуюсь на приземление». Он пнул Паука: «Давай, вставай! Ты еще не отдохнул? Хочешь, чтобы я шел пешком?»
Паук скулил, жалуясь на усталость; тем не менее он вскарабкался на ноги. Карколо хотел было вскочить в седло, но Баст Гиввен удержал его, положив ладонь на плечо. Карколо в ярости обернулся – недопустимая фамильярность! Гиввен спокойно сказал: «Затяни подпругу – иначе ты упадешь на камни и снова переломаешь кости».
Мстительно выругавшись себе под нос, Карколо застегнул пряжку подпруги – Паук отчаянно завопил. Игнорируя его жалобы, Карколо взобрался в седло и Паук двинулся вперед на дрожащих ногах.
Барханный Пик торчал впереди, как нос белого парусного корабля, разделявший хребет Северного Предела и Барханные Наносы. Карколо задержался, рассматривая ландшафт и подергивая усы.
Гиввен тактично молчал. Карколо обернулся – туда, где по Скансу брела его поредевшая армия – и повернул налево.
Проехав под самой горой Гефрон и обогнув Поднебесную Толчею, они спустились по древнему руслу к Пределу Банбеков. Несмотря на то, что они ехали не очень быстро, звездолет протопластов летел еще медленнее и только начинал спускаться в долину; на его торцевых дисках яростно кружились яркие радужные пленки.
Карколо огорченно хмыкнул: «Джоаз Банбек не забыл позаботиться о себе. Никого не видно! Они спрятались в туннелях – и драконы, и люди». Поджав губы, он жеманно спародировал голос Джоаза: «Эрвис Карколо, друг мой, на нападение можно ответить только одним способом: рой туннели!» А я ему ответил: «Я что, святоша, чтобы жить под землей? Зарывайся в нору, прячься, Джоаз Банбек, если тебе так приспичило, а я – человек славных традиций, я прячусь под утесами только тогда, когда больше ничего не остается».
Гиввен едва заметно пожал плечами.
Карколо продолжал: «Туннели им не помогут, протопласты их выкурят. Если потребуется, они взорвут всю чертову долину. Они свое дело знают».
Гиввен язвительно усмехнулся: «Джоаз Банбек тоже знает свое дело – нам пришлось в этом убедиться».
«Пусть Банбек захватит в плен два дюжины протопластов, – отрезал Карколо. – Тогда я поверю, что он хитер». Карколо подошел к самому краю обрыва – здесь его хорошо было видно из звездолета. Гиввен наблюдал за ним без всякого выражения.
Карколо протянул руку: «Ага! Смотри-ка!»
«Я туда не подойду, – сказал Гиввен. – Не позволяет уважение к оружию протопластов».
«Вот еще!» – Карколо сплюнул. Тем не менее он немного отступил от обрыва: «В Теснине Кергана – драконы. Несмотря на то, что Джоаз столько болтал про туннели». Посмотрев на долину еще несколько секунд, Карколо раздраженно всплеснул руками: «Джоаз Банбек не поднимется ко мне, здесь я ничего не могу сделать. Если я не спущусь в поселок, не найду его и не прикончу его там, он от меня уйдет».
«Смотри, как бы протопласты не поймали вас обоих и не заключили в один и тот же загон», – отозвался Гиввен.
«А!» – пробормотал Карколо, махнув рукой, и отошел в сторону.
X
Визионные панели, позволявшие Джоазу Банбеку наблюдать за происходящим во всей долине, впервые нашли практическое применение. В свое время он подумывал о создании системы наблюдения с помощью набора древних линз, но быстро отказался от этого намерения. Затем, однажды, обмениваясь товарами со святошами у входа в пещеру под горой Гефрон, он предложил им спроектировать и предоставить ему оптические компоненты такой системы.
Старый слепой святоша, занимавшийся обменом, дал неопределенный ответ: сказал, что осуществление такого проекта в определенных обстоятельствах могло заслуживать рассмотрения. Прошло три месяца; Джоаз успел уже забыть о своем предложении. А затем святоша, вышедший из «обменной пещеры», спросил, намеревался ли Джоаз все еще установить систему наблюдения – если так, святоши могли безотлагательно доставить оптические компоненты. Джоаз согласился с условиями предложенной сделки и вернулся в долину Банбеков с четырьмя тяжелыми ящиками. Поручив высверлить требуемые туннели, он установил линзы и обнаружил, что, затемнив кабинет, он мог теперь обозревать оттуда все участки долины Банбеков.
Теперь, когда звездолет протопластов заслонил небо, Джоаз Банбек стоял в кабинете, наблюдая за приземлением огромного черного цилиндра.
В глубине кабинета раздвинулись темно-бордовые портьеры. Там, напряженно схватившись пальцами за ткань, стояла менестрельша Фейда. Лицо ее побледнело, глаза ярко блестели, как опалы. Она хрипловато воскликнула: «Корабль смерти – он прилетел, чтобы забрать наши души!»
Джоаз бросил на нее каменный взгляд и вернулся к рассмотрению лощеного стеклянного экрана: «Его хорошо видно».
Фейда подбежала, схватила Джоаза за предплечье, повернула к себе, чтобы взглянуть ему в лицо: «Давай попробуем сбежать! В горы, в Поднебесную Толчею. Не позволяй им схватить нас так скоро!»
«Тебя никто не держит, – безразлично ответил Джоаз. – Беги куда хочешь».
Фейда непонимающе уставилась на него, потом повернула голову, глядя на экран. Огромный черный звездолет опускался со зловещей медлительностью, диски на носу и на корме переливались жемчужным блеском. Фейда снова повернулась к Джоазу, облизала губы: «Разве ты не боишься?»
Джоаз бледно усмехнулся: «Какой смысл бежать? Их лазутчики проворнее Убийц, безжалостнее Термагантов. Они тебя учуют за полтора километра и вытащат из самой глубины Толчеи».
Фейда дрожала от суеверного ужаса. Она пролепетала: «Тогда пусть возьмут меня мертвой – я не сдамся живьем».
Джоаз внезапно выругался: «Смотри, где они решили приземлиться! На нашем лучшем поле бельгарда!»
«Какая разница?»
«Какая разница? Разве мы перестанем есть только потому, что они решили нас навестить?»
Фейда ошеломленно смотрела на него, ничего не понимая. Она медленно опустилась на колени и начала совершать обряд жестикуляции, предписанный теургическим культом: опустив ладони на пол с обеих сторон, она медленно поднимала их, пока тыльные стороны рук не касались ушей – при этом одновременно высовывался язык. Она повторяла эту последовательность движений снова и снова, с гипнотическим напряжением уставившись глазами в пустоту.
Джоаз игнорировал ее жестикуляцию, пока Фейда, скорчив фантастическую гримасу, не начала вздыхать и всхлипывать. Теперь он шлепнул ее по лицу полой куртки: «Прекрати эти глупости!»
Фейда со стоном повалилась на пол; губы Джоаза раздраженно подернулись. Он нетерпеливо поставил ее на ноги: «Послушай! Протопласты – не призраки и не ангелы смерти. Они – всего лишь немощные, бледные Термаганты, из которых мы вывели драконов. Так что выбрось из головы весь этот идиотизм – или я прикажу Райфу тебя увести».
«Почему же ты не готовишься? Ты только смотришь и ничего не делаешь».
«Я ничего не могу сделать».
Фейда глубоко вздохнула, дрожа всем телом, тупо взглянула на экран: «Ты будешь с ними драться?»
«Разумеется».
«Но как ты надеешься справиться с их чудесными чарами?»
«Мы сделаем все возможное. Они еще не встречались с нашими драконами».
Звездолет опустился посреди поля, поросшего пурпурными и зелеными лозами, рядом с устьем ущелья Клайбурна. Раздвинулся люк, выкатилась рампа.
«Смотри! – сказал Джоаз. – Теперь ты их увидишь».
Фейда уставилась на причудливые бледные фигуры, осторожно спускавшиеся по рампе: «Они какие-то странные, скрученные, как детские серебряные головоломки».
«Это протопласты. Из их яиц вылупляются драконы. Они делают то же самое с людьми – вот, смотри! Выходит их пехота».
Вниз по рампе, по четыре бойца в ряд, в ногу маршировали бронированные пехотинцы; они остановились в пятидесяти метрах перед кораблем. Их было три отряда по двадцать человек в каждом: приземистых, с широкими мускулистыми плечами, толстыми шеями, суровыми продолговатыми лицами. Их броня состояла из перекрывающихся пластинок черного и синего металла, на широких поясах висели пистолеты и мечи. На черных эполетах, выступавших с плеч, у них за спиной висели короткие церемониальные накидки из черной ткани, на шлемах блестели гребни острых шипов, а их высокие сапоги были вооружены торчавшими из носков лезвиями.