По скалам приближалась новая волна драконов: снова Синюшные Ужасы. Они соскальзывали на головы гигантов, вспарывая их тела когтями, пронзая их клыками и шипами, расчленяя на куски. Гиганты лихорадочно хватали драконов, сбрасывали их на землю и прижимали, после чего пехотинцы разряжали в драконов свои пистолеты.
Необъяснимо, без какой-либо причины, возникла передышка. Прошло десять, пятнадцать секунд тишины, нарушаемой только жалобными возгласами и стонами раненых драконов и людей. В воздухе повисло напряжение неизбежности – и тут, загораживая проходы между скалами, появились Джаггеры. Какое-то мгновение гиганты и Джаггеры стояли, глядя друг на друга в упор. Затем гиганты взялись за свои заплечные пушки – но Синюшные Ужасы снова набросились на них, хватая гигантов за руки. Джаггеры быстро протопали вперед. Брахи драконов заламывали руки гигантов, обрушивались дубины и булавы, броня драконов и людей с грохотом сталкивалась и со скрежетом разрывалась. Люди и драконы кувыркались друг на друге, не обращая внимания на боль, страх и увечья.
Схватка затихла; рев сменился всхлипывающими стонами и свистящим хрипом – восемь Джаггеров, превосходивших противника массой и естественной броней, устало отступили от восьми уничтоженных гигантов.
Тем временем пехотинцы собрались группами и стояли спиной к спине. Обжигая тепловыми лучами визжащих, но продолжавших преследовать их Ужасов, Термагантов и Дьяволов, пехотинцы отступали шаг за шагом к долине и в конце концов выбрались из суматохи скал. Догнавшие их Дьяволы, с нетерпением ожидавшие возможности драться на открытом пространстве, бросились в самую гущу пехотинцев, а с флангов подоспели Длиннорогие и Длинноногие Убийцы. Поддавшись неудержимому торжествующему порыву, дюжина бойцов на Пауках, вооружившись переносными пушками павших гигантов, присоединилась к атаке и напала на протопластов и артиллеристов, ожидавших окончания битвы около трехколесных орудий, расставленных в довольно-таки случайной конфигурации. Протопласты, не испытывая ни малейшего стыда, тут же развернули четвероногих людей и погнали их к черному звездолету. Артиллеристы развернули трехколесные механизмы, прицелились и разрядили вспышки энергии. Один боец упал, второй, третий – но остальные уже доскакали до артиллеристов; их изрубили в куски – в том числе того, который служил толмачом.
Несколько бойцов, улюлюкая и ухая, погнались за протопластами, но четвероногие люди скакали частыми прыжками, как чудовищные кролики, и не уступали Паукам в проворстве. Из Толчеи прозвучал сигнал горна – всадники остановились и повернули назад; все показавшиеся в долине войска Банбека развернулись и со всей возможной быстротой скрылись в Толчее.
Пехотинцы сделали несколько неуверенных шагов, пытаясь преследовать бойцов и драконов, но не смогли продолжать погоню, будучи полностью измождены. От первоначальных трех отрядов выжили меньше двадцати пехотинцев – меньше одного отряда. Все восемь гигантов погибли, погибли все артиллеристы и почти все лазутчики.
Войска Банбека едва успели укрыться между скалами. Черный звездолет обрушил на Толчею залп взрывчатых гранул, разнесший в щебень валуны, между которыми только что исчезли бойцы.
XI
На обнаженной ветрами каменной площадке, высоко над долиной Банбеков, Эрвис Карколо и Баст Гиввен наблюдали за битвой. По большей части скалы скрывали подробности схватки, а шум битвы и крики сражавшихся на таком расстоянии доносились, как жужжание и стрекот насекомых из закрытой жестянки. Кое-что можно было заметить – блеск драконовой чешуи, пробегавших в проходах людей, мелькающие тени лихорадочного движения – но только после того, как потрепанные остатки войска протопластов отошли в долину, исход сражения стал ясен. Карколо недоуменно покачал головой: «Хитрый черт, этот Джоаз Банбек! Он заставил их отступить, истребил их лучших бойцов!»
«Судя по всему, – заметил Баст Гиввен, – драконы, вооруженные клыками, мечами и стальными шарами, эффективнее людей с пистолетами и тепловыми излучателями – по меньшей мере в рукопашном бою».
Карколо хмыкнул: «Я мог бы воевать не хуже в таких же условиях». Он бросил подозрительный взгляд на Гиввена: «Ты так не думаешь?»
«Разумеется. Без всякого сомнения».
«Конечно, – продолжал Карколо, – у меня не было времени приготовиться. Протопласты застали меня врасплох, а Джоаз Банбек воспользовался преимуществом задержки, пока протопласты опустошали мои владения». Он смотрел вниз, на долину Банбеков, где корабль протопластов бомбардировал Толчею, разбивая скалы в щебень. «Они что, собрались сравнять Толчею с землей? В таком случае, разумеется, у Джоаза не останется убежища. Стратегия протопластов очевидна. Я так и думал: лучше всего не тратить силы зря!»
Еще тридцать бронированных пехотинцев промаршировали вниз по рампе звездолета и неподвижно выстроились на истоптанном поле.
Карколо ударил кулаком по ладони: «Слушай меня, Баст Гиввен, слушай внимательно! У нас есть возможность сделать великое дело и обмануть судьбу! Видишь ущелье Клайбурна? Оно выходит в долину сразу за кораблем протопластов».
«Мы заплатим жизнью за твои амбиции».
Карколо расхохотался: «Ну что же ты, Гиввен! Сколько раз может умереть человек? И что может быть лучше, чем умереть в погоне за славой?»
Баст Гиввен повернулся, чтобы оценить остатки армии Счастливой долины: «Мы можем прославиться, покончив с дюжиной святош. Набрасываться на звездолет протопластов вряд ли целесообразно».
«Тем не менее, – заявил Эрвис Карколо, – мы так и сделаем! Я поеду вперед, а ты собери отряды и следуй за мной. Встретимся в устье ущелья Клайбурна, на западном краю долины!»
XII
Топая ногами и нервно бормоча ругательства, Эрвис Карколо ждал у входа в ущелье Клайбурна. Он представлял себе одну возможную неудачу за другой. Протопласты могли решить, что покорение долины Банбеков слишком затруднительно, и улететь восвояси. Джоаз Банбек мог атаковать их в полях, чтобы спасти Вотчину Банбеков от разрушения и погибнуть в бою. Баст Гиввен мог не справиться с упавшими духом бойцами и мятежными драконами Счастливой долины. Все это могло произойти, и любой подобный поворот событий лишил бы Карколо всяких надежд на славу и окончательно сломил бы его. Он расхаживал взад и вперед по изборожденному эрозией граниту, каждые несколько секунд вглядываясь вниз, в долину Банбеков, и тут же поворачиваясь, чтобы посмотреть, не появились ли на фоне неба темные фигуры его драконов, высокие силуэты бойцов-наездников…
Около звездолета протопластов собрались два поредевших отряда бронированной пехоты – те, кто выжили после первоначальной схватки, а также резервисты. Они сидели молчаливыми группами на корточках и наблюдали за методичным разрушением Вотчины Банбеков. Одна за другой пристройки, остроконечные башни и выдолбленные скалы, служившие жилищами обитателей поселка, покрывались трещинами и обваливались в растущую груду обломков. Еще более интенсивная бомбардировка постигла Толчею. Валуны раскалывались, как яичная скорлупа, в долину летели каменные брызги.
Прошло полчаса. Элвис Карколо мрачно уселся на камень.
Послышались позвякивание, отдаленный топот. Карколо вскочил. На фоне небосклона появилась извилистая змейка – жалкие остатки его армии: отчаявшиеся бойцы, угрюмые и капризные Термаганты, ничтожные горстки Дьяволов, Синюшных Ужасов и Убийц.
Плечи Карколо опустились. Что можно было сделать с такими ошметками войск? Карколо глубоко вздохнул. Он должен показать пример храбрости! Никогда не сдаваться! Изобразив на лице маску отваги и решительности, он шагнул навстречу спускавшимся по ущелью и выкрикнул: «Люди, драконы! Сегодня мы потерпели поражение, но день еще не кончился! Появилась возможность искупления, мы можем отомстить за себя и протопластам, и Джоазу Банбеку!»
Он переводил ищущий взгляд с лица на лицо, надеясь заметить признаки энтузиазма. Бойцы посматривали на него без всякого интереса. Драконы, плохо понимавшие происходящее, тихо фыркали, шипели, шептали. «Люди и драконы! – продолжал кричать Карколо. – Вы спросите: как можно теперь прославиться? Я отвечу: следуйте за мной! Я дерусь там, где можно драться! Чтó для нас смерть, когда от нашей долины ничего не осталось?»
И снова он изучил выражения лиц бойцов, и снова встретился с вялым безразличием. Карколо подавил раздраженный рев, готовый вырваться из груди, и отвернулся. «Вперед!» – ворчливо приказал он, обернувшись через плечо. Вскочив в седло понурого Паука, он направился вниз по ущелью Клайбурна.
Звездолет протопластов бомбил Толчею и Вотчину Банбеков с одинаковой мстительностью. Стоя на краю расщелины с западной стороны долины, Джоаз Банбек смотрел на то, как залпы разрушали один знакомый коридор за другим. Жилища и залы, прилежно вырубленные в скале, покрытые резьбой, декорированные, меблированные, отполированные руками поколений – все это вскрывалось, обрушивалось, превращалось в каменную пыль. Теперь мишенью протопластов стал утес, где находились частные апартаменты самого Джоаза, его кабинет, его мастерская, реликварий Банбеков.
Джоаз сжимал и разжимал кулаки, взбешенный своей беспомощностью. Цель протопластов была очевидна. Они намеревались полностью разрушить все в долине Банбеков, истребить людей Аэрлита поелику возможно – и что могло им помешать? Джоаз рассматривал Толчею. Древний завал валунов и скал был расчищен бомбами почти до основания утеса. Где был вход в Большой Зал святош? Далеко идущие планы Джоаза теперь казались тщетными. Еще через час от Вотчины Банбеков уже ничего не осталось бы.
Джоаз старался подавить в себе тошнотворное ощущение провала. Как прекратить разрушение? Он заставил себя трезво размышлять. Конечно, атака по долине была равнозначна самоубийству. Но за черным кораблем протопластов открывалась расщелина, подобная той, в которой он укрывался сейчас – ущелье Клайбурна. Люк звездолета был открыт настежь, пехотинцы в черной броне бездеятельно сидели рядом. Джоаз покачал головой, скорчив нервную гримасу. Трудно было представить себе, что протопласты пренебрегли столь очевидной угрозой.