Привет! Мы здесь!» перед носом у доктора Рика и Суперчетверки. Она собиралась стереть их воспоминания и ради Тейта, чтобы он сохранил друга.
Фостер откашлялась, сделала глубокий вдох и сосредоточилась на установлении связи с разумом, напрягаясь, как никогда прежде.
– Вы не видели, как Тейт летал. – Она сделала паузу, ожидая чего-то – колючего жара, как в минимаркете, или хотя бы легкого одобрительного вздоха от своей стихии. Но не почувствовала… ничего. Она прищурилась, усиливая концентрацию мысли, и попробовала еще раз. – Здесь не произошло ничего необычного. Вы видели только, как мы с Тейтом стояли на лугу и смотрели на деревья.
Молодая женщина подхватила Финна под руку, словно защищая его, как бурая медведица своего детеныша.
– Ты только что пыталась проделать с ним такой же фокус, как в фильме «Люди в черном».
– Что? Ты имеешь в виду эту блестящую штуковину – нейтрализатор памяти? – Тейт придвинулся ближе к Фостер, и горячие волны нервного напряжения сгустили воздух вокруг нее. – Нет, что ты! Это все выдумки.
– Как и летающие белые мальчики, – возразила она.
Фостер похвалила бы ее за хладнокровный ответ, если бы не была так растеряна из-за полного отсутствия эффекта. Финн так и стоял, потрясенный, уставившись широко распахнутыми глазами в воздух над головой Тейта, как будто решил, что, если подождать достаточно долго, можно будет увидеть подъемный механизм.
Может, она перестаралась с концентрацией усилий? Сколько она себя помнила, джедайский трюк с разумом не давал осечек, даже когда она не особо старалась. Просто проговаривала, что ей нужно, и это происходило.
– Сабина права. Ты пыталась стереть мою память.
Фостер открыла было рот, чтобы более непринужденно завести разговор для следующей попытки, но ее остановила искренняя печаль, сквозившая в словах Финна.
– Но у тебя не получилось, – еще более мрачно произнес он. – Я помню все, что видел.
– Что мы видели, – добавила Сабина.
Фостер почувствовала на себе тяжелый взгляд Тейта и повернулась к нему, виновато морщась от пара, валившего чуть ли не столбом из его пылающих ушей.
– Так что, как ни назови твой финт, он не сработал, – сказал Финн. – И я немного разозлился уже из-за самой попытки. Я умею хранить секреты.
– Кора наняла его не только затем, чтобы он кормил скот. – Круглые щеки Сабины раскраснелись от негодования. – Если бы у кошек были большие пальцы, даже они могли бы с этим справиться.
– Ну, я не просто кормлю животных, ухаживать за скотом много сложнее, чем кажется…
– Я знаю, детка. Извини, – произнесла Сабина сквозь стиснутые зубы. – Просто пытаюсь прояснить ситуацию.
Кора? Фостер задумалась, покачав головой. Какое отношение все это имеет к Коре?
– Постой. Что ты там говорил насчет умения хранить секреты? – задал Тейт вопрос, вертевшийся у Фостер на языке.
– Она кое-что сказала. – Финн сунул руки в карманы. – Что когда-нибудь сюда могут явиться люди, которые ищут вас двоих, и что мы не должны ничего рассказывать о тех, кто здесь живет. Во всяком случае, правду.
– Мы придумали легенду для этого места и для вас. Если кто-нибудь сюда заглянет, они увидят только то, что мы позволим им увидеть, – добавила Сабина.
– Ты ей рассказал? – Фостер так крепко стиснула зубы, что почувствовала, как стучит в них пульс.
– Нет, это сделала Кора. – Сабина уперла руки в боки. – Она нам доверяла. Нам обоим.
– И это было не так-то просто. Мы прошли долгий путь, чтобы получить эту работу и завоевать доверие Коры. – Финн обнял Сабину за плечи. – Но мы с Сабиной готовы ради Коры на все. Она помогла нам… – Его глаза затуманились, и он прикусил нижнюю губу и судорожно вздохнул, прежде чем продолжить. – Она хорошая женщина, и мы унесем ее тайны в могилу.
Сабина потянулась к нему и сжала его руку.
– Мы предлагаем вам то же, что и Коре, – наше честное слово.
Фостер провела языком по внутренней стороне зубов и задумалась над словами Финна и Сабины. Кора доверяла им. Но верит ли в это Фостер? И если Кора доверяла им, значит, и Фостер должна доверять, верно? Но как – не задавая никаких вопросов? В письме, оставленном Корой, – во всяком случае, в том, что они смогли разобрать, – не говорилось ни о чем таком подозрительном, что можно проглядеть, как и о том, что в конце концов могло погубить их с Тейтом и еще шестерых детей. Возможно, этот парень, которого наняла Кора, и его подружка воспользовались именем Коры, чтобы завоевать доверие Фостер.
Фостер сложила руки на груди.
– Сабина, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
Косы Сабины упали на плечи, и она сдержанно кивнула.
– Мы вернемся, – бросила Фостер через плечо Тейту и Финну, увлекая Сабину к зарослям.
– Мы будем здесь. – Даже не оборачиваясь, она знала, что парни так и стоят на месте, неловко поглядывая друг на друга.
Когда они отошли на значительное расстояние, Фостер спросила:
– Что связывало вас с Корой? Как она вам помогла?
Теперь Сабина сложила руки на груди.
– Сразу берешь быка за рога, да?
– Это слишком важно, и я не из тех, кто церемонится.
– И Кора такая же.
Фостер сглотнула.
– Я была беременна, – выпалила Сабина после долгой паузы. – Теперь уже нет.
Фостер растерянно покачала головой.
– Разве не так обычно и происходит?
– В этой стране дети обычно выживают.
Повисла еще одна долгая, мучительная пауза.
– Но Кора… она… – Голос Сабины не дрогнул, когда слезы заблестели на ее щеках. – Она дала нашей малышке шанс побороться. И Кора оставалась с нами до конца, держала ее на руках вместе с нами, помогала нам попрощаться.
– Мне очень жаль… – Фостер замолчала. Слова казались бессмысленными и пустыми, не способными облегчить такое отчаяние.
– Мне тоже, – прошептала Сабина. – Насчет Коры… Я любила ее.
Слова «Я тоже ее любила» не смогли бы вместить те чувства, что испытывала Фостер к своей матери, поэтому она ничего не сказала и дала волю слезам.
Фостер знала далеко не все о жизни Коры, и какие-то страницы навсегда остались для нее тайной. Но для нее со всей ясностью открылось одно: Кора действительно помогала и доверяла Сабине и Финну так же, как и биологическим родителям Фостер, и другим родителям, просиживая с ними бессонными ночами и утешая, пока их дети боролись за жизнь, иногда проигрывая эту борьбу.
Кора была свидетелем самой большой трагедии в жизни Сабины и Финна. Горе, темное и ядовитое, как черная плесень, могло поглотить их и отравить. Но Кора доверила им жизнь Фостер и Тейта. В глазах Фостер это был самый высокий знак признания, который только мог получить человек.
Она промокнула щеки рукавом рубашки и шагнула ближе к Сабине.
– Хотите сморов? У моих людей это блюдо мира.
Накрашенные фиолетовой помадой губы Сабины приоткрылись в подобии улыбки.
– И что это за люди? – спросила она, вытирая слезы.
Фостер смахнула остатки грусти. Кора гордилась бы ею за то, что она сделала такой грандиозный шаг в попытке обрести друга.
– Рыжеволосые интроверты, которых иногда можно по ошибке принять за полустерв.
– Хм. – Широкая улыбка Сабины была ослепительна. – Не могу сказать, что в реальной жизни получала приглашение от интроверта, но все когда-то случается в первый раз.
И Сабина попала в точку. Оказалась права сразу по обоим пунктам. Фостер не помнила, когда в последний раз приглашала кого-то, кроме Коры, составить ей компанию. Обычно она просила людей отвалить, замолчать или оставить ее в покое, но тут совсем другое дело. Речь шла не о чем-то обыденном – Как насчет чашечки кофе? Может, зайдем в книжный? Или на йогу, понаблюдаем за шизиками? Нет. Все куда серьезнее. Она приглашала на сморы. Стыдно вспомнить, как она накричала на Тейта за то, что он уплетает крекеры Грэма просто так, хотя сама не могла заставить себя открыть пакет с маршмеллоу, не говоря уже о том, чтобы его поджарить и приготовить любимый десерт. Но Сабина и Финн, как и они с Тейтом, прошли через такие испытания – и пережили столько потерь. Может быть, новая дружба и новая семья станут лучом надежды во мраке боли.
– Тогда пусть наши сморы будут в честь новых начинаний. – Фостер сделала паузу. – Одно из них – говорить новым друзьям правду вместо того, чтобы стирать их память.
17
Накручивая на палец одну из своих длинных, толстых кос, Сабина с прищуром поглядывала на Фостер.
– Ты темнишь.
– С чего ты взяла? – Фостер достала из кладовки пакетик шоколадной стружки и непочатый мешок муки. – Разве женщина не может просто захотеть печенья? – Она разложила продукты на кухонном столе.
Сабина молчала, и Фостер придумывала все новые оправдания, чувствуя себя неуютно под пронзительным взглядом темных, как опавшие осенние листья, глаз Сабины.
– Ты же не можешь все еще злиться на меня за попытку – неудачную, должна заметить, – джедайского трюка с Финном. Во-первых, это было вчера, а, во-вторых, сегодня сразу после занятий ты сама пришла вместе с Финном и принесла мне булочки. Это ведь не значит: «Я все еще злюсь на тебя». Скорее, призыв к тому, чтобы стать настоящими друзьями. К тому же я собираюсь всего-навсего приготовить печенье. Чисто по-дружески!
– Я знаю. – Сабина поджала пухлые губы. – И последний пункт особенно убедителен.
Фостер порылась в шкафу с посудой, пока не отыскала большую миску. Она выставила миску на стол и попыталась вспомнить, в каком ящике видела мерные кружки.
Глаза Сабины неотступно следили за ней. Она чувствовала на себе этот осуждающий взгляд. Он цеплялся к ней, давил удушающей тяжестью.
– И что дальше? – спросила Фостер, больше не в силах игнорировать строгого судью. Косы Сабины легли на стол, когда она наклонила голову.
– Что?
– Ты смотришь на меня так, будто хочешь что-то сказать. Так скажи наконец. – Фостер чуть резковато распахнула шкафчик со специями.