Сабина перебросила волосы через плечо и пожала плечами.
– Ничего.
– Хорошо, но, если ты не прекратишь пялиться на меня, как на пришельца, – не получишь печенья. Я сама все съем. – Фостер перевернула пакет с шоколадной крошкой, отыскав на обратной стороне рецепт. Она раз пять прочитала его и все равно так и не поняла, чего от нее требовали эти короткие пронумерованные инструкции. Может, в такой ступор будет впадать каждый, кто узнает о ее способностях? Она тряхнула головой. Может, если вести себя как ни в чем не бывало, Сабина последует ее примеру?
– Тут сказано про пищевую соду. – Фостер приподнялась на цыпочки и заглянула в шкафчик. – Но у нас только разрыхлитель. – Она сняла с полки жестяную банку, открыла крышку и потрясла содержимое круглого контейнера. – Выглядят одинаково. – Она предложила Сабине взглянуть. – Думаешь, есть какая-то разница?
– Фостер, я не считаю тебя пришельцем, но начинаю думать, что ты слепая.
Фостер прищурилась, заглядывая в банку.
– Они действительно выглядят одинаково. И то, и другое – белый порошок.
Сабина вздохнула.
– Я не об этом. И да, можно использовать разрыхлитель вместо соды. Текстура, может, слегка отличается, но… – У нее снова вырвался вздох. – Боже, девочка, теперь ты втянула меня в разговор о печенье. – Еще один вздох, уже более сердитый. – Ты же сознаешь, что он очень привлекательный, правда?
Фостер поставила банку с разрыхлителем рядом с миской и закрыла шкафчик.
– Кто?
– Кто? – Брови Сабины взлетели на лоб. – Тейт! Вот кто.
«Тейт? – подумала Фостер, вскрывая пакетик с шоколадной крошкой. – Еще чего!» Этот дурашливый, долговязый парень, чем-то напоминающий ей Кларка Кента[38], случайно оказался версией ее любимого супергероя всех времен со своими темными волосами, крепкой мускулатурой и «среднезападностью» – о боже. Она набила рот горстью шоколадной стружки.
– Наверное, – пробурчала она сквозь липкую шоколадную массу.
– Наверное?
Фостер проглотила шоколад.
– Да, Полли, наверное.
Сабина в недоумении уставилась на нее.
– Это попугай, – объяснила Фостер.
Сабина нахмурила идеально ухоженные брови.
– Пожалуй, это единственная птица, которой нет в хозяйстве Финна.
– Нет, попугай, потому что ты все время за мной повторяешь, – вздохнула Фостер. – Ладно, проехали. Я лишь хотела сказать, что, наверное, Тейт чуточку привлекательный.
Если «чуточку привлекательный» означает, что прошлым вечером я как будто случайно встала так, чтобы видеть, как он выходит из ванной сразу после душа, тогда, конечно, он определенно заслуживает такой оценки. Щеки обдало теплом, когда она вспомнила его мускулистый мокрый торс, обернутое вокруг талии полотенце и этот глупый, смущенный взмах руки, которым он, зардевшись, приветствовал ее.
Но Фостер хранила эти воспоминания при себе. В конце концов, такое случилось всего раз.
Сабина фыркнула.
– Что? – Фостер напряглась, опасаясь, что может проболтаться о своем извращенном подглядывании. «Это был всего один раз!» – чуть ли не прокричала она самой себе.
– Ты сама знаешь, что парень хорош. – Фостер уже приготовилась возразить, но Сабина вскинула изящный палец с идеальным маникюром, призывая ее дослушать. – И я уверена, ты знаешь, насколько он хорош, – продолжила она, наклонив голову набок, – потому что твои щеки сейчас такие же красные, как и волосы.
Фостер хлопнула себя ладонями по предательским щекам.
– Нет! – воскликнула она, стараясь не засыпать пол шоколадной крошкой.
– Ты лжешь. – Последнее прозвучало скорее строчкой из песни, чем утверждением.
– Вовсе нет. – Фостер отправила в рот еще одну горсть шоколада. Такими темпами она оставит печенье без шоколадной крошки.
– Ты можешь лгать себе, но меня ты не обманешь.
Фостер опустилась на стул напротив Сабины. Если начистоту, Фостер довольно часто думала о Тейте, мысленно любовалась его глуповатым красивым лицом, сознавала, какой он милый, даже когда она бывает невыносима. Она даже вздыхала вслух, и не раз, когда невинно, случайно, ни в коем случае не нарочно, пристально смотрела на него, пока он разгуливал без рубашки по пастбищу. – Видимо, я и себе не умею лгать.
– Я так и знала. – Сабина хлопнула в ладоши. – Просто знала, и все!
– Постой-ка. Это ловушка? Ты ведь не могла знать, что я чувствую к Тейту. Ты блефовала.
Сабина подняла руки.
– Прежде чем ты займешь глухую оборону или закатишь истерику – «мне не нужен ничей совет, я во всем разберусь сама», – я хочу предложить тебе план.
– Я не закатываю истерик.
– Поверь, я знаю, о чем говорю. – Выгнув бровь, Сабина пристально смотрела на нее. – Саморефлексия – это ведь не твой конек?
– Заткнись! – воскликнула Фостер, фыркнув.
– Так ты хочешь узнать мой план?
Фостер вяло кивнула и покосилась на открытый пакет с шоколадом, думая о том, что век бы с ним не расставалась.
– Тут неподалеку есть местечко, ферма Белла, и там каждую пятницу вечером устраивают танцы, накрывают столы и, в общем, веселятся. – Ее заостренные ногти постукивали по столешнице, отбивая незнакомый ритм. – И сегодня как раз пятница, так что нам нужно сходить туда.
Щелк, щелк.
– Всем вместе.
Щелк, щелк. Щелк, щелк, щелк.
– Ага, двойное свидание.
Щелчок. Щелк, щелк.
– Пригласи Тейта пойти с тобой.
– Пригласить Тейта? На свидание?
– Двойное свидание. Так тебе будет легче исследовать эту неизведанную территорию.
Легче? В идее свидания не было ничего легкого. Фостер довелось побывать всего на одном. С Рональдом Уотсоном в космическом лагере, когда ей было пятнадцать, и, да, все было так же ужасно, как и звучит. В том самом лагере, с тем самым мальчишкой, она потеряла девственность. И да, это было так же ужасно, как и звучит.
Фостер поежилась.
– Свидание? – Она чувствовала, что содержимое желудка просится наружу. – Мы… мы не можем сегодня вечером.
– О, потому что завтра рано вставать, чтобы приступить к занятиям. Или, может, к работе? Вы оба так увлечены своими внеклассными занятиями, что у вас нет ни одной свободной минутки.
Сдавшись, Фостер откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Знаешь, именно поэтому я обычно не завожу друзей.
Сабина снова принялась теребить свои косы.
– И на том спасибо.
Фостер навела марафет. Даже сделала прическу. Ладно, это, конечно, преувеличение. Она просто распылила на волосы немного (полбутылки) сухого шампуня и расчесала их. Но все-таки переоделась в чистое, обнюхала подмышки фланелевой рубашки – годится, – накинув ее на желтое, цвета подсолнуха, хлопчатобумажное платье, которое отыскала в глубине шкафа.
– Надень что-нибудь, что откроет твои ноги, и не потрепанное, не рваное и не мятое. – Сабина задержалась на крыльце, напутствуя Фостер, прежде чем уйти к себе, чтобы собрать Финна и заставить его принять душ перед их импровизированным двойным свиданием.
Фостер мысленно оглядела свой шкаф.
– Короче, за час мне нужно успеть снять шторы и скроить совершенно новый наряд.
Сабина просунула голову в прихожую и, вытянув шею, заглянула на кухню, оценивая клетчатые занавески. Глубокая ямочка появилась на правой щеке, когда она улыбнулась.
– Тебе лучше заняться шитьем.
Фостер уже была готова и к этому, когда ей на глаза случайно попалось платье, которое, очевидно, Кора купила для нее, поскольку оно было девчачье, милое и не фланелевое.
Может, ей все-таки стоит рискнуть, кардинально поменять стиль, выйти из-под защиты рубашек с длинным рукавом. Она скинула рубашку, и та упала к ее ногам.
– Вообще-то у меня есть руки. – Она нервно хихикнула, пробежавшись ладонями по гладкому, без единой морщинки, шелковистому хлопку. – И это намного лучше, чем занавески. – Она встала на цыпочки и повернулась спиной к зеркалу. Обернувшись через плечо, она оглядела свою попку, проверяя, не просвечивают ли сквозь струящуюся ткань высокие и очень удобные леопардовые пятнистые трусики.
Она удовлетворенно кивнула самой себе. Трусы-гиганты полностью скрыты.
Хотя это было их первое свидание – о боже! – Фостер побрила ноги впервые за… ее прищуренный взгляд скользнул к потолку, как будто воспоминания хранились на чердаке. Она пожала плечами. Ладно, скажем так, она слишком давно не брила ноги, но это вовсе не означало, что ей хотелось показывать Тейту просвечивающие из-под платья трусики. Это выглядело бы так, будто она выманивает его из зоны дружбы своей хищной леопардовой задницей.
Мурашки пробежали по ее рукам, и сердце забилось чуть сильнее. А что, если Тейт хотел быть только другом? Он отлично умел дружить, но что, если их отношения никогда не продвинутся дальше? А вдруг у него есть девушка в Миссури? Она ведь даже не додумалась спросить об этом. Фостер вообще почти не расспрашивала Тейта о том, как он жил, прежде чем она ворвалась в его жизнь, перевернула все в ней вверх дном и утащила его в Орегон. Конечно, они общались, но разве она сама рассказывала что-нибудь существенное? Не она ли болтала о всякой ерунде, уводя разговор в сторону от того, что действительно имело значение? А что, если она пригласит его на свидание, он согласится, а потом они ужасно проведут время, и это навсегда разрушит их дружбу?
О боже. Боже. Это ошибка. Гигантская ошибка.
От беспокойства крутило в животе.
Могу поспорить: если бы я сорвала с себя это платье и сбежала вниз в одних только леопардовых боксерах и спортивном бюстгальтере, Тейт лишь глянул бы на меня своими непозволительно красивыми голубыми глазами и улыбнулся бы до безобразия белоснежной улыбкой, а потом продолжил бы рассуждать о том, как ему нравится слушать кудахтанье кур, или о чем-нибудь еще, столь же тошнотворно очаровательном.