Когда Мазарет в очередной раз поднял кружку, чтобы сделать глоток, проходящий мимо его стола человек остановился и подобрал что-то с пола. Потом он протянул Мазарету раскрытую ладонь:
— Это случайно не ваше, господин?
На ладони лежала монетка, старый рохарканский пенни с изображением головы вола. Мазарет ничем не выдал себя — вол был паролем, о котором он просил Бардоу написать в Уметру.
— А, ну да, спасибо.
— Не стоит, — ответил человек, переходя на шепот. — У задней двери. Но сперва допей пиво. — Он ушел.
Пиво, сдобренное какими-то специями, чтобы забить кислый вкус, показалось ему бесконечным. Наконец Мазарет осушил кувшин, оставив его на столе, взвалил на плечо сумки и пошел той же дорогой, которой пришел сюда. Он постоял на пороге задней двери, пока из тьмы переулка не возникла фигура и не подошла к тусклой лампе, горящей у конюшни. Это был тот же самый человек, только теперь не делал вид, что едва стоит на ногах от выпитого.
— Сюда, — произнес он, идя вперед по переулку.
Мазарет огляделся. Конюха нигде не было, и он поспешил за незнакомцем, который распахнул ветхую дверь смежного с гостиницей дома. Мазарет вошел вслед за ним в душное темное помещение, пахнущее плесенью и освещенное единственной свечкой, стоящей на шкафу. Его провожатый оттуда-то достал масляную лампу, зажег ее от свечи и пошел по пустому дому, по узким коридорам, по анфиладам маленьких комнаток и, наконец, вверх, по винтовой лестнице. Наверху он отодвинул пыльную, изъеденную молью занавеску, прикрывающую вход в большую комнату. Там тоже было почти темно, Мазарет смог различить лишь скамьи, поставленные полукругом рядом с небольшим возвышением у стены. На стене когда-то висели ковры или гобелены, но теперь там остались только следы от крюков и пятна.
Сбоку от возвышения стояли несколько человек, некоторые держали в руках фонари, отбрасывающие бледно-желтые пятна света. Двое отделились от группы и подошли. Один оказался человеком хрупкого сложения, на нем было что-то похожее на одежду работника, второй, напротив, был высок и крепок, в прекрасных дорогих одеждах, в руке он сжимал большую, но тонкую книгу.
Некоторое время они стояли, молча разглядывая пришедших. Затем тот, что был выше, раскрыл книгу на заложенной странице и стал старательно вглядываться в лист.
— Это он? — поинтересовался его хрупкий спутник, доставая из-за пояса кинжал.
Внимательный взгляд скользил со страницы на лицо Мазарета и обратно. Мазарет различил звук нескольких пар обуви, шаркающих об пол за его спиной, он постарался не обращать на них внимания и расслабиться. Через некоторое время хорошо одетый человек кивнул и закрыл книгу.
— Волосы длиннее и совсем седые, — объявил он. — Лицо худее. Но это точно он.
— Полагаю, все это означает, что я просто постарел, — пояснил Мазарет.
— Это было бы невежливо, — сказал второй, убирая кинжал на место. — Я Джерейн, господин, предводитель этих бунтарей. Это, — он положил руку на плечо человека с книгой, — Хаволл…
Хаволл вежливо поклонился.
— Тот, кто привел вас, — Каммер. — Каммер коротко кивнул, лицо его ничего не отражало. — Приносим извинения за все эти церемонии, но вчера в город прибыли могонские шаманы и взбудоражили весь город. Мы не выходим на улицы даже ночью. Мы вынуждены были отослать подальше отсюда одного нашего человека, юношу, у которого есть слабый намек на Низшую Силу, иначе эти могонские ищейки выследили бы его. — Он умолк, глядя на Мазарета. — Мой господин, в письме из Редута говорилось что-то о том, что наш союз с Детьми Охотника распался.
Мазарет кивнул:
— Капитан Волин и его советники решили, что наши пути расходятся, и переубедить их оказалось невозможно.
— Это все сильно осложняет.
— Но не делает невозможным, — ответил Мазарет. Он положил руку на плечо Джерейна и отвел его к задней стене комнаты. — А теперь расскажите мне об этих шаманах. Это они устроили милейшее представление за воротами?
— Это был Ахаж, он из клана Беграйика, такой же грубый, как и все дикари, но умудрился влюбиться в женщину из города и забрал ее в свой лагерь, в северной части города. Ее брат публично заявил об этом, Ахаж был готов четвертовать его, но женщина умолила его простить ее брата. Ахаж простил. — Джерейн коротко хмыкнул, останавливаясь у возвышения. — Через несколько дней появились шаманы, расспросили его о таком беспримерном проявлении милосердия и решили, что подобная мягкотелость должна быть наказана. Последствия вы видели. — Он посмотрел на своих людей. — Как мы расстроились!..
Остальные негромко засмеялись приглушенным смехом, в котором звучала жажда мести. Мазарет лишь слабо улыбнулся:
— Насколько опасны эти шаманы, Джерейн? У меня к вам важное задание, и я хотел бы знать обо всех возможных препятствиях.
— А в чем суть вашего задания?
— Я хочу, чтобы вы нашли одного человека и захватили его, не причинив при этом вреда, а потом я вывезу его из города и увезу на север.
— И где искать этого человека? — спросил Джерейн.
— Где-то в Уметре есть площадь с двумя фонтанами, так?
— Старая Императорская площадь, — ответил Каммер. — Это за купеческой слободой, рядом с Таснийским каналом.
Мазарет посмотрел в ничего не выражающее лицо человека:
— А что может означать фраза «овечий домик»? Это вам о чем-нибудь говорит?
Каммер, нахмурясь, задумался, потом взглянул на Джерейна:
— Должно быть, Билар, мануфактурщик.
— Интересно, — Джерейн повернулся к Мазарету, — вообще-то этот дом — убежище Детей Охотника.
— Это осложняет дело? — напряженно поинтересовался Мазарет.
Джерейн усмехнулся:
— Нет, нисколько. Так получилось, что наше собственное убежище стоит прямо напротив дома Билара, через канал.
— Невероятно.
— Полагаю, что такие удивительные совпадения — попытки Матери извиниться за имеющиеся в жизни мелкие неприятности. — Все засмеялись, и на этот раз Мазарет присоединился к ним.
Дорога к убежищу шла по темным переулкам, по слабо освещенным задним дворам, по подвалам и узким лазам, заваленным мусором. Мазарет почувствовал запах канала задолго до того, как увидел его и успел взглянуть на чернильно-черные воды, зажатые между плотно стоящими домами, прежде чем Джерейн и остальные провели его по узкой лестнице, каким-то образом прикрепленной к стене мастерской. Дверь наверху вела на чердак, загаженный птицами. Часть крыши прогнила и провалилась внутрь, их шагам аккомпанировал шорох существ, селившихся под обломками крыши. Заговорщики прошли через чердак и вышли в другую дверь на настоящую кошачью тропу. Мазарет старался не думать о возможном скоростном спуске, слушая, как ветхие доски поскрипывают под ногами.
Пройдя по доскам, они оказались на чердаке большого каменного дома. Стены там были обиты деревом, на невероятно толстом ковре стояли стол и шесть стульев. Двое людей Джерейна зажгли от своих фонарей лампы на полу, а Джерейн подошел к единственному окну, закрытому ставнями, и начал вглядываться сквозь щели, держа у глаз какой-то предмет. Мазарет подошел к нему и разглядел в щелочку заднюю стену шестиэтажного дома. Многие окна были закрыты ставнями, лишь из нескольких пробивался свет.
— Это мануфактура, — пояснил Джерейн. Он протянул ему предмет, через который рассматривал дом. — Хочешь попробовать? Видел когда-нибудь такое?
Мазарет нахмурил брови. Предмет представлял собой кожаный цилиндр, в который с двух сторон были вставлены стекла. Взяв его в руки, он понял, что на самом деле он состоит из двух кожаных цилиндров, один был чуть уже и вставлен во второй.
— Приближает предметы, — догадался Мазарет, приставляя цилиндр к правому глазу. — Я слышал о таких вещах, но ни разу не видел.
Джерейн показал ему, как вращать цилиндры, выдвигая или задвигая меньший, и неясная громада здания вдруг предстала пред Мазаретом во всех деталях. Мазарет выругался и опустил прибор, потом засмеялся и снова приставил его к глазу. Здание в ночи представляло собой просто темную массу за исключением тех окон, из которых пробивался свет. Мазарет внимательно рассмотрел каждое, но не увидел цветов на окне, о которых упоминал Бардоу. Он обнаружил только крупную женщину, стирающую на заднем дворе, и девочку-служанку, шьющую у окна в пятом этаже.
Мазарет вздохнул и вернул цилиндр. Джерейн вопросительно посмотрел на него, пожал плечами и сам начал разглядывать здание.
— Так что же мы ищем? — пробормотал он.
Мазарет хотел было рассказать ему о путешествии Бардоу, но подумал, что это может прозвучать слишком неправдоподобно. К тому же он понял, что окно с цветами может оказаться и на фасаде здания, его может закрывать лепнина, или цветов просто не видно в темноте.
— Хм… она прехорошенькая, — произнес Джерейн. Не могу сказать, что мне знакома. Наверное, она… — умолк и присвистнул. — Ну и дела!
Он улыбнулся, выпрямляясь, и передал цилиндр Мазарету, который быстро настроил его и снова посмотрел на окно в пятом этаже. Девушка отложила шитье и разговаривала теперь с человеком, одетым как городской торговец. Это был Волин.
Второе потрясение ожидало Мазарета, когда девушка, расстроенная чем-то, поднялась и отошла от окна, открыв белую вазу с несколькими желтыми цветами. Он опустил цилиндр и отдал его Джерейну.
— Кто там? — спросил один из людей Джерейна.
— Не кто иной, как доблестный капитан Волин, — пояснил тот.
На чердаке удивленно заохали и зашумели.
«Девушка, — горько подумалось Мазарету. — Наследник Дома Тор-Каварилл девушка».
— Это она, мой господин? — Джерейн проницательно посмотрел на него. — Именно ее вы собираетесь похитить и вам ужасно не хочется этого делать, да?
Мазарет пропустил завершение фразы мимо ушей.
— Да, именно ее я должен увезти в Крусивель. — Его слова показались ему самому безумными.
— Когда это нужно сделать?
— Этой ночью. Волин, возможно, собирается забрать ее с собой, значит, мы должны опередить его. — Мазарет выдержал пристальный взгляд Джерейна. — Мы идем прямо сейчас.