Крейгорн сдавил мощной ручищей тонкую шею и поднял пленницу высоко над землей. Демоница отчаянно вырывалась, хотя наверняка понимала, что обречена.
Эзархад рассматривал уцелевшую. С двумя из четырех ее рук произошло непоправимое. Та, что заканчивалась клешней, как у краба, была сломана и вывернута под неестественным углом, сквозь разорванную кожу торчали белые обломки костей. Еще одна рука была почти отрублена и на лоскуте кожи безжизненно свисала вдоль тела, заливая землю иссиня-черной кровью. Демоница колошматила могучего Крейгорна уцелевшими конечностями и пыталась разодрать его острыми, как бритва, когтями.
«Какая сила духа! — подумал Эзархад. — Может удастся переманить к себе эту стерву…»
— А ты мне нравишься, — сказал Эзархад, обратив на себя обезумевшие глаза демоницы.
Та что-то неразборчиво провизжала и стала отбиваться еще яростнее — даже попыталась ударить Эзархада, но он без труда увернулся. Крейгорн сдавил ей горло еще сильнее, так что чуть не задушил. И все же эта бестия продолжала слабо бороться.
— Даю тебе последнюю возможность, — как можно убедительнее проговорил Эзархад, наклонившись к демонице. — Не знаю, кому ты служишь — Асториссе или Мейганту, — но знаю, что одержу победу над ними обоими. Переходи на мою сторону — не пожалеешь!
Демоница продолжала отбиваться — тупая тварь явно плохо соображала и не могла оценить открывшуюся перед ней блестящую перспективу. Эзархад выпрямился и сказал:
— Что ж, как хочешь. Скажи мне только: куда вы спрятали переговорный камень, или волшебное зеркало, или чем вы там еще пользовались для связи? Ведь что-то такое у вас обязательно было!
Демоница опять попыталась расцарапать Эзархада, но он без труда избежал ее когтей.
— Повелитель! — негромко прошептал кто-то.
Тирирра опять незаметно подползла к нему и преклонила колени. Покорно склонив голову, она протянула ему гладкий и круглый полупрозрачный магический кристалл. Эзархад сразу узнал его, схватил, поднес к глазам и заглянул в марево разноцветных переливов, а затем торжествующе показал демонице:
— А вот и то, что я искал, тупица. Ты не стала мне помогать. Знаешь, что с тобой сейчас за это сделают?
Пленница зашипела, стала плеваться и снова захотела вцепиться грязными лапами в тонкие драгоценные одежды Эзархада.
— Убить ее, — приказал он.
Крейгорн напряг мускулы. Захрустели кости, из разинутого рта демоницы хлынули слюна и черная кровь, а потом тело обмякло.
Эзархад обеими руками поднес найденный переговорный камень прямо себе к лицу. Он уже пользовался такими кристаллами и раньше. На этом могло лежать какое-нибудь особое заклятье — впрочем, пока оно не обнаружено, волноваться не стоило. Эзархад вгляделся в дымчатую глубину камня и дождался, когда по ней пойдут искорки и вспышки. Тогда он направил мысленный приказ открыть окутывающий Владения Смертных эфир и передать его слова через немыслимое расстояние тому, у кого был другой такой же камень.
— Ну что ж, — сказал Эзархад. — Давай поговорим с тем, кому ты раньше принадлежал. С Мейгантом? Или с Асториссой?
Камень в его крупных и ловких ладонях внезапно потеплел, в глубине закружились, как далекая вьюга, блуждающие огоньки.
Внезапно в кристалле возникло длинное бледно-фиолетовое лицо с резкими чертами, замысловато уложенной красной бородкой и закрученными усами. Прямо на Эзархада уставились два темно-зеленых глаза.
— Мейгант, — произнес Эзархад вместо приветствия.
— Эзархад! — испуганно и удивленно прошептал Мейгант.
Уничтожитель Судеб повернулся и выставил перед собой переговорный камень на вытянутых руках, чтобы собеседнику было хорошо видно поле боя.
— Я тут повстречал твоих воинов, Мейгант. Надо сказать, они храбро сражались, но в конечном итоге мы их перебили, а сейчас живописно разложим трупы.
— Ты самовлюбленный мясник! — прорычал Мейгант.
Эзархад вновь приблизил камень к лицу и проворковал:
— Кажется, я чем-то тебя расстроил, Мейгант? Поверь, не к этому я стремился, а хотел лишь продемонстрировать тщету всех твоих усилий.
— Убил парочку моих извергов и демониц? Да подавись! — прорычал Мейгант. — У меня их неисчислимое множество!
— Интересно, долго ли это протянется, — сказал Эзархад. — Взгляни, какую участь я уготовал тебе и твоим прихвостням. Так будет с каждым!..
— Ты не уйдешь от меня, Эзархад! — закричал в переговорный камень Мейгант. — Я знаю, какую трепку тебе задали ванари! Лазутчики и гадатели донесли мне, что за участь была уготована твоим, как ты выражаешься, прихвостням. Рано или поздно я тебя догоню, и уж тогда…
— Глупец, я не бегаю от тебя, — проговорил Эзархад прямо в камень. — Я спешу на встречу со своей славой! И когда я с ней наконец повстречаюсь, Владения Смертных содрогнутся, а ты будешь ползать на коленях и тщетно молить о пощаде!
С этими словами Эзархад швырнул переговорный камень на землю и кивнул Крейгорну. Великан с чудовищным мечом только того и ждал. Одним страшным ударом он расколол кристалл на тысячи осколков и рассеял магическую энергию артефакта.
Эзархад даже не проследил за уничтожением камня, а прошествовал к себе в лагерь.
— Поступите с трупами так, как хотите, — бросил он через плечо. — Если они достаточно мясистые, сожрите их!
Глава восьмая
Блестящий и острый наконечник пики метил прямо в Ферендира, словно оса, пытался ужалить в незащищенную руку, горло, грудь или в бедро, порхал, облетал, заходил снизу — и каждый раз промахивался на какой-нибудь волосок. Молодого аларита спасала ловкость и подвижность. Пока что ему удавалось отчаянно орудовать алмазным чеканом и отбивать все атаки. Ферендир обрадовался, когда сумел отвести пику в сторону и кинулся вперед к сопернице, где почувствовал себя увереннее. В ближнем бою пика смотрела в сторону и была бесполезна, хотя Фальцея изо всех сил пыталась восстановить дистанцию.
Ферендир сделал шаг вперед. Еще один. Теперь соперница был прямо перед ним, и Ферендир замахнулся алмазным чеканом. Он хотел отбить пику высоко вверх, поднырнуть под нее и нанести победный удар.
Однако Фальцея вдруг изменила тактику: предупреждая его удар, она крутанула пику острием назад, так что впереди оказался заточенный конец древка. Прежде чем юноша успел отреагировать, Фальцея присела и резко направила древко в ноги шагающего противника. Ферендир понял, что должно было произойти, но ничего уже не мог поделать — он невольно продолжил движение, неизбежно споткнулся и рухнул на землю с такой силой, что из глаз полетели искры.
Лежа на спине, Ферендир увидел на фоне темневшего неба Фальцею: она подняла и перевернула пику наконечником вниз, чтобы приколоть его, как козявку.
Внезапно на Ферендира нашло озарение. Он толкнулся ногами в сторону и крутанулся на спине, как перевернутая черепаха, так что теперь ближе к Фальцее оказалась его голова, а не ноги. Тогда он алмазным чеканом зацепил лодыжку Хранительницы и изо всех сил рванул на себя. Та не успела даже опустить пику — тоже шлепнулась спиной на землю, ухнула и выпустила оружие из рук.
Ферендир вскочил на ноги и через секунду стоял над поверженной Фальцеей, приставив чекан к ее груди.
— Все! Сдавайся! — гордо заявил он.
Лежащая Фальцея усмехнулась и повела бровью:
— Ловко, мальчик! Весьма ловко!
— Можно было и половчее, — сказал кто-то за спиной Ферендира. Он повернулся и увидел прямо у себя перед носом острие стрелы. В него целилась из лука сестра Фальцеи, Меторра. — Бросай свою колотушку! — приказала она.
Ферендир повиновался.
Меторра неспешно опустила лук и сказала:
— Помоги Фальцее встать!
Ферендир наклонился и протянул Фальцее руку, она взялась за нее и поднялась.
Остальные расположились неподалеку полукругом, смотрели на поединок и перешептывались, хваля или критикуя действия Ферендира, который к этому уже привык. Много дней они шли в горах по следу Эзархада Уничтожителя Судеб и неуклонно его нагоняли. Наставники решили, что на кратковременном отдыхе днем и на ночных привалах Ферендиру лучше тренироваться: биться со всеми воинами отряда по очереди, оттачивать мастерство и изучать различные приемы ведения боя.
Сегодня он впервые сражался с Фальцеей. Надо сказать, что сначала Ферендир чувствовал себя достаточно уверенно. Ему казалось, что пика — слабый соперник его стремительному алмазному чекану, которым можно одинаково эффективно действовать в самых разных ситуациях. К сожалению, юноша слишком поздно осознал, что такое опытный копейщик. Фальцея с грацией и сноровкой управлялась со своей, казалось бы, длинной и неудобной пикой: то наносила удары, будто шестом, то раскручивала ее, меняла направление атаки, нападала и защищалась с одинаковой ловкостью. Кроме того, стражнице, конечно, помогала сестра.
— Ну что ж! Выходит, я победила! — заявила Фальцея, уперев руки в бока.
— Так нечестно! — возмущенно запротестовал Ферендир. — Я думал, мы деремся один на один и больше никто вмешиваться не будет!
— Стражи и лучники, а особенно близнецы с Илиаты, всегда сражаются вдвоем, — заявила у него за спиной Меторра. — Они сражаются в одиночку только в самых крайних случаях. Так что если я рядом, то буду защищать сестру до последнего.
— А я — тебя! — сказала ей Фальцея так, словно Ферендира тут вообще не было.
— Ты проиграл с самого начала, — заявил Дезриэль, который сидел на валуне неподалеку. Наставник смотрел благосклонно, но его слова задели Ферендира, и он возмутился:
— Это почему же?!
— Сам догадайся, — слегка склонив голову набок, ответил Дезриэль. — Ты ведь больше не послушник, вот и доходи до всего своим умом.
Перед мысленным взором Ферендира пронеслись все подробности недавнего поединка, включая самое начало — пожалуй, именно тогда он и допустил ошибку, на которую намекал Дезриэль:
— Я атаковал первым.
Дезриэль кивнул и уточнил:
— Да, но что в этом плохого?
— А то, что аларит никогда сломя голову не кидается на врага, — понурившись, пробормотал Ферендир. — Аларит уверенно держит оборону и вынуждает врага самого пойти вперед, на верную гибель.