Ферендир молотил, кромсал и крушил, пытался даже бежать, но все казалось напрасным.
Вдруг лесной сумрак рассеяла вспышка ослепительно яркого света. Альв даже на мгновенье зажмурился. Когда он осмелился открыть глаза, то заметил, что живые мертвецы сочли непонятное свечение крайне притягательным и потянулись туда, как глупые мошки на огонь.
Прикрыв глаза рукой, Ферендир рассмотрел источник неожиданного света: Луверион, Хранитель Знаний с Зайтрека, стоял в отдалении на куче камней, под которой толпилась нежить. Над головой он держал свой изящный меч — подобно молниеотводу, клинок вбирал потоки небесной энергии и излучал ее здесь, на земле. Лезвие казалось раскаленным добела и сияло ослепительно ярким пульсирующим светом, словно маленькое солнце, однако тепла от него не исходило.
Ферендир усмотрел в этом свой единственный шанс. Живые мертвецы отвлеклись, в их рядах возникла брешь. Хорошо бы сейчас побыстрее продраться сквозь нее!..
Однако едва молодой аларит ринулся вперед, перед ним возникло новое препятствие: живой мертвец — такой огромный, что при жизни явно не мог быть ни альвом, ни человеком. Чудовище выбралось из толпы своих товарищей и встало на пути Ферендира, и тому пришлось затормозить, чтобы не врезаться прямо в отвратительную тушу.
Гигант занес для атаки огромную длинную булаву с шипастым набалдашником. Юноша живо представил, с какой страшной силой должно опуститься это оружие, но поднял алмазный чекан и взмолился, чтобы ему хватило сил отразить удар.
И тут гигант вдруг лопнул.
Это произошло неожиданно, с оглушительным грохотом, искрами и облаком белоснежного дыма: ребра, берцовые и тазовые кости, а также позвонки и куски черепа разлетелись в разные стороны. Кое-что попало в Ферендира.
Через мгновение юноша увидел своего спасителя — это был Таурвалон! Бронированный воин врезался прямо в гущу живых мертвецов, сшиб нескольких огромным блистающим щитом и скосил еще штук шесть стремительным взмахом широкого меча. Эфирокварц, усеивавший перламутровые доспехи Таурвалона, начал светиться и озарил лезущих со всех сторон покойников, которые продолжали падать под ударами ангелоподобного альва.
Ферендир тоже бросился в атаку и стал крушить нежить алмазным чеканом. Он дробил черепа и ребра, сносил руки, ноги, переламывал хребты.
Тут с неба посыпались стрелы: Меторра стала обстреливать плотные ряды живых мертвецов. Территорию вокруг нее расчищала Фальцея, ее пика то рубила, как алебарда, то крушила, как дубина, то колола подобно шпаге — нанизывала тела нерасторопных врагов.
На другом конце поляны Ферендир увидел Серафа: на него навалилось целое полчище живых мертвецов, но суровый наставник держал позицию. Каменный молот одним ударом сносил по пять-шесть врагов и крошил бесчисленные черепа. Вооруженные покойники атаковали Серафа, безоружные протягивали к нему костлявые руки, но он словно врос в землю и мощными ударами косил наступающих врагов. Он был как скала на морском берегу, а волны живых мертвецов разбивались о него, как прибой.
Внезапно земля зашевелилась и пошла трещинами. Длинные и узкие полосы дерна с камнями стали вздыматься вверх, словно корни деревьев, которые решил выкорчевать какой-то невидимый великан. Ферендир взглянул на кучу валунов, где стоял Луверион, и понял, что именно он проделывал трюки с землей. Хранитель Знаний словно дирижировал незримым хором: его руки, сжатые в кулак, ритмично поднимались и стремительно опускались вниз, и так без конца. По воле Лувериона земля то тут, то там взрывалась и увлекала за собой живых мертвецов — они подлетали вверх тормашками в воздух и со страшной силой падали назад, ломали кости и рассыпались на части, после чего больше уже не поднимались.
Ферендир уничтожил еще пятерых. Теперь ряды мертвецов стали заметно редеть. Альвы побеждали!
— Ферендир!
Кричал Дезриэль. Юноша обернулся, но увидел не наставника, а огромного мертвеца, который вынырнул из гущи сражения и подобрался сзади: в руках он держал колоссальных размеров боевой молот — ударная часть была в два раза больше головы Ферендира.
Альв расставил ноги, взял чекан широким хватом и поднял горизонтально, а затем воззвал к горе. К его величайшему удивлению и облегчению, она ответила. Тут же молодой аларит ощутил, что чудесным образом избавился от смертной плоти и стал каменным и несокрушимым — словно был частью горы, на которой стоял. Все его существо налилось силой и твердостью духа горы. Огромный молот живого мертвеца обрушился на Ферендира, но ударился о поднятый алмазный чекан и с грохотом отскочил — как если бы наткнулся на прочный камень.
Ферендир чувствовал ударную силу от новых атак живого мертвеца, но они по-прежнему не причиняли ему никакого вреда — только сотрясали рукоять алмазного чекана, и эта вибрация через тело Ферендира уходила вниз, в гору.
Живой мертвец попятился. Невидящими глазами он уставился на свой огромный молот, словно не понимая, что с ним такое случилось, а потом в недоумении воззрился на Ферендира.
Юноша попросил у горы вернуть энергию, которая ушла в нее от последних ударов живого мертвеца. Гора не отказалась. Тогда Ферендир замахнулся чеканом и врезал по своему огромному противнику.
Тот попробовал отразить атаку, но оружие аларита легко перерубило рукоять вражеского молота и воткнулось мертвецу прямо в череп, а затем раскрошило хребет, распороло остатки нагрудника и разбило на маленькие кусочки таз.
Ферендир победно выпрямился над грудой поломанных костей и полуистлевшего сухого, как пергамент, мяса.
Ему было трудно поверить в то, что гора сделала его таким сильным.
«Не бойся ко мне обращаться, — прозвучал в голове уже знакомый голос. — Я всегда с тобой рядом. Прямо у тебя под ногами».
Окрыленный победой, Ферендир опустился на колени, прижался щекой к холодной солнцестали алмазного чекана и произнес короткую благодарственную молитву матери-горе.
Пока он стоял на коленях, с опущенной головой, внезапно вокруг стало очень холодно. Ферендир открыл глаза, выдохнул и увидел вылетавший изо рта пар. Странно. Почему здесь так резко похолодало?
Ферендир вспомнил уроки по магическому искусству: послушников предупреждали насчет внезапных перепадов температуры и смены погоды. Сильная магия обычно поглощала из воздуха тепло. Внезапно ударивший мороз мог говорить только об одном…
«Что-то надвигается! — подумал Ферендир. — Что-то большое и мощное!..»
Он поднялся на ноги и нашел глазами товарищей. Дезриэль как раз пытался освободиться от прицепившегося к нему живого мертвеца, уже изрубленного, но не разжимающего костлявых пальцев. Рядом Таурвалон разглядывал наваленные вокруг него неподвижные тела в остаточном свете эфирного кварца, закрепленного на щите. За спиной воина осторожно бродили Луверион, Меторра и Фальцея — они тоже высматривали недобитую в сражении нежить. Слева невдалеке Сераф разбирался с останками врагов, которые еще дергались.
Неужели они ничего не заметили?
Юноша снова взглянул на пар от своего дыхания. Холод был обжигающим и невыносимым.
Ферендир поднял глаза на Дезриэля и на этот раз встретил встревоженный взгляд наставника — тот настороженно замер и спросил:
— Чувствуешь?
Ферендир кивнул. Потом раздался громкий крик Серафа:
— Смотрите! Снизу!
Все повернули головы и увидели, что снизу по склону на них шла мощная геомантическая волна. Она взрывала землю, выворачивала камни и засохшие деревья, подбрасывала вверх останки мертвецов — словно под поверхностью земли стремительно рыл тоннель гигантский крот из детских кошмаров. Впрочем, вряд ли какому-то грызуну было под силу насыпать столь длинный бугор, поперек которого уместилась бы пика Фальцеи, высотой почти в рост Ферендира, да еще на такой скорости.
Юноша точно не знал, как лучше действовать, поэтому доверился обычной тактике: покрепче сжал алмазный чекан и пошире расставил ноги. Гора уже один раз спасла его — возможно, спасет и теперь.
Однако теперь Ферендир был не один. Внезапно слева от него оказался Сераф, а справа — Дезриэль. Наставники встали с ним плечом к плечу и изготовились к бою, сжимая в руках оружие. Остальные члены отряда заняли места на флангах, чуть в стороне от аларитов. Луверион опустил перед собой магический жезл и призвал колдовской свет, который так помог в начале схватки с живыми мертвецами.
Земляная «волна» подбиралась все ближе и даже убыстрялась, несмотря на то что бежала вверх по склону. Потом внезапно из нее взлетел фонтан земли, грязи и холодной мокрой глины вперемешку с валежником и ошметками мертвецов. Все вздрогнули и зажмурились, а когда снова открыли глаза, то увидели, что из земли высунулось нечто огромное и зловещее. На первый взгляд, это был какой-то чудовищный подземный червь — длинный круглый столб из жирной лесной почвы с вкраплениями камней и остатков полусгнивших растений. Потом Ферендир присмотрелся и заметил, что у червя по всему телу «росли» подобия цепких конечностей и кривляющиеся лица с разинутыми ртами — на самом деле, части различных некогда живых существ. Можно было узнать руки людей и альвов, характерный приплюснутый широкий череп дуардина, который щелкал челюстями, словно силился что-то сказать, покореженную и истлевшую морду оррука, чьи-то дергающиеся ноги, похожие на щупальца древесные корни… Торчали там и тела ходячих мертвецов, они трепыхались и извивались — то ли пытались затащить что-нибудь в плоть червя, то ли, наоборот, старались отделиться от него.
Чудовищный червь откинулся назад и пригнул к земле широкую круглую «морду» — мешанину из вдавленных в глину черепов людей, альвов, дуардинов, орруков и каких-то других, неизвестных Ферендиру существ. Черепа располагались спиралеобразно вокруг пасти в центре — она вдруг раскрылась тремя жуткими лепестками и обнажила кольцо зубов из осколков камней и белесых древесных корней.
— О Теклис, Тирион и Враждебный Периметр… — выдавил Таурвалон. — Что это такое?
— Порождение некротрясения! — выкрикнул Сераф, чтобы перекрыть жуткий рокочущий звук откуда-то из чрева червя. — Древнее защитное заклинание, которое сама смерть со временем преобразила в чудовищное, противоестественное существо!