— Ну, что, говори, куда топать, — обратилась я к камню. Нужно убраться побыстрее, пока за мной не вернулись.
— Обогни озеро слева и увидишь треснувший валун. Стукни по нему один раз, а потом еще три раза, — звучно отозвался голос.
— Ты это, убавь громкость, иначе все гномы сбегутся, — попросила я, шагая в указанную камнем сторону.
Там и правда обнаружился большой, в человеческий рост, треснувший валун. Я остановилась и постучала, как было сказано. Трещина в камне разошлась, явив темный и узкий, мне по пояс, тоннель.
— Шутишь? Да я ни за какие сокровища мира в него не полезу, — нервно сказала я. — Покажи другую дорогу.
— Другой нет, — равнодушно отрезал голос.
— Но там же темно, — захныкала я.
— Ты помнишь, кто я? — снова завел камень.
Я мысленно застонала, но бодро выдала:
— Конечно! Самый великий, драгоценный и могущественный камень!
То слово на гномьем языке я бы сейчас не вспомнила и за обещание есть и не толстеть.
— Достань меня.
Я послушно извлекла камень из лифа платья. Он светился ровным лавандовым светом. Но я все равно медлила. Поторопиться меня заставил лишь шум позади. Видимо, гномы возвращаются. Я зажала камень во рту, встала на колени и поползла по тоннелю.
— Все купание еноту под хвост, — бубнила я, пробираясь по пыльному лазу.
Света от камня как раз хватало, чтобы рассмотреть дорогу на расстоянии пары шагов.
— Куда ведет этот тоннель? — спросила я, делая передышку. В колени и локти впивалось мелкое крошево, спина ныла, и мне нестерпимо хотелось встать в полный рост.
— Туда, куда нам нужно попасть.
Я вздохнула и поползла дальше. Тоннель был прямой, как стрела, но со множеством мелких расселин. Вот из одной показался розовый носик с длинными усами.
— Крыса-а-а! — заорала я, роняя камень и пятясь. Мой визг затерялся где-то впереди.
Напуганный шумом зверек снова юркнул в свою нору. Я подняла запачканный пылью камень и ускорилась, обдирая колени. Дело пошло гораздо быстрее, и наконец я уперлась лбом в еще один валун. Двигаться определенно было некуда.
— Эй, тут заперто. Что дальше делать? — спросила я шепотом, но никто не ответил.
Я немного подождала, но потом постучала так же, как и вначале. Камень отъехал в сторону, а меня ослепил яркий свет. Зажмурившись, я выползла, открыла глаза и оказалась в тронном зале. Повсюду стояли гномы, на троне восседал взбешенный Норин. Его короткий палец указывал на меня.
— Воровка! Казнить ее!
Глава 12
Я поспешно поднялась, сжимая камень в руке, и осмотрелась. Ко мне бежали коренастые стражники в тяжелых доспехах. У обоих в руках по боевому, остро наточенному топору. Как раз таким снесли голову тому бедняге, что позаимствовал у Норина камень для своей больной матушки.
— Что за идиотская шутка? — прошипела я, обращаясь к камню. Тот, конечно же, молчал. Я потрясла его, но это не принесло никакого результата. Стражу от меня отделяло несколько метров.
— Не подходите ко мне! — крикнула я. — Или или Я его проглочу!
Я быстро засунула камешек в рот. Гномы дружно ахнули, стража замерла на месте, оглядываясь на своего короля, а я подумала, что будет довольно проблематично проглотить камень целиком. Но ради спасения собственной жизни уж я постараюсь. Правда, во рту совершенно пересохло от страха, да еще песок скрипел на зубах.
— Тащите ее сюда! Живо! — приказал король гномов.
— Я шама подойду, — невнятно сказала я, сдвигая камень за щеку, и двинулась к трону.
Гномы расступались передо мной. Мелькнуло испуганное лицо Гуды и сердитое Батильды. Она покачала головой, и колокольчики в ее бороде сердито звякнули.
Я подошла к трону. Король гномов с ненавистью взирал на меня. Я поежилась под его взглядом.
— Ты хоть знаешь, что за камень ты засунула в свой поганый рот?! — взревел он.
— Угу, аметишт, — прошепелявила я.
— Это алдвахрам! — король покраснел от злости, а я поклялась, что запомню название дурацкого камня, чтобы меня больше не доставали этим вопросом. — Камень праотца всех гномов, Телхара! В камне заключен его голос и мудрость! А ты, смертная, осквернила его!
— Казните ее, ваше величество, преступление налицо! — визгливо подначил стоявший тут же советник Октар.
— Камень сам явился мне, — я передвинула камень чуть дальше, и говорить стало проще. — И попросил его унести. Ему надоело мокнуть в вашем озере.
— Мне говорили, что смертные отнюдь не кладези мудрости, — язвительно ответил Норин. — Это я приказал проверить тебя, и ты не прошла проверку!
Так вот почему камень так настойчиво искушал меня разговорами о богатстве. А ведь Гуда предупреждала! И Морнэмир тоже Но я возомнила себя умнее всех, и посмотрите, к чему это привело!
— А с какой это стати вы решили меня проверить? — Я уперла руки в бока. — Я ведь вас не обманывала!
— Не обманывала?! — взревел король. — Ты хотела скрыться с моим сокровищем!
— Я всего лишь хотела ускорить выздоровление Элрика! Венец я бы вернула вам в любом случае!
— Мой повелитель, не слушайте обманщицу! Что смертные, что эльфы — доверять никому нельзя, — настойчиво продолжал советник. — Однажды вы по врожденной доброте доверились лгуну Исилендилу, не повторяйте ошибки!
Я набрала в легкие воздуха, приготовившись к долгой оправдательной речи, но тут вперед выступила Батильда и упала перед троном на колени.
— Прошу вас, ваше величество, разрешите мне говорить.
Норин кивнул.
— Девчонка слабоумная. Мой муж, Крор, не рассчитал силы и ударил ее сильнее, чем нужно. Она все время просила есть и купаться.
Я скептически смотрела на Батильду. Король, видимо, тоже не проникся.
— Когда она торговалась со мной по поводу камня, то вовсе не показалась мне слабоумной. Ты что, выгораживаешь смертную, женщина?! — проорал король. — Еще одно слово и будешь казнена за измену!
Стража оттащила Батильду, а из моего рта раздался чужой голос.
— Норин, сын Норина, внук Норина, внимай же мне! — камень чуть помолчал, а потом проворчал, обращаясь ко мне: — Имей же совесть, достань меня изо рта, я и так сотни лет провел в озере.
Я поспешно выплюнула камень. Во рту остался привкус застоявшейся воды. Лежавший на ладони черный камень никак не мог быть аметистом. Как там говорил Морнэмир? Иллюзия.
— Праотец Телхар, чья мудрость так же бесконечна, как была его борода, твои потомки внимают тебе, — почтительно произнес король гномов.
— Отпусти смертную девчонку, Норин.
— Но, отец Телхар, она хотела скрыться, веря, что ты поведешь ее по тайному тоннелю.
— Она вернет венец. Даст слово и сдержит его. В ней нет алчности. Лишь присущая всем смертным суетливость и глупость, и нежелание внимать мудрости. А еще неумение принимать помощь и ждать.
Не стоило все-таки засовывать камень в рот. Не очень-то ему это понравилось.
— Может быть, хватит? — прошипела я.
Рядом недовольно заворчали гномы. Видимо, говорить в такой манере с их предком не полагалось.
— Но она единственная, кто сможет вернуть тебе венец, — торжественно закончил камень.
— Ты предлагаешь отпустить ее под честное слово, отец Телхар?
— Да. Так говорю я, Телхар, чей голос и мудрость живут в этом камне. А когда смертная принесет венец, обещай выполнить ее просьбу.
— Просьбы, — поправила я. — Их две.
— Какая наглость! — взвизгнул Октар. — Смертная указывает самому отцу Телхару!
— Две просьбы, — устало выдохнул голос, игнорируя советника. — Обещай при своем народе, Норин. Сейчас.
— Да будет так, отец Телхар, — поразительно быстро согласился король гномов. В его глазах я увидела хитрые огоньки. С чего бы это? — Я торжественно обещаю королевское помилование Крору. Я торжественно обещаю помочь этой смертной вернуть ее супруга к жизни.
— Спасибо, мархаладрам, — я чмокнула камень, гордая тем, что наконец-то смогла запомнить сложное название.
— Быстрее верните меня к озеру, — велел голос. — И, Норин, смени советника, от его голоса свихнуться можно, — выдал напоследок камень, перед тем как замолчать.
В зале раздались смешки. Советник пискнул и испуганно посмотрел на меня. Я пожала плечами.
— Об этом я не просила.
— Заберите великий алдвахрам, и верните его в Алд Зарам, — велел король.
Я послушно отдала камень одному из стражников. Король несколько секунд молчал, а потом задумчиво произнес:
— Либо ты самая хитрая из смертных, либо отец Телхар рассмотрел в тебе что-то, ведомое лишь ему, ведь он никогда не ошибается. Даешь ли ты слово вернуть нашему королевству венец с черными алмазами?
— Да, я даю слово.
— Да будет так. У тебя есть неделя. Если спустя семь лун венец вернется ко мне, я выполню свою часть сделки. Если ты нас обманешь, я объявлю лесным эльфам войну и не оставлю от Лоссэ Таурэ ни веточки.
— Что? — пискнула я. — Но лесные эльфы не крали ваш венец!
— Посмотрим, не украдешь ли его ты, — мрачно сказал король и обратился к стражнику: — Проводите смертную.
Стражник, отделившийся от личной охраны короля, угрюмо посмотрел на меня и мотнул головой, приказывая идти следом. Через загомонившую разом толпу ко мне пробились Гуда и Батильда.
— Я же предупреждала, чтобы ты была сильнее, — укоризненно сказала девушка. — Не нужно было брать камень.
— Но ведь все устаканилось, — беспечно отмахнулась я.
Гуда, видимо, хотела что-то сказать, но, поймав предостерегающий взгляд Батильды, передумала.
— Прошу тебя, верни нам венец. В твоих руках жизнь моего мужа, — проворчала она и добавила: — Береги себя.
Я кивнула и обняла Батильду и Гуду.
— Спасибо вам за все. Я вернусь, обещаю.
Я шла за стражником до самых каменных ворот, что держались на огромных металлических петлях. Несколько гномов по команде взялись за гигантское колесо, приводящее в движение механизм. Створки распахнулись, в лицо мне брызнули оранжево-красные лучи заходящего солнца. Нет, что ни говори, я бы не смогла безвылазно сидеть в горах, не видя света и этой нежной зелени, не вдыхать терпкий воздух, наполненный ароматами трав и цветов. Я закрыла глаза и полной грудью вдохнула, наслаждаясь свежим вечерним ветерком.