6
Очнулась от тихого и знакомого шепота:
— Выпей, эврам. Будет легче.
Выпив напиток, я провалилась в сон. При пробуждении, словно тень кошмара, всплыл отпечаток моего наказания.
Затаив дыхание, я прислушалась к своему телу, ожидая вспышки боли, но она так и не отозвалась.
В памяти всплыло осознание, что мое исцеление вновь стало возможным благодаря лекарю, что залечил мои раны.
Последующий осмотр тела лишь подтвердил это чудо. Благодаря его магии не осталось даже намека на былые раны, ни единого шрама, словно их и не было совсем.
Дни покоя сменялись днями страданий. Принц наслаждался и моим телом и удовольствием в моих истязаниях.
Он каждый раз заглядывал в мои глаза и, видимо, ждал моего страха, покорности.
Но, не замечая в них того, что он так настойчиво ждал, то тогда его ярость вспыхивала моментально, обжигая холодом презрения.
— Ты будешь моей! — шипел он, хватая меня за волосы. — Ты будешь умолять меня!
Но мне казалось, что его слова были лишь эхом его собственного страха — страха потерять контроль, страха увидеть в моих глазах не жертву, а противника.
Я чувствовала его слабость. Он боялся моей ненависти, потому что она была сильнее его власти.
Моя ненависть была моим оружием, моей бронёй, моей надеждой. Она давала мне силы выстоять, ни сломаться, ни покориться. Я видела, как его уверенность таяла под моим взглядом, как в его движениях появлялась нервозность.
Он уходил, оставляя меня лежать израненную, но не сломленную.
Я зализывала свои раны, собирала осколки своей гордости и готовилась к следующему дню.
Дню, когда я стану сильнее, хитрее, беспощаднее. Дню, когда он увидит в моих глазах не ненависть, а предвестника его гибели.
Я ждала этого дня. Я жила этим днем. И пока я дышала, моя месть была неизбежна.
— Роул Ивэз. Ты первый в списке, — шептала каждое утро.
Однажды он вошел в покои, ведя за собой человека, чья исполинская фигура возвышалась над ним, словно неприступная скала над тихой рекой.
Его шаровары, короткий кожаный ейлек, чалма, обернутая вокруг головы, и широкий пояс, сжимавший талию, на котором покоился сверкающий меч, — все в облике незнакомца напоминал скорее лихого разбойника, нежели гостя.
Принц приблизился, и его обворожительная улыбка, способная опьянить одним своим светом, скользнула по его губам.
Улыбка, что могла обмануть кого угодно, но не меня. Резким движением он стиснул мой подбородок, впиваясь взглядом в самую душу.
В глазах его плескалось невысказанное, но вместо слов сорвалось лишь:
— Забирай. Но она будет жить, пока я не решу ее дальнейшую судьбу. Надеюсь, у вас она познает истинную покорность.
И, склонившись вплотную, прошептал с ледяной издевкой:
— У тебя не будет шанса. Ни единого.
Я вздрогнула от его слов, словно от удара хлыстом. В его голосе не было и тени сомнения, лишь уверенность, граничащая с жестокостью.
В его глазах читалось предвкушение моей неизбежной участи. От его близости по коже побежали мурашки, но это был не трепет желания, а холод животного страха.
Я знала, что он говорит правду. В его руках сосредоточена власть, способная сломать любого.
Что он задумал на этот раз? Кто этот человек? Что меня ожидает, когда меня выведут из этой комнаты?
От его хватки на подбородке остались красные следы, жгущие кожу. Я попыталась высвободиться, но его пальцы сжали меня еще сильнее, причиняя боль.
В этот момент я почувствовала себя загнанным зверьком, обреченным на мучительную гибель.
Мое сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди. Я понимала, что сопротивление бесполезно. Он слишком силен, слишком властен, слишком уверен в себе.
Когда он отпустил меня, я едва удержалась на ногах. Передо мной стоял не принц, а хищник, готовый растерзать свою жертву. Его слова эхом отдавались в моей голове, отравляя сознание.
"У тебя не будет шанса. Ни единого". Я знала, что он будет наблюдать за мной, контролировать каждый мой шаг, наслаждаясь моей беспомощностью.
Вокруг меня сгущалась тьма отчаяния. Я оказалась в ловушке, из которой, казалось, нет выхода.
Но где-то в глубине души еще теплилась искорка надежды. Я не сдамся без боя. Я буду искать этот шанс, эту единственную лазейку, которая позволит мне вырваться из его цепких лап. Я докажу ему, что он ошибся, недооценив меня.
Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. В моем взгляде не было страха, а была только решимость.
Я не пророню ни слова, не покажу ему свою слабость. Пусть он думает, что сломил меня. Но внутри меня бушует пламя, готовое вырваться наружу и испепелить все на своем пути. Я буду жить, чтобы отомстить.
Его ноздри затрепетали, кончики тонких губ изогнулись в зловещей улыбке, лицо приняло хищное и одновременно вызывающее выражение.
Он понял. Он все понял по моему взгляду, что наше противостояние не окончено, лишь затаилось, и даже ему не дано предугадать его исход.
Он лишь отсрочил развязку туго затянувшегося узла, который затянулся ещё туже.
Принц оскалился хищно и сладостно, и обрушил на меня заклинание покорности. Ледяные цепи магии сковали меня, оплели тело, лишая воли.
Теперь он мог приказать мне даже броситься в пропасть и я, словно марионетка, исполню его приказ.
Сколько раз он упивался моей беспомощностью, используя свою власть, заставляя трепетать от ужаса перед его безумными прихотями. В такие минуты сердце замирало в предчувствии чего-то отвратительного, но… глаза.
В моих глазах, затуманенных слезами, пылал огонь непокорности. Не сломить. Не растоптать. Не подчинить.
Принц, окинув меня ещё раз взглядом, вышел из комнаты, оставив меня наедине с гигантом.
Тот достал плащ и накинул его, укутав с головой, пряча от посторонних глаз.
Легко, словно перышко, он поднял меня на руки и понес. Капюшон скрыл от моих глаз весь обзор, и только мой взгляд выхватывал кусочки ковра на полу, по которым ступали сапоги моего носильщика.
Вскоре показались мраморные ступеньки на выходе дворца, затем камни дорожки, и подножки крытой повозки.
Застучали копыта лошади, и мы тронулись с места, а я так и осталась сидеть на коленях, крепко прижатая к груди.
Наш путь промелькнул стремительно, и вот уже перед глазами замаячила крашеная древесина: пол и потертые ступени.
Опустив меня на пол в комнате, гигант сдернул плащ, обнажив передо мной обстановку моего нового заточения.
"Да… Не ошибусь, что это бордель. Или, как их тут называют, квартал красных фонарей, приют порока."
Комната утопала в багровых и алых оттенках. Стоя у кровати, я краем глаза заметила, что и покрывало вторит этой зловещей палитре.
Пока я изучала убранство в пределах доступного обзора, гигант бесшумно растворился за дверью.
"Сволочь. Решил втоптать в грязь, сломать?… Что ж, и здесь теплится жизнь. Нужно осмотреться, выведать лазейки и бежать. Надеюсь, бдительность в отношении меня ослабнет…"
Завершить мысль мне не дали: в комнату вошли двое. Дородная женщина, облаченная в кричащие цвета, с алым заревом помады на губах.
"У них, видимо, фетиш на все оттенки красного," — усмехнулась про себя.
Когда-то ее красота затмевала многих, и даже печать времени не смогла до конца стереть былое великолепие, лишь приглушила его, словно выцветший гобелен.
Второй предстала старушка, чье одеяние напоминало скорее серую хламиду прислуги, нежели достойное облачение.
Если у первой морщинки лишь лучились вокруг глаз, то у второй они прорезали лицо глубокими бороздами, словно карта прожитых лет, исчерченная временем.
И клюка, на которую она опиралась, лишь усугубляла впечатление прожитой ею долгой жизни.
У первой женщины волосы, словно волны, были перевиты нитями жемчуга и ниспадали на грудь тугой пышной косой, в то время как вторая прятала свои волосы под скромным покровом платка.
— Не обманул Ходжа, что привез драгоценный камешек.
Она подошла и подняла своим ухоженным пальчиком мой подбородок. «Да что они пристали к нему? Всем необходимо рассмотреть меня с такого ракурса….»
— Жаль, что придется отдать тебя… взыскательным клиентам, жаждущих маленьких слабостей. Не рекомендую устраивать скандалы у меня в доме. Матушка Рози не потерпит неповиновения. Ортаз, следи за ней, чтобы она была в целости и сохранности, а то нам не сносить гнева принца.
Из её слов поняла, что это хозяйка борделя Матушка Рози, а старая женщина Ортаз, которая покорно тихо прошептала в ответ:
— Хорошо, госпожа.
— А сейчас первый урок покорности. Будешь стоять, пока не спадет магия.
Она улыбнулась снисходительной улыбкой и плавно выплыла из комнаты.
Ортаз, последовав за хозяйкой, обернулась в дверях и, вздрогнув, плотно прикрыла дверь, оставив меня застывшим каменным изваянием.
Ортаз шла медленно, стараясь унять дрожь. Стоило ей только переступить порог комнаты и встретиться взглядом с этой девушкой, как ее пронзил ледяной озноб.
Смертельный холод исходил из этих зеленых, безусловно, красивых глаз. Да, Ортаз видела и более совершенные лица, и более изысканные черты, но такого взгляда — никогда.
Встречались гневные, потерянные, пустые… но этот источал предчувствие неминуемой беды.
А оглянувшись, она ясно почувствовала, как этот холод коснулся её лица. И сейчас она хотела только успокоить свое сердце или лучше выпить стаканчик крепкого вина, чтобы согреть не только тело, но и растревоженную душу.
— Что скажешь? — Рози зашла в свою комнату, которая служила и кабинетом, и спальней.
— Госпожа. Не посылайте к ней своих… богатых клиентов. От неё веет угрозой….
— Не говори глупостей. Чем она нам там… веет? Слабая рабыня, да и я не могу отменить уже оплаченный визит. Тем более, ты знаешь, чем нам грозит отказ от условия с принцем? А она никуда не денется. Самое главное, чтобы была живая, а в каком состоянии она будет все это время — не важно. Ты же не дашь ей умереть? Не правда ли?