— Благодарю за заботу, Артах. Все хорошо, — отозвалась я, тронутая его вниманием. Легкая улыбка коснулась моих губ.
— Вейн, проводи Повелительницу в приготовленный для нее дом, — уже его властный голос, словно удар колокола, заставил юношу поспешно приблизиться ко мне.
Я последовала за Вейном, предвкушая тишину и покой в новом доме, где смогу предаться столь желанному отдыху. Сердце мое было спокойно за остальных: я знала, что о людях позаботятся, приютят и обогреют.
До самого рассвета меня оставили в покое, лишь тихая тень девушки проскользнула в комнату с едой и бесследно исчезла, словно растворяясь в воздухе.
На следующий день состоялась встреча с Артахом. В его докладе звучали детали масштабных начинаний: закладка новых домов, распашка и забота о возделанных полях.
В голосе звучала и тень сожаления: нехватка искусных мастеров тормозила работу. Чувствовалось, что он уже обсудил с подчиненными ближайшие задачи и определил приоритеты.
В его глазах горел огонь грандиозных замыслов, обещающих преобразить край.
— Людей бы… — проронил он скорее себе, чем нам, а в голосе сквозила мечтательная задумчивость. — Дворец из-под песков поднять — Назиириму лик вернуть, да и джематы не помешают, когда весть о нас по миру пойдет.
В его словах уже проступала забота о будущем Шантарского царства, о его величии. Все понимали: рано или поздно затерянный оазис станет известен и тогда… тогда начнется новая история.
И кто знает, как воспримут Повелители иных государств восхождение новой фигуры на шахматной доске власти? Узрят ли в этом дерзкий вызов их благополучию?
Или, затаившись в тени, предпочтут выжидать, подобно хищникам, готовящимся к прыжку?
Мысли о привлечении мастеров витали в воздухе, и, наконец, всплыла одна идея. На базарах порой зазывалы предлагали работу в далеких городах, скрепляя обещания договорами, призванными служить гарантией для людей, ищущих хоть какую-то работу.
Но к таким вербовщикам относились с недоверием, шептались, что далеко не все из них честны в своих обязательствах. Никто не горел желанием ввязываться в судебные тяжбы, понимая тщетность борьбы с этими лже — благодетелями, и чьи обещания могли оказаться ширмой для работорговцев.
И все же люди шли к ним, потеряв надежду в своем городе найти место, чтобы заработать кусок хлеба.
Мы приняли решение, что будем нанимать специалистов и перевозить их вместе с семьями, не раскрывая истинного местоположения их нового дома. Лишь название города прозвучит — Авалон, который находится в далекой стране.
Авалон… Много ли найдется знатоков, что отыщут его на карте мира? Что уж говорить о тех, кто и городов родной страны не ведает.
Задачей Артаха состояло в том, чтобы найти людей, которые будут заниматься этим делом, а затем формировать караван и возвращаться назад с новыми людьми.
— Нам нужна и защита каравана, — поднялся щепетильный вопрос.
— Не волнуйтесь. Будет вам защита.
Понимала, что весь объем задач пока нам не осилить, но помаленьку каждая задачка будет решаться.
Охрану каравана возьмут на себя мои верные подданные, которые живут в пустыне. Пусть послужат на благо своей Повелительницы.
Обсудив все вопросы с Артахом, я отправилась в обратный путь, мои дела ждали своей очереди. По возвращению в караван-сарае меня окликнул Фардин Наизир и предложил сопровождать его в Оришор. Узнав, что других караванов пока не предвидится, я согласилась.
— Арум, прошу разделить со мной трапезу в моем доме, — голос Фардин Наизира прозвучал с теплотой.
Впоследствии из его разговора я узнала, что за время моего отсутствия его сын Максум преобразился до неузнаваемости. Больше он не слонялся без дела по шумным базарам, не пропадал на целый день и не приходил весь в синяках, с кем-то выясняя отношения, а с головой погрузился в отцовские дела и даже просил взять его с собой.
Его отец связал эту перемену с нашим посещением невольничьего рынка. После той прогулки, по словам родителя, сын ходил задумчивым, словно в его душе зрела какая-то важная мысль.
Что ж, похоже, юноша сбросил пелену юношеских грёз, и мир предстал перед ним в иных, более зрелых красках. Должно быть, потребовался некий толчок, чтобы вырваться из уютного кокона и вступить на тернистую тропу взрослости.
Обходя степенных верблюдов и оценивая надежность поклажи, я услышала голос Фардина Наизира.
— Арум, — он указал на небольшую группу людей, стоявших поодаль, — это наши попутчики.
Мой взгляд встретился с одним из них, и сердце на миг замерло в груди. Воспоминание вспыхнуло яркой картиной: окровавленный раб, которого я вырвала из цепких лап смерти.
Сдержанно склонив голову в знак приветствия, я подозвала слугу и указала место для их скромной поклажи.
Мигир Аль'эф лишь мельком взглянул в глаза шантара, но этого хватило, чтобы молнией пронзила догадка: это она спасла их от рабства. Мигир одарил ее искренней благодарной улыбкой, но в ответ не получил ничего, кроме холодной вежливости.
С невозмутимым видом шантар отвернулся…..
Мигир Аль'эф нахмурился, пытаясь уложить в голове противоречивые факты. Спасительницей оказался шантар, но при этом носит мужское имя? Почему мужское имя? Неужели он ошибся? Он был немного растерян.
Мигир перебирал в памяти все, что знал о шантарах. Народ-загадка, живущий уединенно в песках, окутанный легендами и мифами.
Говорили, что они владеют древней магией и хранят секреты, утерянные для остального мира. Еще говорили, что имена у них лишь оболочка, маска, скрывающая истинную суть. Но чтобы настолько…
Мигир ощутил легкий толчок в бок. Он повернулся. Рядом стоял его друг Ихсан Наиб, сын визара, его верный соратник.
Он тихо прошептал:
— Что случилось? Ты словно кого-то внезапно увидел.
— Ничего. Просто показалось.
Но все равно червячок сомнения грыз его изнутри. Как можно было так легко спутать пол? Или шантар намеренно вводит его в заблуждение? Неужели никто не видит, что под мужским одеянием скрывается женщина? Возможно, это был какой-то предлог, способ скрыть свою личность? Но от чего ей скрываться?
Пока ответов у него не было, и Мигир решил оставить этот вопрос открытым.
И почему я так разволновалась, увидев его? Да, он видел мое истинное лицо в тот момент, когда я желала, чтобы мои палачи запомнили, кто принес им погибель.
Но в доме был полумрак, а парень был сильно избит, и сомневаюсь, что он мог запомнить меня
Я не предполагала, что там окажется свидетель, с которым встречусь случайно. Думаю, во время нашего путешествия под иллюзией он не узнает меня. Хотя… глаза… глаза могут выдать.
«Надо было накинуть её раньше. А мои глаза уже выдали…. Его красивая улыбка расцвела от уха до уха, словно он увидел знакомого,» — подвела итог мимолетного взора.
И я не заметила, как в ответ, словно отражение, под платком расцвела моя собственная улыбка.
Мое сердце бешено заколотилось. Его улыбка… она пронзила броню, которую я так тщательно возводила вокруг себя.
Я воин, мститель, а не какая-то трепещущая девица, краснеющая от взгляда незнакомца. Но отрицать не было смысла: что-то во мне откликнулось на его улыбку.
Может быть, это усталость от постоянной борьбы, от необходимости скрываться и лгать? Может быть, это просто человеческое желание тепла и признания?
Я постаралась взять себя в руки, вернуть на лицо маску безразличия. "Все это глупости", — прошептала себе под нос.
Наш караван, подобно нити ожерелья, скользнул по сонной улочке, зажатой меж неприступных стен, хранящих свои вековые тайны. И вот уже монотонная дробь верблюжьих копыт по жесткой земле уступила место мягкому шепоту ускользающего песка.
Шантар в караване — это не просто проводник, это сама надежда. Мы сокращали путь и вели измученных путников к прохладе оазисов, даря столь желанный отдых.
Мы были щитом от жадных рук разбойников и от обитателей пустыни.
Мы могли предвидеть песчаные бури и заблаговременно укрыться от них.
Легенда о наших возможностях бежала впереди нас, как мираж, вселяя веру в сердца караванщиков.
Вот и сейчас я остановилась, давая верблюдам идти дальше, а сама вглядывалась назад.
— Фардин Наизир, — позвала торговца.
Он подошел ко мне с тревогой в глазах, потому что понимал, что мой зов прозвучал не просто так.
— Идите с караваном дальше. Не останавливайтесь. К нам гости, — четко и коротко обговорила задачи.
Подгоняя верблюдов, караван удалялся, а мы с тремя наемниками остались, но вскоре послышался шум шагов, и к нам присоединились путники.
— Мы поможем, — прозвучал решительный голос.
Не хотелось подставлять путников под битву, но и от помощи пятерых вооруженных воинов я не отказалась бы. Потому что по удаленному гулу понимала, что к нам движется большой отряд.
Интересно бы знать, по чью душу они так торопятся?
Первый всадник вихрем взлетел на бархан, увлекая за собой остальных. Кони взрывали песок, и шлейф золотой пыли, словно вуаль, окутывал их стремительный бег.
Не задерживаясь ни на миг, они обнажили клинки, надвигаясь на нас подобно песчаной буре.
Мигир Аль'эф смотрел на приближающихся всадников и вдруг отчетливо понял, что этот отряд послан за ними. Кто-то прознал, что он остался жив и сейчас хочет во что бы ни стало избавиться от него.
Шантар с пугающим спокойствием извлек меч из-за спины, словно вытаскивая саму смерть из ножен. В левой руке блеснули смертоносные сюрикены.
Он расставил ноги, словно врастая в песок, и приготовился встретить натиск.
Первый всадник обрушил клинок, но Шантар, подобно ртути, уклонился от удара и, опережая завершение атаки, обрушил свой меч на врага.
До победы всаднику не хватило мгновения. Он рухнул в песок, обагряя его кровью, а Шантар уже отправил в небытие еще двоих, чьи тела безжизненно распластались на раскаленном песке.