– В наши совместные покои, – поправил Артур. И спросил: – Я не совсем понимаю, ты за что-то злишься на меня? Я в чем-то виноват?
Тут уж настало время смущаться и тушеваться Яне.
– Н-нет… Извини, веду себя как свинья… А ты – как радушный хозяин. Присоединяйся к нам… если хочешь.
– Конечно, хочу, – сказал Артур и присел за небольшой столик третьим.
Мозг Татьяны Павловны, видимо, все-таки подвергся кислородному голоданию, потому что она отдала свой стакан Артуру, пояснив:
– Третьего нет, сама буду пить из бутылки. Что-то горло саднит!
Сказано – сделано. Дама вставила бутылку в рот, заправски запрокинула голову и не то чтобы сделала пару глотков, а просто допила ее залпом всю, до последней капли.
– Хорошо! Сухость ушла! – Женщина оторвалась от бутылки и посмотрела на Яну, затем на Артура. Потом опять на Яну и снова на Артура…
– Красивая пара…
Яна перевела глаза на Зарецкого, выглядевшего несколько бледным, и нашла в себе силы остаться прежней (имеется в виду расцветка щек).
– Она слегка выпила, – пояснила Цветкова. – Да и я слегка… тоже.
– Понимаю. Людям надо иногда расслабляться, – кивнул Артур. – Я зашел пригласить тебя на бал. Завтра Эмилия во дворце дает бал…
– А мне-то что там делать? – даже испугалась Яна.
– Я приглашаю.
– Глупость какая-то… Не люблю я никакие балы. Да и танцевать не умею. А от твоей Эмилии, прости, у меня болит голова. И сделай скидку, что я выпила и сама не знаю, что говорю.
– А я бы пошла… – прокашлялась Татьяна, корча гримасы Яне, которые должны были означать, что та – конченая дура.
– А я и вас с друзьями приглашаю, – сказал Артур и выложил на стол какие-то бумаги, словно в тур-агентстве. – Вот здесь адрес, где и во сколько. И мой телефон, если ты передумаешь… Телефон все равно понадобится – в любое время дня и ночи обращайся по любому вопросу. Обязательно помогу.
– Хорошо, если что – обращусь. По всякой ерунде отвлекать не буду, – ответила Яна и решила попробовать лосося, очень аппетитно выглядевшего.
– А чему бал посвящен? – поинтересовалась Татьяна Павловна.
– Нашей с Эмилией помолвке, – ответил Зарецкий, и женщина снова закашлялась. – Она собирается своим подружкам даже платье свое показать… Его заказывали в Европе, у него по подолу бриллианты нашиты. Во всяком случае мне так было сказано, а вообще – не знаю.
– Ну и дура! – тут же припечатала Татьяна Павловна. – Показывать кому-либо свадебное платье до свадьбы плохая примета.
– Я видел эскиз. Там черная кружевная отделка по подолу, по лифу, по рукавам…
– Просто траур какой-то! – продолжала высказывать свое фи Татьяна Павловна.
– У нас нет такой приметы, – не понял Артур, – невеста всегда хвастается своим платьем.
– Ох, уж взяла бы я это платье и сожгла бы его к чертовой матери! – ругнулась Татьяна. – И не смотри на меня так! Знаешь мое мнение: не пара она тебе! Другого мужика я бы еще заподозрила в том, что позарился на титул и деньги, но тебя – никогда. Вот совсем не в том дело! И деньги у тебя есть, еще побольше, чем у королевского семейства, наоборот, они твоим состоянием свою казну пополнить хотят. И на титул ты не кинешься. Такие люди, как ты, живут другими понятиями. Живут для других, не для себя. Просто, Артур, ты еще не любил, поэтому тебе все равно. Ты хоть знаешь, что такое любовь?
– Знаю… – почему-то не очень уверенно ответил Зарецкий. – Я любил сестру.
– О, господи! – закатила глаза Татьяна. И повернулась к Яне: – Теперь ты понимаешь, о чем я говорила? Любил он… Сестру, маму, тетю… А женщину? Так, чтобы или с ней, или умереть?! – гаркнула бой-баба.
– Чтобы так… Нет, – покачал головой мужчина.
– Не всем же такое дано, – заступилась за него Яна. – Вы, скорее всего, говорите о какой-то ненормальной страсти. А у Артура вся страсть уходит на науку.
– Может, и так, – согласилась дама. – Эх, потеряю я тогда к тебе, Артур, интерес!
– Что так? – улыбнулся тот.
– Не люблю мелких людишек, приспособленцев без эмоций, без страстей…
– Я исправлюсь, – уже в голос засмеялся Зарецкий. И вдруг почему-то посмотрел на Яну: – Только что делать, если исправиться не дают?
– Вот ты где! – неожиданно раздался визгливый, высокий голосок, от которого вздрогнули все присутствующие, включая Артура.
В комнату Яны зашла Эмилия собственной персоной – в коротком домашнем халатике зеленого цвета, как-то сливавшемся по тону с цветом ее пышных, кудрявых волос и с тонкими, слегка загорелыми ножками.
– Я хожу-хожу по замку, ищу, где мой милый, а он к дамам на огонек зашел… Так вот ты для кого рыбку пошел жарить! А я думаю, почему мой любимый со мной не посидел, а только пригласил за стол? Сам, оказывается, жарить еще одного лосося отправился…
– Поразительная наблюдательность, – фыркнула Татьяна Павловна.
Эта дама – уж неясно, от климакса ли, от другого воспитания или от плохого характера, – не собиралась показывать хорошее отношение к человеку, к которому такового отношения не испытывала.
– Присоединяйтесь к нам, – решила проявить чудеса гостеприимства сама Яна, – угощайтесь.
– Спасибо, я уже поела. Правда, в гордом одиночестве, но поела. Ну, хорошо, если только маленький кусочек, – присела рядом с ними Эмилия. И тут же взяла за руку Артура.
«Чтобы не забыл, что он ее…» – поняла Яна, которую ситуация уже начала забавлять.
– Да, да, поешьте, вы ведь такая худенькая, – притворно улыбнулась принцессе Татьяна.
– У нас в роду все стройные, – пояснила Эмилия. – Я смотрю, и Яна тоже стройная…
Татьяна Павловна хохотнула, а Зарецкий напрягся.
– Я только выше вас на голову. Да и постарше вас, – заметила госпожа Цветкова.
– А нас тут Артур на бал пригласил, – отвлекла их от опасной темы Татьяна Павловна.
– Правда? – удивилась принцесса. – Да, да, приходите. Я буду только рада.
– Конечно, придем, – кивнула Татьяна, – уж извините.
– Ничего страшного, – пискнула девушка.
– Страшного, может быть, и ничего, но завтра с похмелья у меня будет жуткое настроение… У вас там во дворце-то будет что выпить и чем закусить?
– У нас будет фуршетный стол и шампанское, – виновато прохлопала ресницами Эмилия.
Татьяна поковыряла пальцем во рту, тяжело глядя на принцессу.
– Водочки, значит, не поставите?
– Нет…
– Что ж так? Выходишь замуж фактически за русского, а водочки нет… Эх, тоска зеленая!
– Я для вас лично принесу, – сказал ей Артур, улыбаясь одними глазами.
– Вот и спасибо! Уважишь старушку!
– Какая же вы старушка? Вы в самом соку! – воскликнул владелец замка.
– Но твоя дама ревнует тебя почему-то не ко мне, а к Яне.
– Татьяна Павловна! – возмутилась Цветкова.
– Яночка блондинка, а Артур любит блондинок, – поджала губы Эмилия. И очень противно засмеялась. – Надо следить!
Татьяна Павловна с неприкрытой неприязнью посмотрела на нее.
– Следи не следи… Не уследишь!
– Что? – переспросила Эмилия, так как фраза была сказана очень невнятно.
– Ничего. Все будет хоккей, говорю, – ответила Татьяна.
– Хоккей? О, в Норвегии любят хоккей! Я могу провести вас на любой матч!
– Да нет, спасибо, – многозначительно посмотрела на Яну женщина в соку.
Эмилия начала очень аккуратненько есть кусочек рыбки, так что даже противно стало на нее смотреть. Или это показалось только Яне и Татьяне Павловне? А у них почему-то сложилось очень предвзятое отношение к принцессе.
– Яна, а где вы познакомились с Артуром? – посмотрела та своими не очень большими глазами на московскую гостью.
Цветкова нахмурилась, думая, стоит ли посвящать ее высочество в дебри криминальной России.
– А почему ты спрашиваешь об этом Яну? Почему не спросишь меня? – здравомысленно поинтересовался Артур.
– Она в корне не доверяет мужчинам, – зевнула Татьяна. – Изведет тебя ревностью, ой изведет…
Эмилия, казалось, впервые перестала улыбаться. Ее щечки побледнели, а пухлые губки поджались.
– Я его очень сильно люблю, и это объясняет многое. Я за Артура готова на все! На все! Понимаете?
– Успокойся! – приобнял принцессу Артур и как-то виновато посмотрел на Татьяну Павловну. – Мы, пожалуй, пойдем.
– Идите, чего уж… – перекрестила его вслед биолог.
Женщины остались в оглушающей тишине.
– Еще винца? – спросила Таня.
– А давай! – махнула рукой Яна.
– Сейчас мужчинам свистну…
Глава 17
Веки Яны дрогнули, не спеша открываться. Но жажда была сильнее, поэтому им все-таки пришлось открыться. К тому же невдалеке чей-то навязчивый голос все время икал и сообщал, что ему плохо.
Госпожа Цветкова осмотрелась. Низкий мрачный потолок. Стены из мрачных и больших, неправильной формы камней. Было холодно и сыро, где-то журчала вода. Или то гудело у нее в голове?
Оказалось, что она лежит в очень неудобной позе поверх какой-то деревянной бочки. Попытавшись сползти с нее, Яна свалилась, так как у нее затекли все конечности. Она застонала от боли. Рядом, прямо на полу, лежала Татьяна Павловна и тоже стонала.
– Очнулась? – открыла женщина один глаз.
– Угу… А где мы? Я так рада, что не одна.
– Ничего не помнишь? – усмехнулась Татьяна Павловна.
– Совсем. Просто черная дыра!
– Эх, молодежь… Не умеете пить-то! Я вот в полном уме и здравии.
– Вы прямо так говорите, словно вам уже лет сто, – ответила Яна.
– Так мне под пятьдесят уже! – многозначительно посмотрела на нее Татьяна.
– Я недалеко от вас ушла, мне под сорок. А вы все – молодежь, молодежь…
– Сколько?! – ахнула Татьяна Павловна.
– «Не сыпь мне соль на рану…» – произнесла мадам Цветкова.
Татьяна подозрительно прищурилась.
– А чего это ты так хорошо выглядишь? А я-то, дура, тебя в невесты записываю… Ты уже старая! Не надо Артуру такой девушки!
– Вот спасибо! – скривилась Яна.
– Да не за что. Я еще ее уговаривала, какой парень, какой парень… А она в таком возрасте!