Я позволяю своей второй руке присоединиться к первой, а затем мои пальцы перемещаются к его обнаженной спине, и я давлю на нее, прижимаясь к нему еще сильнее.
Келлин издает тихий рык, и мне нравится, как он звучит. Я думаю, что могла бы провести годы, целуя этого мужчину, изучая звуки, которые он издает, места, к которым он хотел бы, чтобы я прикасалась.
Одна из его рук скользит вниз по моей талии, пока не достигает моего бедра. Он хватает его и поднимает вверх, так что внутренняя сторона моей ноги касается его сильного торса.
А затем он пытается проделать то же самое с другой ногой. Только тогда я не смогу удержать равновесие. Неужели он хочет, чтобы я..?
Я прыгаю, и он без особых усилий ловит меня. Он разворачивает нас, прижимает меня спиной к стене, поддерживает своими сильными руками. Его рубашка между нами задралась, и я провожу ногтями вверх и вниз по его спине, наслаждаясь тем, как напрягаются его мышцы под моими руками.
Не понимаю. Темре всегда становится скучно с мужчинами, и она меняет их, как перчатки. Похоже, ей нужно разнообразие, чтобы развлечь себя. Но у меня все не так. Я хочу выучить все возможные позы, в которых могу целовать одного-единственного мужчину. Думаю, что могла бы заниматься этим весь день без устали.
Спустя, может, час или даже пять часов, Келлин наконец позволяет мне соскользнуть обратно на пол. Я почти не успеваю опомниться, но он удерживает меня на месте, и наши лбы соприкасаются, пока мы делим воздух друг с другом.
– Я думала, что сама решаю, когда мы заканчиваем целоваться, – говорю я.
Он смеется, целует меня в кончик носа и берет за руку.
– Если мы не найдем твою сестру, она придет искать тебя.
– Она никогда не найдет нас здесь.
– Наверное, ты права. Но нам нужно попасть на собрание.
– Собрание?
– Со Скиро и Петриком. Насчет приближающейся армии Рависа.
– Почему ты ничего не сказал раньше?
– Ты отвлекла меня.
– Значит, это моя вина?
Келлин выводит нас в коридор, ведет вверх по лестнице.
– Безусловно, но мне понравилась каждая секунда.
– Мне тоже, – отвечаю я с улыбкой. – Сидеть на этом собрании вряд ли будет так же приятно.
– Если хочешь, мы можем вернуться к поцелуям, когда собрание закончится.
– Нет! – говорю я.
– Какой резкий ответ.
– Я имею в виду, мы не можем планировать, когда будем целоваться.
– Разве мы не можем?
– Нет. Потому что, если я буду знать, что это случится, то стану слишком много думать об этом. Я буду нервничать и переживать до тех пор, пока этого не произойдет. Я не смогу сосредоточиться ни на чем другом.
– Почему?
– Я буду думать о всех способах, из-за которых могу облажаться.
– Ты не можешь облажаться в этом, – уверенно говорит он.
– Но мои мысли будут беспокоиться о том, что могу. Я не в силах это контролировать. Это происходит само собой.
– Хорошо, мы не будем целоваться после собрания. Так лучше?
– …Нет.
Он смеется так сильно, что нам приходится остановиться посреди коридора. Закончив, он поджимает губы, как будто хочет что-то сказать. Затем, передумав, он просто тянет меня за собой.
Глава 17
Посредине зала для собраний стоит большой дубовый стол, украшенный искусной резьбой. На нем с удивительной точностью изображены Южные горы, а ножки изображают ручьи и деревья. На стульях лежат тканые подушки, каждая из которых украшена изысканными рисунками местных цветов.
Когда мы входим в комнату, Петрик вскакивает со своего места.
– Какая пунктуальность! Келлин, я сказал тебе разбудить ее, если она не встанет к четырем часам.
– Она встала.
– Тогда почему вы оба так поздно? – шипит Петрик сквозь зубы. – Думаю, никто не будет спорить с тем, что ситуация серьезная, и нам нужно соответствующе к ней относиться. – Петрик склоняет голову набок. – Почему твои руки в пыли?
Келлин замечает на себе серые полосы и пытается смахнуть их пальцами.
– И, Зива, тебя это тоже касается. Чем вы занимались?
Я сглатываю, чувствуя, как горят мои щеки.
Но, как обычно, Темра спасает меня. Она внезапно оказывается рядом:
– Почему бы тебе не перестать ставить их в неловкое положение и не продолжить собрание?
– Я думал, ты не разговариваешь со мной, – говорит он. – И я не ставлю их в неловкое положение, а задаю вполне обоснованный вопрос.
– Они оба покрыты пылью, Петрик. Как ты думаешь, что они делали в уединенном, заброшенном месте?
Петрик широко распахивает глаза и, что-то промямлив, возвращается на свое место.
– Идиот, – бормочет Темра.
– Что мы пропустили? – спрашивает Келлин.
– Они поймали шпиона с твоим лицом, – отвечает она. – К сожалению, он покончил с собой прежде, чем мы смогли его допросить. У него что-то было при себе. Какой-то яд.
– Значит, у нас ничего нет? – спрашиваю я.
– Только предупреждение, которое вы нам принесли. Проходи, садись. Мы обсуждаем осаду.
За столом полно свободных мест, но я сажусь рядом с Темрой, в то время как Келлин занимает соседний стул.
Только когда я сажусь, то замечаю, что Скиро смотрит на меня. Он ухмыляется, подмигивает, и мне снова становится жарко. Неужели он подслушал разговор, который только что состоялся между мной и моими друзьями? Или это связано с тем, что ему понравилась самозванка с моим лицом?
Ты, Зива. Если его привлек кто-то с твоим лицом, значит, ему нравишься ты.
– Зива, – говорит принц, и я съеживаюсь от того, что ко мне обращаются напрямую. – У меня еще не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты вернула нам Серуту. Ты оказала мне большую услугу, и я этого не забуду.
Я киваю, не в силах больше ничего сделать.
– Как я уже упоминала, – говорит незнакомая мне женщина, – в городе чуть больше трех тысяч человек. Мы сможем разместить такое большое количество людей в стенах замка, но это будет трудно.
– Приведи их сюда, – говорит Скиро. – Если это возможно, то так мы и поступим. Только так мы можем гарантировать, что Равис не убьет невинных людей по пути в замок.
– А когда он доберется до замка? – спрашивает человек, которого я не знаю.
– Мы проведем переговоры, – отвечает Скиро. – Должно найтись мирное решение. Если Равис готов пощадить моих людей в обмен на что-то, тогда мы должны дать это ему.
Темра наклоняется ко мне:
– Этого человека зовут Сайдан, и он командует всей стражей в замке и в городе. Эта женщина – Бида. Она что-то вроде городской управляющей. Она помогала Территории Скиро встать на ноги, когда земли были разделены. Она знает все о финансах, запасах еды, торговле.
– А последняя женщина в комнате? – спрашиваю я.
– Исулай. Она – тот человек, который поддерживает замок в нормальном состоянии. Она всегда знает, кто находится внутри, и заведует прислугой. Они вместе с Бидой будут готовить замок к осаде.
Когда я снова поднимаю взгляд, Келлин говорит:
– Равис не хочет вести переговоры, принц Скиро. Он твердо намерен присвоить себе всю Чадру. Мы с Зивой были там. Мы видели его кузницы и оружейные склады. Мы видели его армию. Я не думаю, что он вел бы так много людей, если бы намеревался поговорить.
– Это возможно, – говорит Скиро, – но я знаю своего брата. Он рассудителен, хоть и амбициозен. И если мы можем прийти к какому-то соглашению, то должны попытаться.
Мужчина, Сайдан, кивает в знак согласия.
– Во всем городе лишь около сотни обученных людей. У нас недостаточно сил, чтобы выдержать какую-либо битву. Необходимо попытаться решить все переговорами.
– А если нет, – говорит Скиро, – мы просто переждем. Мы можем выдерживать осаду бесконечно.
Благодаря порталам, понимаю я. При необходимости все поставки можно осуществлять через них.
Только вот нет никакой надежды на то, что эти стены продержатся достаточно долго.
Я считаю до пяти, успокаиваюсь и заставляю себя заговорить:
– Я не думаю, что будет осада.
– А почему бы и нет? – спрашивает Сайдан, пожилой мужчина с седеющими волосами и покрытым морщинами лицом.
Под столом я тянусь к руке Келлина и закрываю глаза.
– У одного из людей Рависа есть боевой молот, который превращает в порошок все, к чему прикасается. Он разрушит ворота одним ударом.
– Правда? – спрашивает Скиро, и в его тоне слышится скорее восхищение, чем ужас. – Как ты…
Петрик мягко кашляет. Кажется, это помогает, и его брат собирается с мыслями.
– У нас есть лучники, – говорит Скиро. – Мы будем держать их рядом с вами на стене замка. Кто бы ни пришел с этим молотом, его тут же сразят стрелой.
Из его уст это звучит так просто, как будто я не сделала чего-то ужасного, наделив врага огромной силой. Неужели никто действительно не сердится на меня за то, что я сделала?
– Есть ли кто-нибудь, к кому вы можете обратиться за помощью? – спрашивает Келлин.
– Ни у кого больше нет постоянной армии, – говорит принц. – С тех пор как Чадра была расколота, просто-напросто не было времени на вербовку. Я не знаю, как Равису это удалось. Я близок со своими сестрами, но у них нет достаточного количества людей, чтобы помочь нам существенно изменить ситуацию. К тому же у нас в замке нет места, чтобы разместить их, и они бы не смогли помочь в случае осады.
– Может быть лучше отступить? – спрашиваю я в отчаянии.
– И просто передать ему Территорию? – отвечает Сайдан.
– Земля есть земля. Ее в отличие от людей можно заменить, – говорю я, пока мое сердце отбивает миллион ударов в минуту.
– Зива, я ценю твой вклад, – говорит Скиро. – Правда. Но прежде всего я должен попытаться сохранить то, что принадлежит мне. Кроме того, эта земля не только моя. Она принадлежит людям, которые здесь живут. Равис не оставит их в покое. Он обложит их налогом. Заставит их кормить его войска, прежде чем двинется дальше. Он возьмет то, что хочет, оставив людей голодать.
То, что он говорит, вполне соответствует всему, что я успела узнать о Рависе. Я киваю в знак согласия.