– Отведите обеих в темницу.
«Он купился», – подумала Серафина. На нее накатило облегчение.
– Отпусти Талассу! – обратилась она к своему тюремщику. – Я дала тебе то, что ты хотел, рассказала все, что знаю. Отпусти ее.
– Не сейчас, – ответил Трао. – Ее сила нам пригодится, как и твоя, принцесса. Однако уже поздно, вам нужно отдохнуть. Спокойной ночи. Сладких снов.
Один из стражников протянул Талассе тряпицу – перевязать покалеченную руку – и вывел волшебницу из палатки. Второй страж конвоировал Серафину.
– Ах да, принцесса, вот еще что…
Серафина остановилась и обернулась.
Трао улыбнулся.
– Если вы мне солгали, вам даже боги не помогут.
20
Увидев ошейник, Серафина принялась яростно отбиваться.
Она извивалась и пыталась вырваться, но один из стражников схватил ее за волосы и запрокинул ей голову, обездвижив пленницу. Так что она могла только моргать расширившимися от ужаса глазами, пока второй стражник надевал на нее ошейник и запирал его на замок. Как и наручники, и давешний кляп, ошейник был железным, а железо блокирует магию. Пока эта штука касается ее горла, она не сможет колдовать.
Как только страж выпустил Серафину, она принялась биться, поднимая тучи ила с пола палатки. Тяжелый ошейник сдавливал шею, к нему крепилась цепь, другой конец которой был привязан к деревянному столбу. Принцесса бросалась вперед, изо всех сил натягивая цепь, била хвостом по столбу, с размаху толкала столб плечом, но только напрасно наставила себе синяков.
– Перестань, дитя, это бесполезно.
Серафина подплыла обратно к деревянному столбу. Талассу тоже к нему приковали. Русалочка посмотрела на покрытое кровоподтеками лицо своей дорогой учительницы, на ее искалеченную руку, замотанную окровавленной тряпкой, и спросила упавшим голосом:
– Магистра, почему, почему он это с вами сделал?
– Потому что считает, будто йеле существуют. Он думает, что я могу быть как-то с ними связана.
– Серафина?
Принцесса стремительно обернулась на голос, на глаза навернулись слезы.
– Нила!
В тусклом свете единственного фонаря Серафина увидела свою подругу – та лежала, свернувшись калачиком на земле. Она была прикована к другому столбу, в нескольких футах от Серафины. Один глаз маталийской принцессы опух и заплыл, кожа ее приобрела болезненный серо-голубой цвет. Серафина инстинктивно бросилась к подруге, но цепь ее не пустила.
Нила села и потянулась к Серафине, но она была слишком далеко. Серафина распласталась на дне, изо всех сил пытаясь дотянуться, насколько позволяла цепь. Она похлопала кончиком хвостового плавника по хвостовому плавнику Нилы, и та похлопала в ответ.
– Это Трао ударил тебя по лицу? – спросила Серафина.
– Один из солдат, когда я пыталась бежать.
– А ну тихо, вы там! – приказал резкий голос.
Все три русалки разом посмотрели на вход в палатку: с той стороны стоял стражник, его силуэт виднелся сквозь полотно, закрывающее вход.
Таласса приложила палец к губам; Серафина и Нила кивнули, и волшебница зашептала:
– Завтра Трао будет допрашивать вас обеих. Подготовьтесь. Придумайте, что вы ему скажете. К голосу разума он глух, он сумасшедший. – Она покачала головой. – Напасть на Лазурию из-за воображаемых ведьм… обращаться с нами так по-зверски из-за снов и песен… полная бессмыслица.
– Каких снов и песен? – напряженно спросила Нила.
– Мне приснился сон про йеле, которые пели песню, – пояснила Серафина. – Трао знает о моем сне, даже не представляю откуда.
– А что происходило в твоем сне, Серафина? – встревоженно спросила Нила.
– Йеле пели, плавая по кругу и взявшись за руки. Еще там было какое-то чудовище в клетке, оно хотело выбраться. Оно едва не выбралось…
– Аббадон, – сказала Нила. – Имя этого чудовища Аббадон. Есть самая старшая ведьма, она там главная, ее зовут Вража.
Серафина покачала головой:
– Не может быть. Не. Может. Быть. Откуда ты знаешь?
Нила засветилась ярко-синим цветом и призналась:
– Потому что мне снился точно такой же сон.
21
– Быть того не может. Это невозможно, – поразилась Серафина.
– Вообще-то может, – прошептала Нила. – Я видела сон. Помнишь, я еще в реджии тебе говорила, что меня мучили кошмары всю дорогу из Матали?
– Да, но ты говорила, что ничего не запомнила.
– Мне не хватило духу признаться, что меня напугали выдуманные ведьмы.
– Как звучала песня, дитя? – спросила Таласса.
– «Избранная, света дочь…» – тихо запела Нила.
Серафина остановила ее:
– В моем сне было по-другому. Песня начиналась словами: «Избранная, дочь Мерроу…»
Нила подхватила, и они допели остаток песни вместе – за исключением нескольких строчек, слова оказались почти одинаковыми.
– В моем сне, в той части, где говорится про «пятерых храбрейших», вместо слов «В одной из них свет яркий горит» йеле пели: «Одна правосудие Мерроу творит», – сказала Нила. – Это ты, Серафина. Ты происходишь от Мерроу, и ты – наследница трона Миромары. Ты – одна из пяти храбрейших, которых ведьмы велели мне отыскать.
– А ты – одна из тех пяти, которых велели отыскать мне. Я должна разыскать ту, в которой «свет яркий горит», – подхватила Серафина. – Это ты, ты же светишься синим светом.
– Угу, точно, – согласилась Нила. – Вот только ты забываешь, что йеле не просили нас никого искать, потому что йеле ненастоящие, их не существует.
Серафина немного помолчала, потом спросила:
– А что, если они все-таки существуют?
– Захватчики в это верят, – сказала Таласса. – Из-за этого песнопения они разрушили Лазурию и перебили множество ее жителей. И убьют еще больше. Серафина, я слышала, как Трао сказал, что уничтожит все до последнего города во всех королевствах, чтобы заполучить талисманы.
Серафину мороз продрал по коже. Разрозненные детали начинали складываться в тошнотворную картину.
– Вы правы, магистра, – мрачно проговорила она. – И кажется, я знаю почему. Колфинн хочет выпустить на свободу то чудовище. Вот что за всем этим кроется. Помните строки песнопения, в которых говорится о талисманах? «Мерроу их сокрыть поспешила. Ибо вместе они открывают ту клетку, где дух разрушения заперт навеки». Адмирал пытается их отыскать, потому что хочет воспользоваться мощью Аббадона.
В душе принцессы всколыхнулась холодная ярость. Разрушения, кровопролитие, ужасные страдания ее родителей и множества невинных русалок… и все из-за одного правителя, свихнувшегося на почве жажды власти.
– Серафина, ты что-нибудь рассказала Трао? – спросила Нила.
Принцесса покачала головой.
– Я солгала. Назвала ему вымышленные имена.
– А что насчет талисманов? – спросила Таласса. – Ты знаешь, что они такое?
– Понятия не имею, – вздохнула Серафина.
– Утром, когда Трао будет тебя допрашивать, придумай что-нибудь, иначе только боги ведают, что он с тобой сделает, – встревоженно сказала Таласса. – Другого пути нет.
– Нет есть, – возразила Нила. – Мы сбежим.
– Каким образом? Нам не избавиться от этих ошейников, чтобы их открыть, нужны ключи, а их у нас нет, – возразила Серафина.
– Ключи, – задумчиво протянула Нила, – или отмычка.
– Которой у нас тоже нет, – фыркнула Серафина.
Но Нила уже не слушала, она деловито расстегивала пояс, украшенный драгоценной пряжкой с длинным зубцом. До сих пор пряжка была скрыта складками сари, поэтому мурены Бако Гоги не заметили ее, когда срывали с принцессы драгоценности.
– Как-то раз (мы тогда были маленькими) Язид запер Махди в сундуке и потерял ключ, – сообщила Нила. – Тетя Ахади была вне себя. Послали за королевским кузнецом, и он сказал, что внутри замков есть штифты, надо просто нажать на нужные.
Зажав зубец пряжки большим и указательным пальцами, Нила вставила его в скважину в замке, запиравшем ее ошейник, и принялась поворачивать так и сяк. Безрезультатно.
– Нила, ничего не получится. Ты же принцесса, а не взломщица сейфов, – заметила Серафина.
– Спасибо за высокое доверие, – огрызнулась Нила.
Она ввела отмычку под другим углом, повернула, и все три русалки услышали щелчок. Серафина нервно посмотрела на дверь, но звук не долетел до ушей стража.
– Получилось! – восторженно прошептала Нила. Она бросила висячий замок на пол и сдернула с себя ошейник. – Никогда не следует недооценивать силу аксессуаров!
– Скорее, Нила, беги! – прошептала Серафина.
– И оставить вас на растерзание Капитану Морские Отбросы?
– Стражник может войти в любую минуту, ты должна уходить!
Нила, не обращая внимания на уговоры, ковырялась зубцом пряжки в замке на ошейнике Серафины. Через несколько минут замок был открыт.
– Освободи Талассу, а я посмотрю, можно ли отсюда выбраться, – сказала Серафина, снимая ошейник. – Попробую раскачать один из колышков, на которых держится палатка.
Принцесса потянула за край парусины, пытаясь приподнять «стену» палатки – тогда они смогут проползти под ней и сбежать. Нила возилась с ошейником Талассы (замок на нем оказался более массивным, и русалочке никак не удавалось его открыть).
– Вы обе должны бежать. Оставьте меня, – сказала Таласса.
– Мы вас не бросим! – возразила Нила. – Я не могу этого сделать.
Она вытащила зубец пряжки из замочной скважины и поднесла ладонь к замку. Ее рука ярко светилась синим светом (ведь русалочка очень нервничала). Подсвечивая себе собственной ладонью, Нила заглянула в скважину и заметила, что в ней застрял маленький камешек. Выковырнув его, она вновь принялась поворачивать в замке свою импровизированную отмычку. Через несколько секунд Таласса была свободна.
– Ха! Да! Знай наших, – возликовала Нила, но ее радость длилась недолго.
– Тс-с-с. – Таласса прижала палец к губам.
Они услышали звук, с которым плавники рассекают воду: кто-то приближался.
– Не могу найти ни одной лазейки! – в отчаянии воскликнула Серафина.