– Знала о чем? – спросила Вража.
– Не важно, забудьте, – отмахнулась Астрид. – Больше я не собираюсь участвовать в этой дикой игре в песочнице. На случай, если вы не заметили: королевства находятся на грани войны, так что я отправляюсь домой и постараюсь принести хоть какую-то пользу.
– Ты не можешь уйти, – возразила Серафина, превозмогая недоверие к Астрид. – Нас должно быть шестеро – как Шестеро правителей, – а не пятеро. Вража сказала, что, если объединить наши силы, они многократно возрастут. Только вместе мы сумеем одолеть чудовище.
– У меня для тебя новости: нам и вшестером его не одолеть! Мы же просто дети! И о победе над монстром тут грезят только они. – Астрид ткнула согнутым большим пальцем в сторону Вражи. – Ведьмам стоит прекратить свое фальшивое пение, собрать армию и отправиться на охоту за этой тварью.
– «Третья, еще не обретшая веры», – пробормотала Вража.
– Тут вы правы, – фыркнула Астрид. – Я не верю, не могу поверить, что притащилась сюда и потратила время на такую ерунду. Не могу поверить, что до сих пор выслушиваю всю эту чушь…
– Извини, – подала голос Бекка. В отличие от Серафины и Астрид она говорила спокойно и невозмутимо. – Прости, но твое негодование ничем нам не поможет. Где именно находится Карцерон? – спросила она у Вражи. Потом достала из чемодана кусок пергамента из бурых водорослей, бутылочку кальмаровых чернил и приготовилась записывать.
– Нам известно только одно: где-то в Антарктике, – ответила Вража.
– Ну, это сразу упрощает дело, – язвительно вставила Астрид.
Бекка быстро записала несколько слов на листе пергамента и спросила:
– Что собой представляют эти талисманы?
– Этого мы не знаем, – вздохнула старая ведьма. – Мерроу не показала их первой обыршие. Мы полагаем, она спрятала их, чтобы никто и никогда не смог с их помощью выпустить на волю Аббадона.
– Если она этого боялась, почему просто не уничтожила талисманы?
– Потому что их нельзя уничтожить, волшебникам их даровали боги.
– Есть какие-то догадки, где Мерроу могла их спрятать?
– Нет, – покачала головой Вража.
– Ну разумеется! – фыркнула Астрид. – Какой смысл спрашивать, Бекка? Ты не получишь никаких ответов! Ты что, никогда не сдаешься?
Очки Бекки сползли на кончик носа, и русалочка поправила их.
– Нет, Астрид, я никогда не сдаюсь. – Она снова повернулась к Враже. – А как насчет Аббадона? У вас есть какие-то соображения, что он собой представляет?
– Выглядит он так, словно сделан из самой тьмы. Только разве такое возможно? – спросила Лин.
– Ответ на этот вопрос знал только Орфео, а он вот уже четыре тысячелетия как мертв. Даже пятеро магов, сражавшихся с чудовищем, этого не ведали, потому и не сумели его убить, – пояснила Вража.
– Самые могущественные волшебники всех времен не смогли прикончить Аббадона, а мы, значит, сможем? – не успокаивалась Астрид.
– Mina, ты когда-нибудь слышала о такой штуке, как позитивный настрой? – вспылила Ава.
– А ты когда-нибудь слышала о рациональном мышлении? Как мы должны его убить? Подкрасться к нему потихоньку? Так у него вообще-то дюжина рук, и на каждой по глазу! Нам к нему и близко-то не подобраться, – парировала Астрид.
– И что ты предлагаешь? Вернуться по домам? Плавать с косяками рыб, отправиться гулять по магазинам, сделать вид, что ничего не случилось? – гневно поинтересовалась Лин.
– Да! – закричала Астрид.
– Подождите, девочки, успокойтесь, – вмешалась Бекка. – Давайте все сделаем глубокий вдох и посмотрим, что мы имеем.
– А имеем мы… погоди, дай-ка подумать… ничего не имеем! – рявкнула Астрид. – Мы не знаем, ни как выглядят талисманы, ни где они спрятаны. Не знаем, где находится чудовище и что оно собой представляет.
– Вообще-то мы знаем… – начала было Бекка.
– …что нас пустят на консервы! – перебила Астрид. – Аббадон истребил тысячи людей, затопил целый остров!
– Буду очень тебе благодарна, если ты перестанешь постоянно меня перебивать, – сказала Бекка.
– А я буду благодарна тебе, если ты перестанешь, наконец, нести полную чушь!
– Ты очень груба.
– А ты тупица.
– Перестаньте спорить, прошу вас, – вмешалась Серафина, отчаянно пытаясь удержать их маленькую группу от раскола. – Так вы делу не поможете.
– Ты права, не поможем, – взвилась Астрид. – Так что давайте просто отравим друг друга, и проблема будет решена. Разве не так делаются дела в ваших водах?
– Эй, тише! – воскликнула Лин.
– Астрид, ты ведешь себя просто ужасно, – заметила Ава.
Но Астрид не слушала. Серафина в ярости принялась говорить ответные гадости, все разом загалдели, в результате через несколько минут все уже ругались и плескали друг на друга хвостами.
– Вы меня утомили. Оставлю вас одних, – вдруг сказала Вража. В голосе ее звучало разочарование. – Послушницы приготовили для вас еду и постели.
Старая йеле повернулась к двери.
– Спасибо, баба Вража, но мне постель не нужна. Я плыву домой, – заявила Астрид.
Вража резко обернулась и пробуравила Астрид взглядом.
– Орфео обладал огромной силой, дитя мое, мир еще не видывал такой мощи. Перед ним стоял выбор: как распорядиться своей силой. Он выбрал зло. Магия становится такой, какой мы ее делаем.
На лице Астрид теперь читался неприкрытый страх.
– Баба Вража, вы не понимаете! Я не могу выбирать! – пролепетала она.
Слишком поздно: ведьма выплыла из кабинета и дверь за ней закрылась.
Русалочки остались одни.
44
Серафина посмотрела на Астрид и спросила:
– И о чем сейчас шла речь?
– Ни о чем, – огрызнулась Астрид. – Было безумно приятно познакомиться, русалочки. Удачи вам с чудовищем.
Она попыталась было выплыть из кабинета Вражи, но два вооруженных стража преградили ей путь. Выждав, пока она закончит кричать, один из воинов-лягушек заговорил.
– Можешь перевести, что он сказал? – обратилась Астрид к Лин.
– Ой, извини, я не говорю с тхинцзю.
– Тхинцзю? Что это значит? Стражники говорят не на тхинцзю, а на языке амфобос.
Лин язвительно улыбнулась.
– Тхинцзю значит «придурок», и я имела в виду вовсе не стражников.
– Прости, – надулась Астрид. – Пожалуйста, переведи, что он сказал.
– Он сказал: «Ты останешься, как и повелела баба Вража. В темноте кроется опасность, а здесь ты в безопасности».
– В безопасности… ага, конечно, – пробурчала Астрид, многозначительно глядя на Серафину. – До тех пор, пока не съем что-нибудь.
Принцесса промолчала, но у нее задрожали плавники.
Появилась юная речная ведьмочка и отвела русалочек в две смежные комнаты. В одной из них стоял накрытый стол и стулья, в другой – кровати. Две другие ведьмы принесли еду, и русалочки сели за поздний ужин. Еда оказалась простой, зато свежей и очень вкусной: соленые лягушачьи яйца, маринованные водяные паучки, жирные личинки в соусе из водорослей и салат из спартины, украшенный хрустящими жуками-плавунцами.
Во время еды Серафина помалкивала, обдумывая невероятный рассказ бабы Вражи и страшную сцену, увиденную в инкантариуме.
Выходит, все, чему ее учили, – обман. В своем стремлении защитить свой народ Мерроу стерла все упоминания о его происхождении, однако незнание правды сделало русалок беззащитными перед страшным злом, которое великая волшебница не сумела окончательно победить.
Мерроу, первая королева, русалка настолько почитаемая, что в умах подводного народа она стала непогрешимой, совершила ошибку. Серьезный просчет. И теперь Серафина вместе с пятью другими русалочками должна исправить последствия этой ошибки.
Принцесса вспомнила статую своей прародительницы, установленную на территории дворца. Она вспомнила, как всего несколько недель назад смотрела на огромную статую Мерроу, взирала с благоговением. Та юная русалочка в красивом шелковом платье – окруженная янычарами, огражденная от жестокостей этого мира влиятельной матерью – казалась такой невинной и наивной… Русалочка, жившая в мире, созданном для нее, а не ею; за нее принимали все решения на основании многочисленных постановлений Мерроу.
Какая-то часть Серафины все еще оставалась той принцессой и хотела бы спрятаться за силой и мудростью матери. Однако другая, храбрая часть ее души понимала, что детство кончилось и пора самостоятельно искать выход из непростой ситуации – чем Серафина и занималась после бегства из Лазурии.
Когда все поели, Ава скормила Малышу объедки, а Серафина, Нила и Бекка помыли тарелки. Лин достала плиточки с буквами, которые ей подарила Лена, и стала складывать из них слова. Астрид вытащила из своего заплечного мешка мяч для макрельбола и принялась кидать его в стену и ловить, наполнив комнату монотонным «бум», «бум», «бум».
Нила пропела заклинание, чтобы сделать свет в столовой поярче, однако вместо того чтобы вспыхнуть сильнее, шары с лавой почти потухли.
– Ой, – смущенно пробормотала Нила.
– «В одной из них свет яркий горит», – процедила Лин жутким голосом.
– Потомок великой волшебницы Нави, – подхватила Бекка.
Серафина вновь заставила шары с лавой гореть ярко, и все расхохотались – даже Нила, – однако смех быстро умолк. Нила вдруг спрятала лицо в ладонях и прошептала:
– О боги. Это ни капельки не смешно. «В одной из них свет яркий горит»? Я вас умоляю. Что, если мы найдем Карцерон, а я, вместо того чтобы швырнуть в Аббадона световую бомбу, ошибусь?
– Я понимаю, – проговорила Лин, здоровой рукой перекладывая плиточки с буквами. – Меня волнует то же самое. Я хочу сказать, каким образом мои знания языков позволят нам победить чудовище? Что я должна делать, попробовать его урезонить?
– Скажи ему, что конфликты лучше разрешать не кулаками, а словами, – пошутила Нила.
Ава фыркнула и подавилась чаем. Глядя, как она пускает носом пузыри, остальные тоже захихикали.
– Можно ему сказать, что запугивание – совершенно недопустимый метод воздействия, – предложила Бекка.