— Можно без комплиментов? — сухо с досадой попросил Игорь. — Любой писатель должен иметь хоть какое-то преставление о внутреннем содержании своих героев… Рядом был какой-то городишка. Или поселок. Как далеко ты можешь уйти за двадцать минут?
— Километров на сорок… Игорь, ты гений!
— Я не гений, я просто здравомыслящий человек… А ты уверена, что вернешься? Я не представляю, как ты встретишься с человеком… с магом… с которым имеешь какую-то сверхъестественную связь… И при этом между вами ничего не будет?!
Игорь впервые взглянул на нее с раздражением. Он не верил ей и залезал в панцирную раковину, закрываясь стеной. Любка тяжело вздохнула.
— Уверена, — ответила она. — Не надо ревновать к человеку, который в нашей бессознательной памяти становится мной.
— Я не могу! — воскликнул Игорь. — Это какой-то бред…
Что ж, откровенный разговор не стоило откладывать, если он сам его начал.
— Связь все имеют, но доказать ее можно лишь путем глубокой медитации или внезапного нападения, — сухо констатировала Любка. — Где-то по белому свету бродит и твоя душа. Представь, что твой мозг травмировали, а потом ты пытаешься вернуться в нормальную жизнь. Ужас в том и заключается, что миллионы людей не подозревают о существовании чужой памяти в своем подсознании. И каждый день к ним приходит информация, которая может, как поднять их, так и убить. В вашем мире, когда червь закрывает информационные поля, найти ее фактически нереально. То есть, найти-то можно, но лишь используя определенные посылы, которые приведут ее к тому человеку, который даст их тебе. Нельзя заставить душу искать себя, нельзя искать душу, нельзя позариться на ее имущество или близких людей… В каждом случае есть объективные причины, которые помешают найти друг друга.
— Ну почему же? Я ее чувствую… не согласился Игорь, чуть остынув.
— Не ее… В том-то и дело! — покачала Любка головой. — Она олицетворяет множество людей, которых ты видишь ее глазами. Ты чувствуешь их, которые обращаются за помощью, с советами, с угрозами… Надо помнить о душе и желать защиты и доброго пути от всего и у всего, что приходит к тебе от души. Прежде всего, душа это человек, и только потом крепость, опора и друг. Ты моя семья, но ты не должен желать зла моей душе, как я не пожелаю твоей. Не убий, чтобы случайно не задеть душу или кого-то, кто ее хранит, не укради, чтобы опять же, не устрашить душу свою, не прелюбодействуй, чтобы не выставить ее на посмешище, как брошенную и отверженную, не пожалей ничего из того, что есть у твоей души, не говори ложного свидетельства, чтобы правда не убила ее, ибо она будет презираема за ложь твою, не злословь на родителей, чтобы упреки их не стали тебе могилой в сердце ее… И выбей зуб и отсеки руку врагу, иначе облетишь вместе с душой твоей… Там, Игорек, что-то происходит, на черный мрак наступила. Страшный холодный ужас — и боль, стоит до него дотронуться. В конце концов, это я убиваю их… Я! И мне не будет покоя.
— Их нет! Ты пойми это, их нет! — с болью в голосе проговорил Игорь. — Ни на небе, не под землей, ни слева, ни справа… Я не понимаю… Я даже думать об этом не могу!
— Игорь, когда ты писал книгу об умирающем мире, неужели ты не испытывал хоть сколько-то жалости к ним?
— Любушка, это мои фантазии! — напомнил Игорь. — А может быть ты моя душа, которая приняла их, как другой мир? Нет, ну, правда?.. А я твоя душа, и мы поднимает этот мир вместе?
— Угаданная тобой правда не стоит на месте. Ты придумал, или Дух Изгнания, который витал над твоей головой? — скептически усмехнулась Любка. — Он каждый день открывает тебе что-то новое, откуда он это берет?
— Мне так… не хочется тебя потерять! Вот я встану завтра, и нет никого, одни воспоминания — тупые и бесполезные, как тот мир, в который ты решила сбежать! — Игорь надулся и отвернулся к стене. — И нет мага, который приструнит редактора!
— В конце концов, я собираюсь проведать прародину… Я оставляю тебе Кошака и Лошарика, неужели ты думаешь, что я смогу их когда-нибудь бросить?
— Ненавижу, когда ты так делаешь! — рассердился Игорь. — Чувствую себя какой-то марионеткой.
— Игорь, не зуди, — отмахнулась Любка. — Мы не сможем жить спокойно, если не устранить причину дискомфорта.
Игорь сел на кровати, откинув одеяло — лицо его вдруг резко изменилось.
— Хорошо, но я иду с тобой, это первое, а второе… Ты должна пройти курс молодого бойца, чтобы всегда быть начеку! У меня есть знакомый… У него десантура за плечами, он сейчас ребят молодых тренирует, свой лагерь… — Игорь пошевелил ногой, на которую все еще хромал. — За тебя буду спокоен, и мне полезно набраться впечатлений… О таком приключении любой писатель мечтает! Кстати, я давно обещал ему вас познакомить, — как бы между прочим сообщил он.
Любка хмыкнула, обмозговывая варианты побега. Похоже, без заклятия на Игоря не обойтись. Она тяжело вздохнула.
— А Кошарик с Лошариком? На кого оставим? — выдала она последний довод. — Жена Николки сразу выставит, можно не просить… У нее свои мрут, как мухи, с голоду…
— Ему и оставим, — внезапно додумался Игорь. Видимо, приняв ее замешательство за согласие, он обрадовался, просияв. — Он сделает из них боевую единицу!
Солнце уже садилось, но время еще было. Огромное село, которое маги приняли за городишко, мог быть только райцентр. У нее ушло чуть больше времени, чем понадобилось магам. Значит, она им уступала во всем, что касалось знаний и практики. Возможно, Игорь был прав, и посох был не только способ усилить действие заклятия, но и грозное оружие. Один из магов мог поджидать ее на тропе, огородившись заклятием, или придется вынимать из темницы Илорина, или наоборот, противостоять ему. Этот вариант Любка тоже не исключала. Каждый маг что-нибудь да держал за душой, иначе он был открыт всему обществу магов.
Вот и райцентр…
Обширные угоры спускались к поселку. И не было ни одного похожего дома, которые она снова и снова доставала из видения, стараясь разбудить его до мельчайших подробностей.
Есть! Теперь она точно знала направление — в видении прошел товарняк. И на слух определила расстояние до железнодорожных путей. Любка сместилась. Сканируя пространство. Пока ничего. Одиноко стоящее дерево давно спилили. По всем угорам теперь раскинулись бывшие колхозные поля, зарастающие мелким березняком и подъельниками. Тогда были дикие угоры с редким можжевельником. Хотя… слишком темно, не разобрать. Любка остановилась в нескольких местах, примериваясь к расстоянию и домам.
Двухэтажный дом… Где же он был? Райцентр отстроился, теперь здесь было много коттеджей и двухэтажных многоквартирных каменных домов…
И вдруг Любка вспомнила — старая библиотека, в которой она была однажды, пока ее не снесли. Зачем же… Мать взяла ее с собой — шло собрание, и она ждала мать, решив пройти по улице, и набрела на нее. Замерзла… Была зима… Перед каким-то праздником, библиотекари рисовали стенгазету… Потом она еще раз проходила мимо, дом стоял без окон, без дверей, просевший и обвалившийся, с черными прокопченными не полностью сгоревшими стенами.
Место найти не составило труда. Даже ложбинка оказалась на месте. И ничего, указывающего на присутствие магии… Любка пересекла ложбину раз, другой, третий… В видении она почему-то выглядела много больше.
— Черт! — выдохнула Любка, испытывая подавленность. — Какая-то сволочь перехитрила всех! А, выставила меня из отчего мира; б, убила хорошего человека; в, скрыла следы: г, продолжает убивать людей… И д… убивает не сам, а исключительно с помощью человека и силы, которую ему удалось заполучить!
— И замечательно, и пусть убивает! — на траве, развалившись, лежали волшебник и волшебница, жуя соломины.
У волшебников была одна скверная привычка: никогда не откликаться на зов, и приходить, когда о них не вспоминаешь. Любка и обрадовалась, и зачем-то обиделась.
— Ну уж нет, хватит, пора прекратить этот ужас! — заявила Любка. — У меня нет ни ненависти, ни злости, ни претензий… В конце концов, там множество людей. И моя душа, которая стоит того, чтобы протянуть ей руку помощи!
— Это первое твое заблуждение! — снисходительно ухмыльнулись оба волшебника.
— Почему же?! Он передал мне столько знаний, — пожала Любка плечами, не согласившись.
— С чего ты решила, что это он? Ты час назад объяснила Игорю…
— Кстати, замечательный молодой человек! — одобрила выбор волшебница.
— … что сама душа — невидимка, услышать можно лишь посылы, — закончил волшебник.
Любка заинтересовалась, мгновенно сосредоточившись, вспоминая воронку и голос.
— Это был не Илорин? — раздосадовано протянула она.
— Вывод напрашивался сам собой, — подтвердил ее опасения волшебник. — Есть кто-то, кто им манипулирует или использует его. Или содействует Илорину. Вызвать видения прошлого для магов не составляет труда. Они были достаточно яркими и содержали элементы соматики.
— Понятно… Вопрос в другом, зачем им понадобилась я? И почему бы им не последовать за мной?
— Попробуй ответить сама, — предложил волшебник.
Любка задумалась.
— Понятия не имею… Возможно, они действительно хотели позвать на помощь? Какой смысл убивать меня, если меня там нет? Может быть, они испугались червей? Или тот парень… Оливарн… закрыл планету! Посох! Он светился! Я вспомнила! Он собирался в этот мир и… готовился! Он что, готовился к революции?
— Он готовился понести этому миру магию и свет. Он не мог не знать, что за вами наблюдают, пресекая попытки выйти в люди. Естественно, он собирался выиграть время и подготовить сильных магов. Согласись, многие люди стараются в последнее время выявить свои способности и никто уже не удивляется. Наоборот, их просят о помощи. Ужаса нет, ужас как будто ушел в глубину веков. Невиданное доселе явление за последние две тысячи лет.
— Но если я достану посох, я положу этому конец! — расстроилась Любка.
— Именно об этом мы и пришли предупредить тебя, — кивнул волшебник.
— Но что же делать?! Я должна взять свое желание назад…