Майк добродушно усмехается, глядя на меня через ее плечо:
– Жду с нетерпением, Нина.
От неожиданности моя подруга фыркает, и водка льется у нее изо рта обратно в стакан.
– О, боже, – говорит она, закрывая лицо рукой. – Прости, Майк. Я же шучу. Пожалуй, я пойду. А вы потусуйтесь. – И с этими словами исчезает в толпе.
– Думаю, это здравый совет, – говорит Майк.
Я шутливо шлепаю его по руке.
– Зря это она, хоть и пьяна вдрызг.
– Она забавная, – признает он, с восхищением глядя ей вслед. – Дерзкая.
– И балаболка, – добавляю я.
– Послушай, – говорит Майк и начинает внимательно разглядывать свой стакан. – Я знаю о твоих чувствах к тому парню. Ужасно, когда не можешь быть с тем, кого любишь.
– Да, – соглашаюсь я. – Так и есть.
– Иногда небольшая хандра способствует излечению, – продолжает он. – Знаешь, Дженни, ты очень помогла мне, когда я переживал из-за ухода Тани.
– Для этого и нужны друзья.
– Дай мне знать, если захочешь удрать отсюда. Я знаю, как трудно может быть в подобной ситуации.
– Я останусь. Ради Нины.
– Пойдем в гостиную, – предлагает Майк. – Там уже танцуют. Я покажу тебе, какие движения недавно разучил.
Мне становится смешно.
– Практиковался перед зеркалом?
– Не веришь?
Он берет меня за руку, мы пролезаем через толпу и выходим в гостиную. Уже почти полночь, и безудержное веселье в самом разгаре.
Ковер свернут в рулон и сдвинут к дальней стене. Коллеги по работе превратили середину комнаты в танцпол, и, положив руки друг другу на плечи, подпрыгивают на месте под звуки песни Принса «1999». Наша хозяйка Келли находится в самой гуще. Видно, что она наслаждается праздником, а ее пожилой друг сидит на диване и смотрит на танцующих. Вид у него недовольный.
– Не думаю, что у меня достаточно сил, – шепчу я Майку.
– У меня тоже.
Кто-то включает телевизор, и на экране появляется Биг-Бен. Уходят последние мгновения этого года.
Начинается обратный отсчет оставшихся до полуночи секунд.
– Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! – скандируют все. – Пять! Четыре! Три! Два! Один!
Слышен звон колоколов.
– С Новым Годом!
Майк обнимает меня и нежно целует.
– С Новым Годом, соседка, – говорит он. – Пусть он принесет все, на что ты надеешься.
– И я желаю тебе того же.
Он печально улыбается.
– Не думаю, что это случится.
– Не зарекайся, – поучительно говорю ему я. – Посмотри на меня. Я и подумать не могла, что любовь меня найдет, но ведь нашла!
Мы присоединяемся к хору, громко поющему «Доброе старое время»[62]. К нам проталкивается Нина. Она целует и меня, и Майка, хотя ей, кажется, трудно сфокусировать взгляд. Ее поцелуй с Майком тянется дольше, чем надо бы, – по моему мнению. И когда она отрывается, чтобы сделать вдох, у нее на лице выражение удивления, смешанного с удовольствием. У Майка тоже. Хм. Чувствую себя третьей лишней. Они смотрят друг на друга и сближаются, чтобы повторить поцелуй. Ооо. Мне становится совсем уж неловко.
Тайрон и Клинтон горячо обнимаются в углу, но им далеко до Джерри. Муж Нины и их соседка страстно прижимаются друг к другу. Стеф и Кристал, кажется, нашли себе свободных мужчин, и, видно, для них праздник будет продолжаться. Надеюсь, в этот раз Кристал не забудет имя и порядковый номер мужчины.
Глядя на подвыпившую компанию, я начинаю улыбаться, но меня захлестывает непрошеная волна печали, и я проглатываю слезы.
Сегодня никто не должен быть один. В такой день нужно быть с любимым, а моего здесь нет. Он за тысячи миль отсюда, под африканским солнцем. Где сейчас Доминик? Работает в кемпинге? Или дома, в manyatta, со своей семьей? Надеюсь, что с семьей. А что, интересно знать, делают масаи, чтобы встретить Новый Год?
– Позвони ему, – шепчет мне Майк в самое ухо. Совершенно ясно, что они с моей подругой уже закончили обниматься. – Иди во двор и звони ему.
– У меня нет денег на мобильнике. Я собиралась пополнить счет, но мы были так заняты в салоне, что я совершенно забыла.
– Держи. – Он протягивает мне свой. – Мой новогодний подарок тебе.
Мои глаза округляются.
– Ты уверен? Это же целое состояние!
– Мне не нравится, когда ты печальна.
Ко мне немедленно возвращается улыбка.
– Спасибо, Майк!
Я клюю его в щеку, выскакиваю из дома и набираю номер Доминика – я уже знаю его наизусть. С тех пор, как вернулась из Африки, я звонила ему из дома по два или три раза в неделю, даже зная, что у меня будет сердечный приступ когда увижу счет.
Притопывая, я жду соединения. Снег почти прекратился, но ночь холодная, и, видимо, будет сильный мороз. Я уже дрожу. Жаль, что не надела пальто, но я забываю об этом, как только слышу гудок и через секунду «Да?».
– Доминик?
– Просто Дженни?
Я слышу улыбку, теплоту и любовь в его голосе. Я обнимаю телефон Майка, будто это может приблизить ко мне моего воина масаи.
– С Новым Годом, любимый! С Новым Годом!
Глава 50
У меня есть список намерений. В этом году это не только обычные «Не ругаться» и «Похудеть на три килограмма», но и новое для меня «Добиваться всего, чего хочу». О, да.
В салоне тихо, клиентов мало. Все рождественские украшения уже сняты, и стало скучно. Но, возможно, только по сравнению с африканскими равнинами.
Небо серое и унылое. Темнота наступает в три часа, и вечера кажутся нескончаемыми. Однако долгие одинокие ночи дают мне много времени, и я строю планы.
– Ты спятила, – говорит Нина, скобля зубами яблоко Гренни Смит. – Все это бред, чертово безумие.
– Вчера вечером я оставила ему сообщение на Фейсбуке, – продолжаю я так спокойно, как только могу.
Подруга опять выражает свое неодобрение.
– А ты не можешь вернуть его? Как мне отговорить тебя?
– Но я хочу именно этого, – говорю я ей. – И он тоже этого хочет.
– Правда?
– Думаю, да.
Она проводит руками по своим волосам.
– Это самое смешное, что я когда-либо слышала.
Вчера вечером я написала Доминику. Я просила, умоляла его приехать и жить здесь, со мной, в Нэшли. Я все хорошо продумала и теперь уверена – это именно то, что нужно нам обоим. Мы должны быть вместе, и к этой цели надо идти, не жалея сил.
Я рассказала Нине о своем решении, пока мы с ней пили наш утренний кофе в комнате персонала, и она совершенно не согласна со мной.
Не знаю, как ответить на слова Нины. Неужели я так не права в своем желании быть с возлюбленным? Не могу понять, откуда у Нины эта враждебность.
– Такая любовь бывает раз в жизни. – Я абсолютно уверена в этом. – Я не могу дать ей ускользнуть сквозь пальцы.
– Какая глупость! – возражает Нина.
– Разве? Тридцать лет мне стукнуло уже давно, но я впервые испытываю такие глубокие чувства. Если я не смогу устроить все с Домиником, то каковы шансы, что найду кого-нибудь, кто еще раз заставит меня испытать подобное? Разве смешно, что я чувствую, будто нам самой судьбой было предназначено встретиться? И что мы должны быть вместе наперекор всем трудностям? Говорят, у каждого есть своя половинка, и я уверена, что нашла родственную душу. Сколько еще людей может сказать такое с абсолютной уверенностью?
– А что он будет здесь делать? – спрашивает Нина. – В смысле работы? И вообще, его сюда впустят?
– Мы разве не всех впускаем?
– Допустим. А чем он заплатит за билет? Ты переведешь ему деньги?
Я не признаюсь, что таков был мой план. Но все равно Нина закатывает глаза.
После празднования Нового года я безнадежно скучаю по Доминику. Думаю, те дни, которые мы вместе провели на Рождество, только усилили нашу любовь.
– Он еще не сказал «да».
Я уверена, что он согласится.
– Все они так поступают, Дженни, – продолжает Нина. – Если он доберется до Англии, то в мгновение ока опустошит твой счет в банке.
– У меня на счете ничего нет, – напоминаю я ей.
Я все еще должна Майку тысячу фунтов. Конечно, я начну возвращать деньги в ту же минуту, как получу зарплату за месяц, а это произойдет со дня на день. Во время сверхурочной работы перед праздниками я при малейшей возможности так лихорадочно подторговывала, что сам Алан Шугар[63] гордился бы мной. Почти никто не ушел из салона без шампуня, кондиционера или еще какого-нибудь необходимого средства для ухода за волосами. Надеюсь, что сверхурочные и дополнительный заработок перед Рождеством дадут мне возможность полностью выплатить долг моему соседу. Я еще не сказала Майку о своем плане – уговорить Доминика приехать и жить здесь – и молюсь, чтобы мой сосед оказался гораздо благосклоннее, чем до сих пор была Нина.
В комнату входят Кристал, Стеф и мальчики. Все они закутаны, поскольку на улице очень холодно.
– Слыхали? – говорит им Нина, пока они снимают верхнюю одежду. В ее голосе слышится неодобрение, с которым я не могу согласиться. – Дженни хочет, чтоб ее масайский парень приехал и жил здесь.
У всех появляется скептическое выражение.
– Разве ты не можешь найти хорошего англичанина? – спрашивает Кристал.
– А ты можешь? – парирую я.
Кристал только пожимает плечами, поскольку ответить ей нечем.
– Точно, – говорит Стеф. – Трудная задачка.
Келли просовывает голову в дверь.
– Первая клиентка уже здесь, Дженни. Миссис Сильвертон.
– Спасибо.
– Она просто взяла и попросила этого чертова воина масаи жить с ней, – сообщает нашей хозяйке Нина и делает большим пальцем жест, который мне кажется презрительным.
– Правда, что ли?
Я киваю, тихо дымясь от того, как моя подруга распространяет новости.
– О, Дженни, – нараспев говорит Келли. – Будь осторожна. Ты уверена, что поступаешь правильно?
– Думаю, да.
Келли и Нина обмениваются недоуменными взглядами. Но разве я учу их, как они должны жить? Разве учу? Хоть раз я сказала Келли, что она и ее стареющий криминальный друг абсолютно не подходят друг другу? Хоть раз я сказала Нине, что ее развратный муж пользуется каждой возможностью облапать любую женщину, которая даст ему хоть полшанса? Хоть раз я сказала Кристал, что она должна прекратить каждый уик-энд перепихиваться без разбора с любым болваном, который попросит ее об этом? Хоть раз я сказала Стеф, что не существует такого понятия, как безразличный «партнер только для секса» и что, в конце концов, кому-то будет больно, причем скорее ей, чем ему? Хоть раз я сказала Тайрону и Клинтону, что им лучше не валять дурака, а просто поселиться вместе?