Ловлю свое отражение в зеркале заднего вида. И жму на тормоза. Я – все тот же человек, которого видела пару минут назад в зеркале холла: девушка с худым, костистым лицом, которой еще только через два месяца исполнится двадцать лет, одетая в поношенное пальто и пытающаяся демонстрировать храбрость. Оттого, что я буду сидеть за рулем этой блестящей, дорогостоящей машины, внушительности, соответствующей моей роли, у меня не прибавится. Я ее не заслужила. Мне еще расти и расти до нее, и я ничего не выиграю, так явно объявляя миру, что и близко не доросла.
Я завожу «Паккард» обратно в каретный сарай и выключаю его мощный мотор.
Роанок. Я никогда не бывала в по-настоящему большом, красивом городе и всегда хотела туда попасть. Он даже больше и красивее, чем я ожидала. И шумнее. Главный проспект широк, вымощен брусчаткой – здесь не застрянешь в грязи – и плотно забит сигналящими машинами и дребезжащими трамваями. Небо над головой крест-накрест исчеркано сотнями проводов и кабелей, словно множеством толстых паучьих сетей, и слышно, как они гудят и жужжат. Тут есть магазин, занимающий целый квартал, со статуями безголовых женщин в витринах, одетых в коротенькие платья. Толпы людей собираются на каждом углу, и каждый раз, когда полисмен дует в свисток, они лавиной устремляются через улицу.
Для девушки из округа Клэйборн это ошеломляющее зрелище, и я веду машину очень осторожно, пытаясь разобраться, что здесь где. Ни разу в жизни мне не приходилось спрашивать дорогу, но я никак не могу найти Дэвис-стрит, поэтому останавливаюсь, чтобы задать вопрос одному из роанокских полисменов, и машина позади меня тут же принимается сигналить. Полисмен улыбается – похоже, ему показался забавным мой выговор, и машина сзади снова сигналит. Наконец я нахожу автомастерскую на Дэвис-стрит, перевожу дух и вспоминаю, зачем я здесь.
После того вчерашнего разговора с Мэтти я много думала. В округе Клэйборн много людей вроде нее – людей, которые некогда смотрели на меня сверху вниз, сплетничали о моей маме, шептались за моей спиной, когда я вернулась из Хэтфилда, а теперь эти люди гадают, насколько у меня долгая память на старые обиды. «Простить и забыть – это чушь ровно на пятьдесят процентов, – говаривал Герцог. – Прощать прощай, но никогда, никогда не забывай».
Как по мне, так прямо в точку.
Я готова вести дела с этими людьми по чести и справедливости, но в данный момент мне нужен кто-то на моей стороне, кто-то, кто не будет пытаться меня использовать, кто не затаил зла, кто-то, чья лояльность будет принадлежать исключительно мне. Это значит – кто-то, у кого нет никаких связей с округом Клэйборн.
И я надеюсь, что этот кто-то сейчас находится здесь.
Я звонила на оружейный склад гвардии, и мне сказали, что, когда лейтенант Дуглас Роули не на дежурстве, он чинит машины в мастерской на Дэвис-стрит в Роаноке. И вот я вижу пару ног, торчащих из-под какой-то машины. Грязные брюки цвета хаки и потертые рабочие сапоги.
– Лейтенант, я хотела бы перекинуться с вами парой слов.
Он выезжает из-под машины на доске с маленькими колесиками, его черные волосы взъерошены, лоб испачкан машинным маслом.
– Я сейчас не в форме, так что называйте меня Роули, как все зовут. – Он бросает гаечный ключ в ящик с инструментами, и лукавая улыбка приподнимает один уголок его рта. – О чем поговорить, мисс Кинкейд? Вы пересмотрели мое предложение о браке?
– Я здесь не для того, чтобы валять дурака. Я здесь для того, чтобы предложить вам работу.
– Правда? И что надо делать?
– Все, что должно быть сделано. Водить машину. Собирать арендную плату. Ремонтировать автомобили.
– Это очень мило с вашей стороны, мисс Кинкейд, но, как видите, я уже нашел себе работу по ремонту машин. – Он протягивает руки и показывает мне темные полумесяцы мазута под ногтями. – Это грязная работенка, мисс Кинкейд. Так что мне нет смысла тащить свою задницу аж в самый Кэйвуд только для того, чтобы быть механиком.
Роули открывает капот и берет отвертку.
– Я слышал о вашей сестре – и соболезную вашей утрате. Но, как я слышал, о ней сожалеют немногие, учитывая, что она оставила вам чудовищный хаос в округе Клэйборн. – Он лезет под капот и возится с карбюратором. – Мисс Кинкейд, у вас впереди прорва работы.
– Я как раз к ней приступаю.
– Народ возвращается к производству виски?
– Это то, чем они занимались всегда, и каждому нужны деньги.
– Хорошо. – Роули захлопывает крышку капота. – Проблема, при всем уважении, в том, что ваш способ вести дела – я разумею Кинкейдов – вдвое медленнее, чем надо. Все вы ждете, пока покупатели придут к вам. Потом продаете по одной бутылке. По ценам округа Клэйборн.
– Так было всегда.
– Я вам скажу только одно слово, – он облокачивается о машину, – Роанок. Этот городишко – центр торговли. Люди съезжаются сюда отовсюду, чтобы купить виски. Привозите свой товар в Роанок – и сможете продать пятьдесят, шестьдесят галлонов в один заход. Вам потребуется месяц, чтобы заработать столько же, торгуя в розницу в округе Клэйборн.
Я качаю головой.
– Округ Клэйборн под нашим контролем. При условии, что мы остаемся там, нам ничего не грозит. Но как только высунемся за его границы, что угодно может случиться.
– Верно, мисс Кинкейд. Нет риска – нет вознаграждения. Это как на войне: сидя в окопах, вперед не продвинешься. Я был во Франции. В воздухе, конечно, но мне было чертовски хорошо видно этих бедных сукиных детей, застрявших в окопах.
Роули нажимает кнопку зажигания. Пару секунд слушает двигатель, потом выключает его.
– Вам не нужен человек, который будет ремонтировать машины. Вам нужен человек, который сможет запустить вас в Роанок. Я знаю этот городок. У меня есть здесь связи. Как я и сказал, вы получили на руки хаос, мисс Кинкейд, и вам нужен тот, кто не побоится выпрыгнуть из окопа. Если вы ищете такого человека, кого-то, кто способен придумать план, когда вокруг летят пули, а потом изменить этот план, когда понадобится, кого-то, кто будет работать с вами – не на вас, – тогда, мисс Кинкейд, я тот, кто вам нужен.
– Вы самоуверенны, как все выскочки, не так ли?
– Не самое худшее обзывательство для мужчины.
Этот мужчина дерзко говорит, но и мыслит дерзко. Мне это нравится. А переправка нашего виски в Роанок наверняка поможет округу Клэйборн стремительно встать на ноги.
– Просто чтобы мы понимали друг друга – я не ищу себе мужа.
– Яснее некуда, мисс Кинкейд! Предпочитаете целить высоко и стрелять быстро, как я всегда говорю.
– Как скоро вы сможете приступить?
Глава 40
В мастерской Шорти гудят низкие мужские голоса.
Мы с мужчинами проверяем шесть машин, которые будем использовать для первого прорыва блокады. Пять из них повезут по восемьдесят галлонов виски каждая, то есть больше шестисот фунтов. Поэтому мы укрепили подвеску, чтобы она выдержала груз, и убрали задние сиденья, чтобы освободить место. Шестая машина – моя «Лиззи» – виски не повезет. Я поеду первой, поведу караван, уходя вперед, чтобы проверять любую машину, едущую навстречу, и возвращаясь, чтобы служить живым препятствием, если какая-то машина будет нагонять сзади.
Роули организовал эту операцию с военной точностью.
– Вы занимаетесь поставкой, я позабочусь о спросе, – сказал он.
Роули отправился в Роанок и вернулся с заказами почти от всех заправочных станций, ресторанов и спикизи[28], где успел побывать, – и всё по роанокским ценам.
– Народец в этом городе истомился от жажды, – сказал он мне. – Мы сможем продать столько, сколько сможем привезти.
Шериф Эрл составил список производителей виски в округе Клэйборн, и мы вдвоем их навестили. У меня так же мало наличных, как и у вас, говорила я им, и я не смогу заплатить вам, пока не продам товар, но у меня есть покупатели, и, если вы доверите мне свои запасы, я отгружу их все одним днем.
Что будет, спрашивали они, если тебя поймают?
Если мне повезет, то заплачу штраф, отвечала я им. Если не повезет, то сяду в тюрьму. Вы потеряете свои запасы, и только. Мы берем весь риск на себя, и если дело у нас выгорит, то вы заработаете с нами за один день больше, чем самостоятельно за месяц.
К закату нам было обещано около четырехсот галлонов – достаточно, чтобы заполнить пять машин.
На мне фланелевая рубаха, армейские штаны и сапоги на шнуровке, и я присаживаюсь на корточки, чтобы проверить шины. Давление хорошее. В юбке я бы этого сделать не могла. Я взяла в привычку работать с этими машинами в мужской одежде, и когда она на мне, мой шаг становится размашистее, и я не боюсь поставить ногу на бампер или сесть на пол, скрестив ноги. Я прислушиваюсь к шуткам парней, к лязгу инструментов, вдыхаю запахи бензина, смазки, резины и пота. Я в мире мужчин, и в этом есть что-то чрезвычайно привлекательное.
Я с силой толкаю вниз капот «Лиззи», проверяя подвеску. Он тут же возвращается обратно. Вот и отлично.
– Из этой девочки получится славная машина сопровождения.
– Вы все время говорите, что поедете как сопровождение, но это слишком опасно, – говорит Роули. – Верно, Шорти?
– Не впутывайте меня в это! – Шорти дергает головой, как делает всегда, когда кто-нибудь ставит его в неловкое положение. – Я всего лишь механик.
– Вы отважны, мисс Кинкейд, не могу не признать, – говорит Роули. – Но для такого прорыва нужны и умение, и крепкие нервы. Машину сопровождения поведу я.
– Нервы у меня крепкие, не беспокойтесь об этом. Кроме того, мы поедем ночью, а я знаю дороги в этих местах. И в любом случае – это моя обязанность, не ваша.
Около десяти вечера подъезжает шериф Эрл, он ведет большой грузовик, принадлежащий «Дорожно-строительной компании Кинкейд». Помощники Джордж и Кейси откидывают брезент, и Роули издает восхищенный свист при виде такого количества виски. Он разлит в бутыли самых разных видов и размеров, и их невозможно аккуратно разместить в багажниках и салонах машин, поэтому мы набиваем промежутки между ними скомканными газетами и старыми джутовыми мешками, чтобы не побились. Когда заканчиваем погрузку, задние части машин проседают под тяжестью груза, а капоты задираются кверху.