– Конечно, Славик! Какие проблемы! Отдыхай, я заплачу. Я всегда рад тебя видеть!
Он впервые назвал Станислава Славиком и небрежно похлопал его по плечу. В этот
момент Станислав перестал быть «равным» в своем кругу и сразу перешёл в разряд «Славиков, Геночек, Шуриков». Ноль! Абсолютный ноль!
Идя домой пешком – в карманах не оказалось денег даже на метро, – Станислав представлял, как его приятель бросает фразу в разговоре: «Славик? Я недавно с ним встречался. Он в глубокой жопе! Жалко его, конечно, но что поделаешь – оказался неудачником».
Тогда Станиславу деньги нужны были как воздух, и те двадцать тысяч были для него как манна небесная. Потом были деньги Фёдора: «Если бы этих денег не было, я, может быть, так на всю жизнь и остался бы „Славиком“. Это был шанс – и я его не упустил».
После этого периода неудач Станислав старался держаться подальше от всякого рода неудачников, и в первую очередь развелся со своей первой женой – физиком-теплотехником. Она не понимала новых принципов жизни, равнодушно взирала на всякого рода роскошь и новые возможности и хотела, чтобы Станислав лично вскапывал грядки на их старой микроскопической даче. С ней быть успешным в бизнесе было в принципе невозможно. Круг друзей и приятелей постепенно был полностью заменён на людей деятельных, успешных и перспективных, каждый из которых, по оценке Станислава, «чего-то стоил».
Бдительно следил Станислав и за своими сотрудниками. Если у кого-то из сотрудников в работе или личной жизни случались неудачи – от таких сотрудников Станислав тут же избавлялся. Ничего не поделаешь – они имеют дело с финансами, а деньги не любят неудачливых. Станислав знал на своем горьком опыте, что невезение – это болезнь, видимо, в каких-то тонких сферах человеческой психики. И если уж она случилась, то, что бы человек ни предпринимал, как бы он ни старался, пока эта болезнь не пройдёт – всё бесполезно!
Собственник рискует всегда! И если он что-то делает, и если не делает ничего. Станислав терпеть не мог специалистов, произносящих фразу: «Вы ничем не рискуете». Так могут говорить только люди, вообще ничего не понимающие в бизнесе и в жизни. С человеком, хотя бы раз произнесшим эту фразу, Станислав расставался навсегда и без всякого сожаления.
Деньги сами по себе обладают некоторой внутренней силой, и только собственник чувствует эту силу. И после всех рекомендаций специалистов именно собственник, ориентируясь на это чутьё, может принять единственно верное решение. А один неудачник в команде может своим невезением всё испортить. Это сфера, которая выше логических построений. Есть финансисты, которые обладают таким чутьём, – они безошибочно знают, куда вкладывать деньги. Знают – и всё! Здравый смысл здесь ни при чём. Деньги – это мистика!
С приходом Иисуса чувства Станислава смешались. Кто он? Ясно, что никакой он не «Иисус Христос в новом пришествии». И было ли первое пришествие? Станислав считал, что реальных событий не было, а был удачный спектакль – мистерия, подобных было много в те времена, и относился к Иисусу Христу примерно как к Деду Морозу. И Дед Мороз, и Иисус Христос – это и хорошо, и здорово! Это хорошие и нужные традиции: Новый год и Рождество.
Но сам пришедший в палату человек обладал пугающей харизматической силой. Он не давил своей личностью, напротив, в его присутствии ощущалась бесконечная свобода, и это пугало. Станислав решил, на всякий случай, обзавестись Новым Заветом. «Вот уж у кого, наверно, в принципе не бывает неудач! – с завистью думал Станислав, – харизма, видимо, складывается только из успехов. Но кто он такой? Как правильно оценить этого человека?»
ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ ВОЗМОЖНОСТЕЙ
Иисус, беседуя с актёром, вошел в палату. Видимо, Скомарохов поджидал его в коридоре.
– Я не могу вам сказать, кто вы есть на самом деле, – только вы сами можете ответить на свой вопрос. Знание со стороны вам не поможет, оно вам ничего не даст, оно может только ввести вас в очередное заблуждение. Все, что скажут другие, будет неверно! Вы же не хотели бы, чтобы кто-то вложил в вас это знание, как программу в компьютер. Без труда, без поисков такое знание получить невозможно. Поэтому я оставляю ваш вопрос без ответа. Познавайте себя! Для этого у вас есть целая жизнь возможностей. Разве это не прекрасно?!
Старые стены больницы слышали многое, но сейчас, казалось, и они замерли в изумлении. Все находящиеся в палате чувствовали, что для этого разговора посторонних нет. Мало ли кто мог сказать нечто подобное! Еще никто не понял, в чем разница между словами Иисуса и обычными человеческими высказываниями, но всем уже было ясно, что это совсем другие слова.
– Не упускайте такую возможность – вы будете потрясены результатом. И у вас не будет больше никаких вопросов. Ничто не останется в мире скрытым для вас. В вашем вопросе я увидел лишь любознательность. Это первый, робкий шаг к поиску, но для того, чтобы сделать следующий шаг, одной любознательности недостаточно.
– Значит, если я познаю себя, то ничто в мире не будет от меня скрыто? Но это же какое-то огромное космическое знание! А я – всего лишь актёр. Вы – совсем другое дело! Вы… – Скомарохов развел руками, не зная, как продолжить. Все внимательно слушали.
– Вы, наверно, хотели сказать «мессия» или «сын божий» – выбросьте эту чушь из головы! Вы сами делаете себя «всего лишь актёром». Вам нравилось играть в жизни роль «всего лишь актёра», но вы почувствовали что-то большее, чем ваша роль, и задались вопросом: «Кто я есть на самом деле?», однако боитесь оторваться от старых ответов. Вы хотели решить задачу, а в конце уже написали старый неправильный ответ. Вы боитесь нового ответа?
– Он, наверно ещё не созрел для такого, так же как и я, – ответил за актёра Самурай.
– А Вы думаете, что у вас ещё много времени? – с сочувствием спросил его Иисус. Самурай слегка побледнел, а Иисус продолжал, обращаясь к актёру:
– Раньше я, как и вы, жил банальной жизнью, но оставил её в один момент.
Дмитрия поразили эти слова, он сам неоднократно размышлял о возможности изменения своей жизни в один момент.
– Вы знаете, я хотел изменить свою жизнь в один момент, – не выдержав, вмешался в разговор Дмитрий. – И много раз! У вас, наверно, были и поиски, и сомнения. Вы же наверняка всё взвесили и хорошо знали, что вы делаете?
– Конечно, Дмитрий, если изначально живешь банальной человеческой жизнью, то сомнения и поиски неизбежны. И сколько же раз вы не принимали решения, когда могли бы их принять? Продолжали жить по-старому, без всяких решений. Вы их отложили на потом? Живёте-то вы сейчас, но получается, что эта жизнь как бы не настоящая, а всего лишь черновик жизни. В нерешительности можно томиться всю жизнь.
Иисус сделал паузу, чтобы сказать нечто важное…
– Нет другой жизни, – произнёс он так, что Дмитрию стало ясно, что он и сам знает об этом, без всяких разъяснений.
Все молчали.
– Чудесный мир реальности прямо перед вами. И каждый человек пытается спастись от него всеми силами своего ума. Однажды поняв это, я просто умер для банальной человеческой жизни. В любой момент каждый человек может принять такое решение, так же как и умереть каждый человек может в любой момент.
– Я смерти не боюсь, – почему-то сказал Самурай, – готов к ней в любой момент.
– Вы обесценили свою жизнь, сделали её примитивной и безрадостной. Вы сами отказались от очень многого, что дает жизнь. Отказаться от какой-то части своей жизни – это значит совершить частичное самоубийство. Осталась небольшая часть, которой вы также не дорожите.
– Всё верно, – сказал Самурай, – не дорожу.
– Ну, разве что, самую малость, – сказал Иисус, взглянув ему в глаза.
И в этот момент Самурай вспомнил лицо хирурга в маске, склонившегося над ним.
– Наколки, якоря! На флоте служил? Матрос значит бывший. Ну что, матросик, жить хочешь?
– Это, доктор, хороший вопрос! – слабым голосом ответил тогда Самурай.
– А ты реши, матросик! Видел, какая очередь в коридоре из таких, как ты?! Медперсонала не хватает, вторая половина очереди – не жильцы. Зачем я с тобой буду возиться, если ты жить не хочешь? Отвезём в конец очереди! Последний раз спрашиваю: хочешь жить?
– Да, хочу.
– Ну, тогда держись, матросик! Анестезию сегодня не завезли!
Все смотрели на Самурая и не понимали, почему слова Иисуса так его поразили. А Самурай, в первый раз сейчас вспомнивший об этом эпизоде своей жизни, поражался такой избирательности своей памяти.
Все молчали, но тут Станислав заговорил тихим и приятным голосом:
– Я прошу прощения, может быть, я некстати вмешиваюсь в разговор, господин Иисус Христос, но, слушая вас сегодня, я ни разу не услышал от вас слова «Бог». Это ведь, согласитесь, несколько странно для Иисуса Христа. Поэтому у меня к вам, я думаю, совершенно законно возник вопрос: «А есть ли Бог?» Прошу разъяснить, если, конечно, это вас не затруднит.
– Нет, меня это не затруднит. Вы, кажется, финансист?
– Да, я финансист. Я занимаюсь финансами…
– И, как все финансисты, вы ничего не делаете просто так. Я готов ответить вам на ваш вопрос. Мой ответ будет стоить пять тысяч долларов.
– Как!!! – Станислав прямо подпрыгнул с кровати, – Пять тысяч долларов?! За ответ на вопрос: «Есть ли Бог?» И от кого я слышу это?! От Иисуса Христа???
– Стопроцентная предоплата. Наличными. Ответ эксклюзивный, устный, только для вас. И каков бы ни был ответ – деньги возврату не подлежат. Свой ответ я вам не навязываю. Кто-нибудь другой может ответить вам подешевле, и вы сможете на этом сэкономить. Подумайте!
– О!!! – радостно завопил Станислав. – Как великолепно! Это по-нашему! Конечно, можно дешевле! И сколько угодно! И даже бесплатных! Конечно, теперь буду думать. Всю ночь буду думать! Это просто отлично! Ах! Это просто великолепное предложение! Пойду обдумывать.
И Станислав, надев тапочки, удалился.