[104], в небесах раздались звуки священных песен, и на пурпурном облаке спустилась с высот небожительница с семью сопровождающими. Тосикагэ низко ей поклонился и заиграл снова.
Она опустилась на цветы и спросила:
— Кто ты? Почему живёшь ты один в саду, где весной любуюсь я цветами, а осенью кленовыми листьями и куда не залетают даже вольные птицы? Не ты ли получил ветку дерева, которое стерегли асуры там, на востоке?
— Я тот самый, кому была вручена ветка, — ответил Тосикагэ. — Я не знал, что это место посещается буддами. Сад мне казался уединённым. Я давно живу здесь и за это время никого не видел.
— Ты именно тот, кого мы ожидаем, потому ты и живёшь здесь, — сказала небожительница. — Такова воля небес: ты будешь играть на земле на кото и дашь начало роду музыкантов. В древности за проступок я была изгнана из страны Будды, которая находится на запад отсюда, послана на восток и спустилась на землю. Я прожила там семь лет и родила семь сыновей, которые и сейчас живут на семи горных вершинах. Они играют на кото музыку рая Чистой земли[105]. Отправляйся туда, перейми у них искусство игры, выучи эту музыку и возвращайся в Японию. Сейчас я дам названия двум кото, которые превосходят по звучанию остальные. Одно будет называться «нан-фу», другое — «хаси-фу»[106]. Играй на них только перед моими сыновьями, которые живут в горах. Никто не должен слышать эти кото. Где бы ты ни заиграл на этих двух кото, даже в грешном земном мире, я обязательно явлюсь к тебе.
Следуя наказу небожительницы, Тосикагэ из сада цветов отправился дальше на запад. Ему преградила дорогу широкая река, но появился павлин и перевёз его, а кото перенёс через реку ветер. Тосикагэ шёл всё дальше и подошёл к устрашающей пропасти, но оттуда поднялся дракон и перевёз его, кото же перенеслись по ветру. Пошёл он ещё дальше на запад и увидел семь неприступных гор. Из этих гор вышли семь магов-отшельников, которые провели его через кручи. Далее на запад была гора, где бесновались многочисленные волки и тигры, но явился слон и перевёз его. Тосикагэ снова двинулся на запад и дошёл до семи гор, на которых, как говорила ему небожительница, жили семь её сыновей.
Тосикагэ поднялся на первую гору и увидел человека, который сидел в тени сандаловых деревьев на ковре из цветов и играл на кото. На вид ему было не более тридцати лет. Тосикагэ стоя совершил приветственный поклон, а затем сел и поклонился ещё раз.
Хозяин горы очень удивился:
— Кто ты и откуда пришёл сюда?
— Я — Киёвара Тосикагэ, — отвечал тот. — Я пришёл сюда, потому что мне было сказано вот что. — И он передал слова небожительницы.
— Неужели из того самого сада, где цветут лотосы, где проводит время моя мать? — спросил хозяин горы. — Ты японец, и услышать от тебя, что ты пришёл из цветущего сада, гораздо удивительнее, чем увидеть перед собой мою мать.
Он усадил Тосикагэ под дерево рядом с собой и начал подробно расспрашивать его. Тот рассказал всё с самого начала, ничего не забыв. В это время ветер опустил перед ними все тридцать кото. Хозяин горы и Тосикагэ начали играть на них, и сына небожительницы охватила глубокая грусть. Вместе с Тосикагэ он отправился на вторую гору. Увидев их, хозяин второй горы изумился.
— Этот человек пришёл к нам из сада, где растут лотосы, — сказал его брат, — и я привёл его с собой, движимый печальными воспоминаниями о милостях нашей матери, которая кормила нас молоком.
При этих словах хозяин второй горы сделался грустным, и втроём отправились они на третью гору. И там было то же, и вчетвером отправились они далее вглубь. И там было то же, и впятером отправились они далее вглубь. И там было то же, и они пошли дальше вшестером. И там было то же, и всемером они пошли дальше.
Седьмая гора, покрытая лазуритом, была прекраснее всех остальных; цветы источали необыкновенное благоухание, клёны были особенно красивы; в воздухе раздавалась музыка рая Чистой земли, она звучала совсем рядом; по земле, покрытой цветами, разгуливали фениксы и павлины. Сюда пришли семеро путников и поклонились хозяину горы. Он обрадовался и приветствовал гостей.
— Этот японец прибыл из лотосового сада, — сказали его братья. — Его рассказ о лотосовом саде пробудил в нас воспоминания о нашей матери, и мы все вместе привели его сюда.
Услышав это, хозяин горы обратился к Тосикагэ:
— Изгнанные с небес, мы были рождены в нынешнем образе небожительницей. Она спустилась в эти горы и жила здесь семь лет, каждый год рождая по ребёнку, — поэтому нас семь братьев. Нам было мало лет, когда наша мать возвратилась на небеса. Мы живём с детства в этих горах, которые наша мать не посещает, пьём росу с цветов и с листьев клёна, как материнское молоко. После возвращения нашей матери на небеса нам не пришлось её увидеть даже пролетающей в вышине. Смутно мы слышали, что должны жить в этих безлюдных местах и очень долго никого не видеть, а потом из цветущего сада, находящегося к востоку отсюда, куда весной и осенью спускается наша мать, придёт человек, который дорог живущим рядом с нею, он придёт, хотя эти места недоступны для тех, кто обитает в земном мире, и мы должны принять его.
Затем каждый из них взял по одному кото, и они заиграли все вместе. Они играли семь дней и ночей, и звуки музыки постигли святой обители Будды.
— Это звучит дерево, которое посадили небожители к востоку отсюда и к западу от земного мира, — сказал Будда, обращаясь к бодхисаттве Мондзю[107]. — Отправляйся немедля туда и посмотри, кто это играет.
Мондзю сел на льва и в мгновение ока спустился на седьмую гору. Он спросил музыкантов:
— Кто вы такие?
Семь братьев, поклонившись, ответили:
— Когда-то мы жили на небе Тосоцу[108]. За неподобающие деяния мы были рождены в этом мире обитательницей неба Торитэн. Нас семеро, мы жили в разных местах и друг друга никогда не видели. Но благодаря благосклонности нашей матери к человеку, пришедшему сюда из цветущего сада, который она часто посещает, мы все семеро собрались вместе.
Мондзю возвратился в святую обитель и рассказал об этом Будде. Будда и Мондзю сели в облачный паланкин и начали спускаться с небес. В горах, где играли семь братьев и Тосикагэ, реки потекли вспять, горы сотряслись, в бескрайнем небе раздались звуки райской музыки, стал меняться цвет облаков, иначе зашумел ветер, вопреки закону чередования времён года распустились весенние цветы, в то время как клёны покрылись осенним багрянцем.
Игра на кото достигла предельного совершенства. Будда приблизился к горе и, пересев на павлина, опустился на нём на цветы. Семь дней и семь ночей возносились усердные молитвы, и провозглашение имени Будды Амида сопровождалось звуками кото.
Явив свой лик музыкантам и Тосикагэ, Будда изрёк, обращаясь к семи братьям:
— В прошлом ваша добродетель была глубока, но за мелкие провинности вы были когда-то рождены в небе Тосоцу. Там вы впали в постыдный грех гнева и в наказание были изгнаны на землю. Сейчас эта карма[109] полностью завершена. Тебе же, существу из Страны восходящего солнца, — продолжал Будда, глядя на Тосикагэ, — не было назначено возродиться в облике человека. Причина тому — грехи похоти, которых не счесть у тебя в предыдущих рождениях. Поэтому ты в своих превращениях должен был восемь рождений в человеческом облике пройти, через чрево двух тысяч женщин пять и восемь раз пройти[110]. Никто из твоих матерей не должен был иметь человеческого тела. Однако давным-давно жил в одной стране отшельник по имени Великий Сомухамуна. Тогда там царствовал скупой и безжалостный правитель. Он разорял страну, народ голодал. Семь лет отшельник кормил зерном голодающих, бесчисленных, как песок Ганга, и усердно творил заклинания, избавлявшие несчастных от страданий. В то время ты в образе животного приносил отшельнику овощи и черпал для него воду. Кроме того, три года ты был воздержан. Этими добрыми делами ты уничтожил число перерождений, назначенных тебе. Произошло это потому, что ты служил человеку, который читал заклинания, приносящие счастье. Возродиться в будущем в человеческом облике тебе было бы трудно, но поскольку ты пришёл в эти горы, изумил Будду и бодхисаттву, пробудил в косных жестоких асурах чувство сострадания ‹…›. Эти семь человек с гор, завершив свою оставшуюся карму, должны подняться на небо. Ты же, существо из Японии, следуя своей судьбе, пройдя ряд превращений, будешь лицезреть Будду и внимать Закону[111]. Знай также, что один из семи братьев, живших в этих горах, возродится твоим внуком. Он уже не должен был возрождаться среди людей, но есть особые причины, связывающие его со Страной восходящего солнца, и поэтому жизнь его будет исполнена благодати.
Музыканты внимали Будде, молитвенно сложив руки и склонив голову. Затем Тосикагэ преподнёс по одному кото. Будде и Мондзю. Тотчас же Будда сел опять в облачный паланкин и, отдавшись на волю ветра, вознёсся в свою обитель. Небо и земля при этом содрогнулись.
Пришло время для Тосикагэ отправиться в Японию. Каждому из семи братьев он подарил по одному кото. Братья были очень печальны и проливали кровавые слёзы. С большой неохотой пустился Тосикагэ в путь. На прощание семь братьев играли райскую музыку, а потом проводили Тосикагэ до той реки, через которую перевозил его павлин. Здесь они сказали, что должны возвратиться:
— Мы хотели бы проводить тебя до самой Японии, но нам нельзя выходить за пределы этих гор. Как нам ни тяжело, но мы должны здесь с тобой расстаться. Ах, если бы нам было разрешено сопровождать тебя в Японию!
Братья прочитали молитву и, отворив на руке кровь, написали названия на тех инструментах, которые Тосикагэ должен был привезти в нашу страну. Одно назвали «рюкаку-фу», другое — «хосоо-фу», ещё одно — «ядомори-фу», четвёртое — «ямамори-фу», пятое — «сэта-фу», шестое — «ханадзоно-фу», седьмое — «катати-фу», восьмое — «мияко-фу», девятое — «ава-рэ-фу», десятое — «оримэ-фу». После этого семь братьев повернули назад.