— Что за бесчувственное сердце! — зарыдала вдова. — Горе мне! Похоже, он бросил меня совсем. Если он так решил то, сколько бы я о нём ни думала, всё напрасно.
«От белой росы
Никнет хаги осенний цветок.
О, сколь ни пылай,
Прекрасный багряник, любовью к нему,
Ответа не будет тебе.[204]
«В течение семи лет министр навещал вдову, и чтобы его ублажать, она каждый день без счету тратила деньги. За эти годы они все вышли, и вдова совершенно разорилась. Слуги её нашли себе места у других господ, некоторые из окружавших её дам вышли замуж. Осталась одна служанка, по имени Ёмоги[205], которую раньше вдова считала неотёсанной, не знающей этикета. «Как же я её оставлю? — думала Ёмоги, — если и я уйду, кто же будет ей прислуживать?»
От прежнего богатства уже ничего не осталось, кроме кото, которое когда-то Тосикагэ преподнёс её покойному мужу. Вдова и его продала генералу Личной императорской охраны Минамото Масаёри за десять тысяч коку риса[206], но и этот рис кончился.
Тикагэ соблюдал посты, предавался аскезе. Он построил дом в уединённом месте в горах и подолгу жил в нём. Из дома видна была гора Хиэй, селения Сакамото и Оно, поблизости протекала река Отова, рядом слышался однообразный шум водопада. Даже беспечному человеку здесь стало бы грустно. В этом доме и жил Тикагэ, изнывая душой. «Вряд ли я останусь долго в этом мире, — подумал он как-то. — Надо сделать необходимые распоряжения».
Прежде всего в поминание своей жены он велел переписать все сутры, начал строить пагоду с изображением Бодхисаттвы несметных сокровищ[207] и заказал поминальные службы по себе, которые должны были служить после его смерти, и по Тадакосо. «Если он ещё жив, — подумал отец, — это избавит его от страданий. Если среди людей его уже нет, это укажет ему дорогу в другом мире».
Все вещи Тадакосо он решил отдать монахам в уплату за чтение сутр. Тогда-то и обнаружил он письмо, которое сын его написал перед уходом в горы и положил на кото. Тикагэ был потрясён, грудь его сдавила страшная тоска.
Как-то, присутствуя на чтении сутр, Тикагэ подумал: «Тадакосо очень любил это кото и всегда играл на нём. Видеть его я не хочу!» — и велел сделать из этого инструмента статую Будды. Но ни десять тысяч воинов, ни известные силачи не могли разрубить кото, на нём не осталось даже царапины, как не остаётся на металле следов от росы. И когда люди старались над ним, выбиваясь из сил, в небе неожиданно грянул гром, хлынул дождь, кото поднялось само по себе и исчезло в небесах.
Тикагэ продолжал заказывать службы в монастырях и всё надеялся на возвращение сына.
Через некоторое время от тоски по Тадакосо он скончался.
Глава IIIГОСПОДИН ФУДЗИВАРА
Давным-давно[208] жил принц, которому император дал фамилию Минамото. Прозвание его было Фудзивара[209]. Ещё ребёнком он был известен всем в столице; он превосходил окружающих внешней привлекательностью, быстротой понимания, благородством души и разнообразными талантами. Мальчик с лёгкостью овладевал науками и музыкой. Глядя на него, все в один голос говорили: «Что за умный ребёнок! Если бы он был императором и управлял страной, как расцвела бы Поднебесная!»
Вельможи и принцы мечтали выдать за него замуж своих дочерей. В тот же вечер, когда надели на него головной убор взрослых и получил он взрослое имя Масаёри, первый министр женил его на своей единственной дочери. Тесть чрезвычайно заботился о нём и поселил в своём доме. У царствующего же императора Судзаку была младшая сестра, первая дочь отрёкшегося от престола императора Сага[210] и императрицы, Отец её сказал императрице-матери: «Уже сейчас видно, что перед этим Минамото открывается блестящее будущее. Отдадим-ка ему в жёны нашу дочь». Так господин Фудзивара женился на принцессе.
На третью ночь, обмениваясь с новобрачным чашами[211], отрёкшийся от престола император напутствовал его:
— Женившись на моей дочери, ты не должен забывать Дочь первого министра. Относись к твоим жёнам одинаково, будь добрым к обеим.
На пиру сочиняли стихи.
Отрёкшийся от престола император сложил так:
— Две сосны
Рядом на скале растут.
Пусть густые ветви их
Дорастут, переплетясь,
До чертогов в небесах[212].
Масаёри, приняв чашу от императора, произнёс:
— На скале сегодня корень
Сосёнка пустила.
И уже дивятся люди
На тенистый лес,
Что вокруг неё шумит[213].
Правый министр Татибана Тикагэ[214] возгласил:
— На мох изумрудный,
Что растёт на вершине скалы,
Опустился журавль.
Пусть вечно живёт он,
Печали не зная![215]
Левый министр Минамото Тадацунэ[216] произнёс:
— Ещё вчера птенец,
Сегодня на скалу
Взмывает журавлиха,
Чтоб долгие века
Там с милым мужем жить.
Второй советник министра Юкитада сложил так:
— Пусть будет гнездо
Среди тростника
Прочно, как эта скала.
Сегодня туда летит журавлиха,
Чтоб жить без печали тысячу лет[217].
На углу Третьего проспекта и проспекта Красной птицы, Судзаку[218] и, на территории в четыре те располагался дворец, который принадлежал императрице-матери. Как все владения императорского дома, он относился к Ведомству построек, и старшему ревизору Левой канцелярии было поручено перестроить эту усадьбу. Территорию разделили на четыре участка, на них были выстроены большие дома, крытые корой кипарисовика, коридоры, мостики-переходы между отдельными строениями, амбары и помещения, крытые тёсом. Дома на одном из участков были особенно красивы: здесь не было помещений, крытых тёсом, все были крыты корой кипарисовика. В эту усадьбу переехал жить Масаёри. Его первая жена, дочь министра, поселилась на одном из участков, а вторая жена, принцесса, — в самой красивой части.
У Масаёри было много детей. У его первой жены — четыре мальчика и пять девочек, а у второй — восемь мальчиков и девять девочек. Сначала шли дети второй жены: первая дочь, которую она родила, когда ей было пятнадцать лет, и сыновья — первый, второй, третий и четвёртый. Затем шли сыновья дочери министра: пятый, шестой. У второй жены родились седьмой и восьмой сыновья, у первой — девятый. Затем у второй жены родился десятый сын. Первая жена родила вторую, третью и четвёртую дочерей, а вторая — пятую, шестую, седьмую, восьмую, девятую и десятую. Затем дочь министра родила одиннадцатую и двенадцатую дочерей, а принцесса — тринадцатую и четырнадцатую. После этого обе жены в один и тот же год родили сыновей. Так рождались у первой и второй дети, но ни тени соперничества не было между женщинами, отношение их друг к другу было самым сердечным.
Сыновья Масаёри получали чины и службу в различных ведомствах, дочери, достигнув возраста, когда начинали они носить платья взрослых женщин и делать взрослую причёску[219], выходили замуж и поступали на службу во дворец. Сам же Масаёри получил третий ранг и стал старшим советником министра и генералом Личной императорской охраны. Все его дети были очень красивы и благородны. О них говорили: «Это не обычные люди, это бодхисаттвы и будды, воплотившиеся в образе людей. Таких детей рождают небожительницы. спустившись на землю».
К началу нашего рассказа первому сыну, Тададзуми, который был уже старшим ревизором Левой канцелярии, исполнилось тридцать лет. Второму сыну, помощнику военачальника Императорского эскорта Мородзуми, было двадцать девять лет. Оба были одновременно советниками сайсё. Третьему сыну, второму военачальнику Правой личной императорской охраны и главному архивариусу Сукэдзуми, было двадцать восемь лет. Четвёртому, помощнику военачальника Левой дворцовой стражи Цурадзуми, — двадцать семь лет. Пятый сын первой жены был помощником военачальника Левого императорского эскорта Акидзуми, которому было двадцать шесть лет, а шестой — помощником главы Военного ведомства Канэдзуми, двадцати пяти лет. Ровесником Канэдзуми был седьмой сын от второй жены, императорский сопровождающий Накадзуми. Восьмой сын, глава Ведомства двора императрицы-матери, Мотодзуми, был двадцати трёх лет от роду. Девятый, сын от первой жены, секретарь Палаты обрядов Киёдзуми, был двадцати трёх лет. Десятый, сын от второй жены, Еридзуми, двадцати лет от роду, был стражником Императорского эскорта и архивариусом. Одиннадцатому, сыну от первой жены, Тикадзуми, и двенадцатому, сыну от второй жены, Юкидзуми, было по шесть лет.
Старшая дочь Масаёри, рождённая второй его женой, была высочайшей наложницей царствующего ныне императора Судзаку и проживала во Дворце Человеколюбия и Долголетия, Дзидзюдэн. У неё было семь детей: четыре мальчика и три девочки. Ей был тридцать один год. Вторая дочь Масаёри, рождённая его первой женой, стала госпожой из северных покоев у младшего брата отрёкшегося от престола императора Сага, принца Накацукасакё