[345]. После этого он написал письмо Атэмия:
«Цвет одежд
Меняю вторично
В этом году.
Но думы, что в сердце таю,
Изменениям неподвластны», —
но послать письмо красавице не решился.
Святой отец Тадакосо[346] попросил Мияако передать Атэмия письмо:
«И даже пеньё соловья,
Что ветер из долины
Впервые этою весной
Доносит до монастыря,
Меня теперь не радует.
Подобные мысли не пришли бы мне в голову, если бы я не любил Вас так сильно».
Долго Атэмия, прочитав это[347], не могла прийти в себя от страха и на письмо не ответила.
Глава VСЛИВА, ПОКРЫТАЯ ШАПКОЙ ЦВЕТОВ
Уже давно император Сага отрёкся от престола[348], и страной стал править наследник, ныне император Судзаку. Царило спокойствие, и государство процветало. Левый генерал Масаёри принадлежал к роду Минамото, но мать его происходила из Фудзивара. О многом он хотел просить богов и решил отправиться для этого в храм Касуга[349] и исполнить там священные песни и пляски. Он был весь поглощён приготовлениями. В доме генерала шили новую одежду молоденьким прислужницам, делающим причёску унаи, и слугам низших рангов, которых брали в храм. Одежда сопровождающих, не имевших права носить определённых цветов[350], одежда музыкантов низших рангов[351] и танцовщиков шилась такой же, как на внеурочном празднике в храме Камо. Генерал входил во все детали и сам выбирал для шествия людей приятной наружности.
В свиту было выбрано сорок мальчиков красивой внешности, сорок взрослых, восемьдесят танцовщиков. Масаёри велел вести в Касуга десять скаковых лошадей[352]. В танцах должны были принимать участие известные исполнители, начиная с сыновей самого генерала, уже имеющих доступ в императорский дворец, а кроме того самые младшие его дети. И даже в сопровождающие были приглашены подростки, прислуживавшие в императорском дворце.
Взрослых прислужниц было сорок, юных служанок, делающих причёску унаи, — двадцать, прислужниц низших рангов — двадцать. Взрослые были одеты в зелёные китайские платья, девочки — в красные одежды и узорчатые штаны, прислужницы низших рангов — в зелёные китайские платья и белые платья на зелёной подкладке. Взрослым прислужникам низших рангов было не более двадцати лет, юным служанкам — не более пятнадцати. Все девочки и слуги низших рангов были одного роста и похожи друг на друга.
Двадцатого дня второго месяца семья Масаёри отправилась в храм. Экипажей, украшенных цветными нитками, было десять, покрытых листьями пальмы арека — тоже десять. В экипажи, украшенные нитками, сели вторая супруга генерала и девять её дочерей, которые были уже замужем. Только старшая дочь, госпожа Дзидзюдэн, была беременна и осталась дома. Все дамы были одеты в красные китайские платья со шлейфами из полупрозрачной ткани, окрашенной травами. Нижние же платья были светло-зелёного цвета.
В десять экипажей, покрытых листьями пальмы, село по четыре человека. Подростки, которые обычно делали причёску унаи, на этот раз сделали причёску бидзура[353]. Они ехали верхом. Слуги низшего разряда шли пешком. Среди них было шесть чистивших нужники слуг, одетых в зелёные платья. Перед экипажами ехали верхом восемнадцать чиновников четвёртого ранга, тридцать — пятого ранга и пятьдесят — шестого. Цвета их нижних платьев были подобраны таким образом, что их длинные полы гармонировали с мастью лошадей. Множество народу участвовало в паломничестве, от принцев и сановников до живущих в горах дровосеков. Из дома Масаёри процессия двинулась по Дворцовому проспекту, Омия[354].
Наконец добрались до храма. Там было разбито множество шатров. Господа вышли из экипажей. Мужчины выстроились в ряд. Исполнение танцев началось в час дракона и продолжалось до часа обезьяны[355].
Танцовщики получили в награду по полному женскому наряду, музыканты низших рангов — по белой накидке с прорезами из узорчатого шёлка на розовой подкладке и по штанам на подкладке. Всем, находившимся в свите знатных господ, было вручено по полному женскому наряду из узорчатого шёлка, а чиновникам ниже пятого ранга — штаны из белого лощёного шёлка. Каждому из участников был вручён подарок, и когда все накинули на плечи полученные платья, казалось, что ветер осыпал их лепестками цветов.
— Удивительно! Много видел я храмов и мест, знаменитых своей красотой, но в этом храме очарование особое, — обратился Масаёри к окружающим. — Даже трава и деревья, которые везде одинаковы, здесь выглядят очень изысканно и исполнены особой прелести.
— Вы правы, — согласился принц Хёбукё. — Я посещал этот храм десять раз, но такого не видел. В нынешнем году весна наступила неожиданно рано, цветы, которые обыкновенно цветут позже, уже распустились, и оттого, что в одно и то же время лопаются почки и распускаются цветы, весна кажется совершенно необычной.
Масаёри улыбнулся и сказал:
— Узнав, что в этом году я вознамерился посетить храм, травы и деревья приготовились встретить меня.
Принц Хёбукё отломил красивую ветку цветущей сливы и, взяв фигурку мальчика, вырезанную из аквилярии, брызнул на неё каплями росы с цветов. Он сочинил стихотворение и послал Атэмия:
«Цветами, как шапкой,
Вся слива покрыта.
Путник печальный приблизился, дабы
Их благовонье вдохнуть,
И вымок до нитки.[356]
Мне надо было жениться на тебе, когда ты была ещё девочкой».
Атэмия, в свою очередь, попросила отломить ветку сливы, прикрепить к ней изображение бабочки миномуси[357] и поставила под нею куклу в шляпе. Она написала в ответ такое стихотворение:
«То села бабочка,
С горы Микаса прилетев,
На ветку, полную цветов,
И капли крупные росы
На путника упали».[358]
Масаёри обратился к младшему военачальнику Личной императорской охраны Накаёри:
— Сегодня очень радостный день, и всё находит отклик в сердце. Было бы жаль, если бы такой день прошёл бессодержательно. Не могли бы вы предложить темы для сочинения стихов?
— Это так трудно! — стал было отнекиваться Накаёри, но написал:
«Сегодня уже середина весны. Темы для стихотворений будут таковы:
„Вчера, лёжа в постели, ожидал появления луны”;
„Жду, когда начнёт петь соловей, навстречу которому цветы шлют аромат”[359];
„Вереница гусей, улетающих весной”;
„Ряды уток на берегу реки”;
„Весна, почки на деревьях”;
„Прибытие в храм Касуга”.
Темы для последующих стихотворений:
„Соловьи среди цветущих ветвей”;
„Под звон цикад в соснах пережидаю осенний дождь в шалаше”;
„Разбуженная людьми, трава узнаёт о приходе весны”;
„Жду, когда зацветёт горная вишня”;
„Бледно окрашенные весенние глицинии”;
„Связанные нити веточек ивы”;
„Пестреют цветы под весенним дождём”;
„Под ветром облетают с веток цветы”;
„Блекнут цветы сливы, растущей у изгороди”;
„Утренний туман всё зелёным одел”;
„Жёлтая парча вечерних облаков”;
„Зимой были молоды в горах, но с приходом весны в поле созрели”;
„Ближнее поле, глядя на танцующих, жаждет покрыться цветами”;
„В далёких горах при звуках музыки тают снежные вершины”;
„Трава, растущая под снегом”;
„Молодые травы покрыты инеем”;
„Нежная зелень почек”;
„Расцвела красная слива”;
”Весна, в тающем снегу показались ростки папоротника”;
„Лёд, тающий от жара камней”;
„Не помнящая возраста сосна”;
„Второй раз в году цветы встречают весну”;
„Никто больше не выходит в поле”;
„Олень, спешащий в горы”;
„Гнёт ветер ветки”;
„Трава под весенним дождём”;
„Тоскуют цветы, потому что уходит весна”;
„Цикады, мечтающие о лете”;
„Листья деревьев ждут прихода осени”;
„Птицы не любят зимы”;
„Собрались друзья, но нет луны”;
„Ранним утром восхищаюсь луной”».
Так написал Накаёри и передал список принцу Хёбукё. Пробежав глазами список, принц сочинил стихотворение на тему: «Вчера, лёжа в постели, ожидал появления луны»:
Лёжа в постели,
Вчера ожидал
Я появленья луны.
О, весенняя ночь! Смогу ль насладиться
Сегодня я видом прекрасным?[360] —
написал он и передал принцу Накацукасакё, который сочинил стихотворение на тему: «Призываю цветы»:
В поле увидел я сливу в цвету.
Аромат чудесный вдыхая,
Отойти я не в силах.
О, если бы мог к себе в дом
Это дерево пересадить!
Принц Мимбукё написал на тему: «Жду соловья»:
Поле покрылось цветами,
И ждёт лишь тебя с нетерпеньем,
О, соловей!
Не лей же пеньё своё
Ты соснам в горной глуши![361]
Левый министр сочинил на тему: «Вереница гусей»:
В старой деревне
Уж нет никого из друзей.
Может быть, гуси