— можно и поверить! — И ничего ему не ответила.
Канэмаса был очень удручён. Он прибыл в Хасэ и дал богам большие обеты, моля об исполнении желаний. Уединившись на семь дней в келье, он всё время читал сутры. «Если исполнятся мои желания, я построю золотую часовню и сделаю статую Будды, покрытую золотом. И до самого последнего дня жизни я буду каждый месяц зажигать лампады справа и слева от неё», — пообещал он. Таким образом, втайне от всех, генерал совершил паломничества в Рюмон, Хисо, Такама, Цубосака, на Золотой пик. Канэмаса шагал, не разбирая дороги, ноги у него опухли. «Даже при таких страданиях я вряд ли добьюсь желаемого», — думал генерал в унынии, продолжая свой путь. Ливмя лил дождь; казалось, что молния вот-вот поразит его. В такие мгновения генерал не вспоминая ни о жене с Третьего проспекта, ни о Накатада, он только сокрушался о том, что умрёт, так и не добившись любви Атэмия. Проливая горькие слёзы, блуждая по горным тропам, он написал ей письмо:
«И боги, которым
Дано исполненье молитв,
Влюблённого видя кровавые слёзы,
Ходатайствовать за него
Готовы».
Атэмия прочитала письмо, но отвечать не стала.
Сукэдзуми сказал ей:
— Как можно, получив письмо, исполненное искреннего отчаяния, оставлять посыльного без ответа? Ты никогда не отвечаешь, так делать нельзя. Пожалуйста, напиши ему ради меня.
— Иногда я именно поэтому отвечала. Но разве можно отвечать ему каждый раз? — возразила Атэмия и так ничего и не ответила.
Генерал Канэмаса усердно молился богам и давал обеты: «Если вы выполните мою просьбу, я многие годы буду присылать в храмы золотой песок!» Он возносил молитвы богам и буддам и по-прежнему страдал от любви.
Как-то раз, пригласив Сукэдзуми к себе на Третий проспект, он сказал ему:
— Удивительно, что со временем жестокость Атэмия только увеличивается. Я страдаю, даю обеты богам и буддам, совершаю паломничества в дальние храмы, но принесёт ли это какую-то пользу? Нет, ведь известно, что в делах любви каждый должен действовать сам, рассчитывать на доброе отношение других невозможно[634]. Мне кажется, я скоро умру из-за любви к Атэмия.
— Нет, этого допустить нельзя! — воскликнул Сукэдзуми. — Атэмия ещё совсем ребёнок и ничего не понимает в подобных делах. Мне было трудно передавать ей ваши письма, но я её очень упрашивал, и она, как мне кажется, отвечала вам. Однако в последнее время родители неотлучно находятся при ней, и мне не удаётся ей даже слова сказать.
— Это, конечно, потому, что она скоро въедет во дворец Наследника престола, и если раньше мне случалось получать от неё хоть какие-то ответы, то теперь и этого нет. Я не дам смеяться над собой!.. У меня не много детей. Накатада и сам без моей помощи добьётся успеха в жизни, но вообрази — если бы моим единственным сыном был ты, неужели я бы допустил, чтобы ты из-за меня стал бедствовать? Умоляю тебя, помоги мне выполнить задуманное. Этим ты спасёшь человеческую жизнь. Ты, может быть, опасаешься, что тайна раскроется и что обвинят тебя?.. О, дорогой мой! Как я тоскую! — воскликнул генерал.
— Я всё время думаю, как вам помочь. Из всех дочерей Атэмия самая любимая, и родители ни на миг её от себя не отпускают. Хотя наследник престола настойчиво выражает своё желание и отец отвечает, что повинуется, однако он не спешит расстаться с Атэмия. При таком положении трудно что-нибудь сделать. Как стали бы сокрушаться родители, если бы вы осуществили свой замысел! Только я подумаю об этом, у меня становится тяжело на душе, — признался Сукэдзуми.
— Стать женой наследника престола — значит подняться к самым облакам, но ведь не все, кто въезжает во дворец, достигают высочайшего положения. Если же она станет моей женой, всё в моём доме, начиная с меня самого, будут служить ей, как её подданные. Вряд ли твоему отцу придётся думать, что дочь его прозябает ‹…›. Если я своего желания не осуществлю, я скоро умру, но если ты мне поможешь, я восстану из мёртвых. Ведь ты сам страдал от любви, войди же в моё положение…
Генерал то и дело подносил Сукэдзуми чашу с вином. Так они проговорили до рассвета.
Канэмаса написал Атэмия письмо:
«Посылаю Вам письмо, но теперь даже безрадостного ответа от Вас не получить. Как это горько!
Раньше случалось
Ответ получить,
И в смятенье душа приходила.
Но как жить мне отныне,
Не надеясь вовсе на письма?»
Вместе с письмом он послал Атэмия полный женский наряд.
Придя домой, Сукэдзуми сказал Атэмия:
— Очень уж сердится на тебя генерал, не получая ответа. Почему бы не написать ему что-нибудь, чтобы хоть как-то утешить его? Ни к чему, чтобы о тебе думали с такой горечью!
Но Атэмия всё равно генералу не ответила.
Пришло письмо от принца Хёбукё
«Из-за тебя
Я душу свою
Пылинкой считаю.
Такие пылинки собрать —
И встанет гора Атаго».
Атэмия ничего не ответила.
Пришло письмо от советника Масаакира:
«Снова и снова
На платья рукав
Падают слёзы.
Так море снова и снова
Гонит прилив».
Ответа на это письмо не было.
В четвёртый месяц пришло письмо от принца Тадаясу:
«Снегом покрылась
Моя голова…
Лето в разгаре.
И не знает никто,
Как снег этот выпал.
Как мне больно, что ты не обращаешь на это никакого внимания!»
Поблизости от столицы не оставалось святилища, куда бы Накатада не отправился с молитвой, и он захотел посетить храм на Белой горе в местности Коси. Сбившись в горах с пути, Накатада написал письмо Атэмия:
«От богов получить
Утешенье мечтал
И на север пустился.
Но гор не зная,
Сбился с дороги».
Она ничего ему не ответила.
Пришло письмо от Судзуси:
«Долгое время я не давал знать о себе… Я очень беспокоюсь и печалюсь. Что ждёт меня в будущем? О, как жестоко Вы меня обманули!
Человеком пустым
Почему меня ты считала?
И в будущих перерожденьях
Я от желаний моих
Не откажусь!»
Ответа на это не последовало.
Накатада был назначен посланцем в святилище Хатиман в Уса[635] и прислал Атэмия письмо:
«Если бог Хатиман
К мольбам останется глух
И до отъезда в храм Уса
Я тебя не увижу —
Злобу навек на него затаю».
Ответа на это не было.
Прислал письмо Накадзуми:
«Слёзы, что лью
От горькой любви,
Стремятся бурным потоком.
Что если броситься в волны
И унестись по теченью, как лодка?»[636]
Пришло письмо от Юкимаса:
«Ни равнины, ни горы
От страданий
Избавить не могут.
И больше не знаю,
В какой стороне мне укрыться».
Пришло письмо от Суэфуса:
«Эфемерна роса,
На летних травах лежащая,
Но ещё эфемерней
Моя жизнь,
Что тебе посвятил я».
Святой отец Тадакосо написал ей:
«Дом свой покинув,
Весь свет
Обошёл я.
Но на Горы Любви
Ступать ещё не пришлось».
Никому из них Атэмия не ответила.
Пришло письмо от наследника престола:
«Если тебя ненавидя,
Дни я окончу,
То превратившись в цикаду,
В саду у тебя
Беспрерывно буду стенать».
Атэмия написала в ответ:
«Если цикадой в соснах
Ты станешь,
То как же смогу
Облаков белых превыше
Я вознестись?»
После этого наследник престола прислал:
«Моё сердце, разбившись,
Унеслось
Пылью в небо,
А слёзы мои
Морем разлились.
Нет никого, кто бы заставил меня так мучиться. Второй такой в мире не найти!»
Атэмия написала в ответ:
Наследник престола на это написал:
«Все могут подняться
На гору Хорай,
На морской черепахе стоящей.
Но тебя ожидая напрасно,
Стал стариком я.
Хоть и не был я в лодке…»[638]
Атэмия написала ему:
«Проще подняться
На гору Хорай,
Чем к острову в море причалить.
Ветер свирепо свистит,
И огромные волны несутся».
Советник Санэтада, страдая от мук любви, отправился в горы и непрестанно служил молебны во всех храмах. Оттуда он написал Атэмия, но ответа не получил и беспредельно скорбел, убиваясь, что никак не может добиться от неё письма, Санэтада написал:
«Ветром парус наполнен.
От берега путь свой
Лодка стрёмит.
Но письма мои
Дороги к тебе не находят».
Но и на это ответа не было.
Тогда он написал так:
Он опять не получил ответа.
Не зная, что предпринять, Санэтада вызвал Хёэ в её комнату и спросил:
— Почему ж и сегодня нет ответа, о котором я так мечтаю? Когда должен состояться въезд твоей госпожи во дворец?