Как ты играешь на кото.
Но вчера наконец
Мне удалось
Прелестные звуки услышать!
Дома мне очень грустно. Меня призывают во дворец, и я должен идти туда. Сегодня вечером я приеду за тобой».
— Ах, я так и думала! — восхищённо заметила Фудзицубо. — Ещё раннее утро, а он уже прислал письмо.
— Ты не в том видишь причину, — отозвалась принцесса, — Накатада всегда прежде говорил, что только ты можешь по-настоящему исполнять музыку, а вчера ты играла очень редкие произведения, и он, конечно, решил, что твоя игра стала ещё замечательней. Возможно, он отметил, что и я хорошо играю, Накатада ведь всегда слушает, когда я сажусь за инструмент. А Вторая принцесса прекрасно играла на цитре, она подаёт большие надежды.
Ответа мужу принцесса не написала.
Не получив от неё письма, Накатада очень расстроился и, опечаленный, отправился во дворец.
Вечером от него пришло письмо: «Я собрался было уходить из дворца, но государь велел закончить чтение записок моего деда, которое я начал в прошлом году. В записках иногда встречаются трудные места. Смогу покинуть дворец только завтра вечером».
Прочитав письмо, принцесса велела передать на словах: «Что ж, хорошо», а ответа не написала. Мать её, госпожа Дзидзюдэн, находилась во дворце и послала зятю смену одежды.
Рано утром архивариус принёс письмо от наследника престола:
«Целый день на душе тоска. Хочу пойти, но <…>. Я был бы рад, если бы ты тосковала, как я.
Ветер напрасно
Кружит над морем.
Но не видно волн белых.
Но, может быть, скоро
Взволнуется водная гладь?[184]
Ты не сдержала обещаний».
— А что ты ему обещала? — полюбопытствовала Первая принцесса.
— Должно быть, ему кто-то сказал, что я потому не возвращаюсь к нему, что я его не люблю, — засмеялась Фудзицубо.
— Все говорят то, что взбредёт им на ум, — сказала принцесса.
— Что всё это время делал наследник? Кто из жён находится рядом с ним? Кому он посылает письма? — принялась расспрашивать архивариуса Фудзицубо.
— Каждый день он занимается изящной литературой, вечером до глубокой ночи — каллиграфией, — рассказывал Корэкосо. — С начала этого месяца Пятая принцесса призывалась в его покои три раза, а один раз наследник отправился к ней сам. Другие жёны у него не бывают. Он послал один раз письмо госпоже Рэйкэйдэн, дочери левого министра Тадамаса. Трижды в этом месяце наследник посылал письма Насицубо. Прошлой ночью он отправил меня к ней. У Насицубо в то время был её отец, генерал, он очень щедро меня угостил.
— Он посылает к Насицубо только тебя? — допытывалась Фудзицубо. — Чем тебя наградили?
— Мне дали полный женский наряд, — ответил он.
— Насицубо всё ещё имеет на него влияние? — спросила принцесса.
— Сейчас она ему нравится, — ответила Фудзицубо. — У неё доброе сердце, и он её очень любит. Её отец и брат такие красавцы, что зависть берёт, а Насицубо, как говорят, похожа на брата. Все другие жёны постоянно злословят, а от неё никто не слышал дурного слова. Дочь министра Тадамаса порядочна, но сурова, она всему предпочитает размышление и малоразговорчива. Дочь принца Сикибукё лицом похожа на Соо, но насколько я знаю, в ней ничего особенного нет. Дочь советника Масаакира невысокая ростом, она большая искусница. Пятую принцессу я видела сама. Очень красива, сияет как полная луна, без единого изъяна, всё бы на неё любоваться. Наследник очень её уважает, чувства её благородны, но уж очень она своенравна, требует, чтобы к ней относились с особым почтением, упряма, поэтому с наследником не ладит,
Фудзицубо ответила наследнику престола:
«Благодарю Вас за Ваше письмо. И я во что бы то ни стало хочу быть рядом с Вами. С каждым днём разлука для меня становится всё мучительней. Вы сетуете, что не видно белых волн…
Накатада опять прислал из дворца письмо жене: «Я снова и снова пишу тебе, но ответа не получаю. В чём дело? Я всё время с тревогой думаю, отчего у тебя такое отношение ко мне, и читая перед государем, то и дело допускаю ошибки. Государь смеётся, репутация моя потеряна.
Как себя чувствует Инумия? Обязательно ответь мне». Прочитав письмо, Фудзицубо сказала:
— Его почерк очень похож на почерк наследника престола. Один другому ни в чём не уступает. Пока Накатада находится у императора, принеси-ка Инумия сюда. Ведь когда он вернётся, этого нельзя будет сделать.
— Накатада строго-настрого запретил кормилицам выносить Инумия, — ответила принцесса. — Кто бы ни захотел увидеть Инумия, кормилица Тайфу под тем или иным предлогом непременно отказывает.
— Но всё-таки, пока Накатада не вернулся, принеси её. Если я упущу этот случай, я её так и не увижу, — настаивала Фудзицубо.
— Даже моя бабка хорошенько её не видела, — отвечала принцесса. — Накатада на меня никакого внимания не обращает, со мной даже не говорит, но над Инумия он страшно трясётся. Когда он уходит из дому, он несколько раз велит, чтобы её никому не показывали.
— Почему же он так важничает? — удивилась Фудзицубо. — Почему Накатада заставляет вас так себя вести? Делай что тебе хочется, ты не должна во всём следовать указаниям мужа.
Посыльный попросил передать принцессе: «Господин сказал мне, что если я приду без ответа, он меня не будет больше держать на службе. Пожалуйста, напишите ответ. Если меня прогонят со службы, я не знаю, что буду делать».
— Твоей вины нет никакой, — обратилась к нему принцесса. — Просто здесь ничего особенного не происходило, вот я и не писала. Но отвечу ему, чтобы избавить тебя от неприятностей.
Она взяла кисть и написала:
«Я прочитала твоё письмо, но поскольку здесь не произошло ничего такого, что могло бы обеспокоить тебя, я и не ответила. Твоё стихотворение о горе Касуга поразило меня своим унынием.
На горные склоны
Ничья нога не ступает.
Где было видно,
Чтоб осыпались цветы,
Не ожидая ветра порывов?[187]
Что я могу сказать об Инумия».
Наступил вечер. Накатада покинул дворец и сразу же отправился за женой.
Фудзицубо велела положить подушки и усадить его на веранде. Накатада распорядился, чтобы передовые были готовы к выезду, и приказал подвести экипаж к дому. Жене он послал записку: «Я освободился и, полагая, что ты собираешься домой, пришёл за тобой».
«Мы очень долго не виделись с Фудзицубо, и нам теперь не наговориться. Мне хочется побыть с нею сегодня и завтра. Пожалуйста, возвращаться домой», — ответила принцесса.
«Поедем сейчас домой, потом ты опять вернёшься сюда», — продолжал просить генерал.
«Ты поднимаешь шум из-за пустяков», — ответила она.
Фудзицубо стала её уговаривать:
— После службы во дворце он хочет, по-видимому, отдохнуть. Побудь с ним, а я перейду в другую комнату.
— Ничего не случится, если я не выйду к нему, — отрезала принцесса.
Накатада не хотел насильно заставить жену вернуться домой и пребывал в нерешительности. Наконец он сказал:
— Если так, то я проведу ночь здесь.
Фудзицубо распорядилась поставить в южных передних покоях ширмы, расстелить постель и пригласить туда генерала.
— Как это всё неудобно! Здесь и без него тесно. Пусть отправляется к Инумия! — рассердилась принцесса.
— Что ты говоришь? Спать рядом с Инумия? — воскликнул Накатада и ушёл в помещение, где расположились господа, которые явились охранять Фудзицубо.
В тот вечер еду готовили помощник управляющего делами наследника престола с сыновьями Масаёри, и везде — в трапезной Фудзицубо, в помещении для прислужников её детей, в общей трапезной — было много народу. Перед Фудзицубо, Первой принцессой и её сёстрами, перед детьми наследника престола поставили квадратные подносы и принесли еду. Накатада подали то же, что и его жене. Но он есть не стал и, отослав яства господам, охранявшим дом, лёг спать. От Фудзицубо ему принесли покрывало. Сопровождающие Накатада расположились кто где. Им тоже принесли угощение.
— Подойди сюда, к этой занавеси, я хочу что-то тебе сказать, — упрашивал Накатада жену.
— Это невыносимо наконец, — рассердилась принцесса и ушла спать за полог.
Все разошлись по своим покоям.
В полночь из усадьбы на Третьем проспекте от Канэмаса принесли Накатада записку: «Загляни к нам. Срочное дело».
— Что случилось? — испугался генерал.
— Госпожа Насицубо чувствует себя плохо, — доложил ему посыльный.
— Передай вот что: я только что возвратился из императорского дворца, чувствую себя так плохо, что не разберу, где восток, где запад, немного отдохну и сразу же приду.
— Я всё передам. Но туда не входите из-за скверны, — сказал посыльный.
— Так кто же? — воскликнул Накатада.
— Мальчик! — ответил тот.
— От наследника престола был гонец? — спросил генерал.
— Я не знаю. Меня спешно отправили сюда, и я никого не видел, — ответил посыльный и возвратился на Третий проспект.
Стало светать. Накатада через даму по имени Тюнаго передал жене о том, что произошло на Третьем проспекте и добавил: «Сейчас пойду туда, садиться не буду и сразу же возвращусь».
— В чём дело? — спросила Фудзицубо.
— Говорят, что у Насицубо родился мальчик, — ответила ей принцесса.
— Какая досада! — воскликнула та.
Генерал побыл на Третьем проспекте, ни к чему там не прикасался, затем вернулся в усадьбу Масаёри. Он опять уговаривал принцессу возвратиться домой. Вечером Накатада отправился на Третий проспект навестить Насицубо.