Госпожа Дзидзюдэн ответила ему:
«Благодарю за Ваше послание. О том, о чём Вы пишете, я узнала сегодня утром из письма первого министра. Сейчас все охвачены беспокойством: что же дальше? Но об этом можно будет судить только через некоторое время, понаблюдав, как станут развиваться события. Несмотря на неблагоприятное для Вас время, Вы могли бы написать наследнику престола».
Вечером с указом императора прибыл Тадамаса, и в усадьбе Масаёри собрались придворные. Приготовление к торжеству взял на себя Судзуси, и всё было устроено, как должно. Телохранителями наследника престола были избраны один из сыновей Масаёри и один из его зятьёв. Все сановники и архивариусы двора наследника были назначены по рекомендации Масаёри.
Как раз в тот момент, когда распределялись должности, Накатада обратился с письменной просьбой:
«Я несколько раз являлся с визитом к наследнику престола, но вокруг него было так много народу, что я не мог поговорить о моём деле. Об этом я должен был бы подробно рассказать лично, но что же делать… У меня есть человек, о котором я долгое время заботился. На него не обращают должного внимания, и до сих пор я не мог его куда-либо рекомендовать. Но сейчас я непременно постараюсь помочь ему. Вас со всех сторон донимают просьбами, но мне очень хочется, чтобы его взяли на службу. Это человек, который будет полезен. Я прошу, чтобы его назначили дворецким к наследнику престола».
Речь шла о помощнике правителя провинции Иё, одном из тех, о ком заботился Накатада.
Масаёри ответил:
«Письмо твоё получил. Просьбу твою выполнить очень легко. Мне как раз было сказано, чтобы я нашёл кого-нибудь на место дворецкого, и если у тебя есть подходящий человек, то лучшего и желать нельзя».
Масаёри хотел сделать главой Ведомства двора наследника престола одного из своих сыновей, но император, считая, что здесь нужен человек более известный, назначил Накатада. Помощником управляющего стал военачальник Правой дворцовой стражи Тададзуми, его заместителем по просьбе Масаёри, был назначен ‹…›. Учителем словесности, тоже по просьбе Масаёри, назначили ‹…›. Дворецким стал помощник правителя провинции Иё, рекомендованный Накатада, его помощниками были назначены один — по ходатайству супруги Масаёри, второй — по просьбе Фудзицубо, а третьим выбрали того, кто служил у прежнего наследника престола. Более низкие чины тоже были распределены по тому или иному ходатайству. Главой Портняжного отделения при дворе наследника престола была назначена четырнадцатая дочь Масаёри, жена Суэфуса.
Императрица-мать продолжала строить различные интриги, но когда она попробовали втянуть в них императора, у него сразу испортилось настроение, и она больше его ни во что не посвящала. Казалось, она не сердилась на императора за сделанное назначение, но в душе испытывала страшную зависть к семейству Масаёри. «Ах, если бы сыновья Фудзицубо умерли, тогда я смогла бы устроить иначе», — вздыхала императрица-мать. Она ещё больше, чем раньше, ненавидела Дзидзюдэн, которая поселилась во дворце Судзаку рядом с отрёкшимся от престола императором. Императрице-матери хотелось извести наложницу или выжить её из дворца.
Госпоже Дзидзюдэн было предоставлено несколько домов неподалёку от дворца Судзаку, в которых поселились её сыновья. Они были женаты на девицах из хороших семей. Восьмой сын женился на дочери советника сайсё Сукэдзуми. Все сыновья Дзидзюдэн были очень хороши собой и пользовались хорошей славой. Тадаясу по-прежнему не женился, и дочери важных сановников, умелые во всевозможных искусствах, миловидные, старались поступить на службу к нему во дворец. У него было много прислуживающих дам. В покоях Дзидзюдэн всегда собирались её дети, и взрослые и подростки, — как букет цветов. Там днём и ночью звучала музыка и было очень оживлённо. Отрёкшийся от престола император с радостью смотрел на детей, слушал их исполнение; он всё своё время проводил у Дзидзюдэн.
— Надо пригласить Первую принцессу и попросить, чтобы она поиграла на кото вместе со своим мужем, — говорил он наложнице.
Масаёри с сыновьями часто навещали Дзидзюдэн; Накатада и другие зятья являлись к отрёкшемуся императору и наносили визит высочайшей наложнице. Пятый принц, горячо влюблённый во Вторую принцессу, неотступно размышлял, как осуществить свои желания.
Императрица-мать ненавидела семью Масаёри, а также всех придворных и принцев. Ни Тадамаса, ни Канэмаса, с которыми она должна была бы быть в хороших отношениях, у неё не показывались. «Гнусный мир! Кончится тем, что всё в нём захватит Масаёри. Хотела бы я удалиться туда, где бы я ничего этого не видела, стать монахиней», — размышляла она, но ей казалось, что время для этого ещё не настало, что душа её ещё не спокойна.
С тех пор, как жена Тадамаса узнала, что императрица-мать хотела женить его на своей дочери, она мужу не писала. Дети их плакали, тоскуя по матери. В скором времени она должна была рожать.
Она оставалась ко всему безучастной. Осенние холодные ночи наводили на душу уныние, она уже долго была в разлуке с мужем. Каждую ночь Тадамаса приходил к ней, плакал и просил прощения. «Видно, делать нечего!» — решила она как-то раз и возвратилась к мужу.
— Почему ты до сих пор оставалась у отца? — допытывался он.
Она сначала не говорила ему, что слышала о происках императрицы-матери, а отвечала, что, мол, об одной принцессе очень много говорят, что мужчины всегда хотят чего-то ещё, что её отец был того же мнения и запретил возвращаться.
— Мне очень грустно, что ты так думаешь, — сказал Тадамаса. — Пусть люди говорят, что хотят, я никогда не относился к тебе легкомысленно. Если бы ты меня любила, то, несмотря на уговоры твоего отца, ты бы так долго меня не мучила. Разве я отношусь к тебе пренебрежительно, как утверждает твой отец? Да разве у меня есть другая цель в жизни, кроме как любить тебя? Пусть в нашем мире есть люди достойнее меня, но нет ни одного, который бы питал более глубокие чувства, чем я.
Жена решила, что мужу было всё известно с самого начала, и рассказала:
— Когда императрица-мать посылала тебе письма, я думала, что между нами всё будет кончено. Ты же мне этих писем не показывал, вот я и рассердилась.
— Ничего странного, что ты рассердилась, если ты слышала об этом деле. Как же, думая о тебе ‹…›. Посмотри, что у меня. — С этими словами он преподнёс ей красивый подарок.
С тех пор отношения между ними были превосходными.
Императрица-бабка, супруга отрёкшегося императора Сага, давно уже думала: «А вдруг у Пятой принцессы родится мальчик…» — и она сказала императору Судзаку, когда он вскоре после отречения от престола нанёс родителям визит:
— Я давно хотела поговорить с тобой. Сейчас Пятая принцесса ждёт разрешения, и если, как все мы того желаем, у неё родится мальчик… Я думаю сказать императору: „Пятая принцесса должна не сегодня завтра рожать. Назначь её сына наследником престола". Если ты со мной согласен, скажи ему об этом со своей стороны. Первая принцесса, проживающая на Третьем проспекте,[289] конечно, рассердится, узнав о моей просьбе. Я родила её,[290] когда ты был уже взрослым. ‹…›
— Если наследник престола не будет провозглашён до рождения ребёнка принцессы, я скажу императору, — пообещал тот.
— Ты и скажи, чтобы пока никого не провозглашали. — Это единственное, что заставляет меня цепляться за оставшуюся жизнь. Я не смогу спокойно отойти в страну мрака.
Когда же императрица-бабка узнала, что наследником престола объявлен сын Фудзицубо, она с горечью подумала: «Не дождались, не сделали того, о чём я просила». Отрёкшийся император Судзаку был с ней заодно, не потому что он возражал бы против решения императора, но из-за того, что ему было жаль свою мать.
Царствующий император мучился угрызениями совести, что императрица-мать осталась недовольной. «Она просила меня сделать наследником престола сына Насицубо», — думал он и провозгласил его Вторым принцем. Среднего сына Фудзицубо, хотя он и был старше сына Насицубо, он провозгласил Третьим принцем. В своё время, когда Фудзицубо забеременела, он обещал ей: «Если всё пройдёт благополучно, твой сын будет наследником престола». С тех пор Фудзицубо родила и других сыновей, но императрица-мать твердила, что наследник престола может быть только из рода Фудзивара, и совещаясь с важными сановниками, строила планы в пользу ребёнка Насицубо. Потом сановники, император Судзаку и старая императрица задумали провозгласить наследником престола будущего сына Пятой принцессы и все вместе пытались помешать избранию сына Фудзицубо. Царствующий же император ни с кем по этому поводу не совещался, таил думы глубоко в душе, до самого последнего момента не проронил ни слова — и вдруг сделал наследником престола сына Фудзицубо! Все, кто видел, как страшно изменилась в лице при этом императрица-мать, порицали его выбор.
Фудзицубо всё ещё не возвращалась к императору, и он дни и ночи проводил в унынии. Других наложниц он к себе не призывал, и сам ни к одной из них не ходил. Ложился ли он спать или вставал с постели, он был погружён в глубокую задумчивость. В этом месяце он гонцов к Фудзицубо уже не посылал. «Узнав о назначении наследника престола, она должна обрадоваться и напишет мне письмо», — думал он, ожидая от неё весточки, но напрасно. «Она страшно упряма. Наверное, и на этот раз мне придётся уступить», — сдался он и отправил письмо с архивариусом, бывшим в то же время помощником начальника Ведомства построек.
Дамы, прислуживающие Фудзицубо, встретили его с большой радостью, вышли к нему на веранду и преподнесли вина. В письме было сказано:
«Всё время пишу тебе, но ответа от тебя нет. Ты могла бы и сообщать мне, что получаешь мои письма. Даже посторонние этому удивляются. Такое поведение совершенно беспримерно. Всё это время мне кажется, что вот-вот я расстанусь с жизнью.