Самые лучшие стихи велели читать Накатада, а его собственное сочинение читали императоры. Внесли чаши с вином. Все поздравляли Санэтада с прекрасными стихами. Император преподнёс чашу Суэфуса.
Начались развлечения. Император Судзаку написал тему для сочинения стихов на японском языке: «В старости наслаждаюсь весной» — и передал бумагу императору Сага. Тот, взяв чашу, обратился к царствующему императору:
— Каждой весной
Снова белеют цветы
И белеет моя голова.
В этом году показалось,
Что снегом покрыло её.
Царствующий император ответил:
— В то время, что жил
Я в Весеннем дворце,
Ни разу не видел,
Как снег
Здесь покрывает цветы.
Отрёкшийся от престола император Судзаку сложил:
— Проходят года,
И белеет моя голова.
Но каждой весной
Прихожу я сюда
Любоваться цветами.
Принц Сикибукё произнёс:
— Столько цветов,
Что ломятся
Ветви деревьев.
Снег небывалый
Рощу усыпал, —
и передал чашу Пятому принцу. Тот сказал:
— Мне стихотворения не сложить, — и передал чашу принцу Накацукасакё, который произнёс:
Принц Хёбукё прочитал:
Принц Тадаясу сложил:
Принц Соти сложил:
— Цветами шляпу украсив,
Видим, как быстро
Они увядают,
И скорбим,
Как весна быстротечна…
Пятый принц сказал:
— Под ветра порывом
Посыпались вниз лепестки.
Но вовсе это не значит,
Что старость
Пришла к ним.
Принц, правитель провинции Хитати, прочитал:
— Если бы вишни
Цветами не покрывались,
То как бы мы знали —
Даже отправившись в поле, —
Что пришла весна?
Первый министр Тадамаса произнёс:
— Вдосталь нельзя насмотреться
На цветущие вишни.
Отправившись в чистое поле,
С печалью глядим,
Как проходит весна.
Левый министр Масаёри сложил:
— Ах, не цветами ли вишни
Я причёску украсил?
Сколько на них ни смотрю,
Всё те же они,
Цветы этой весны…[319]
Правый министр Канэмаса произнёс:
— Жалея, что быстро
Осыпаются вишни,
Мы украшаем причёску.
И вот на висках
Бесконечно цветы остаются…
Правый генерал Накатада прочитал:
— Каждой весной
Осыпаются вишни
И белизной отмечают
Друзей, что в тени
Деревьев собрались.
Глава Налогового ведомства Санэмаса произнёс:
— Молод ли, стар ли,
Все мы
В поле выходим,
Чтобы вишни цветами
Причёску украсить.
Старший советник министра Тадатоси сказал:
— Приблизишься
К вишням цветущим —
Белизна на главе остаётся.
Сколько же лет
Украшал ты цветами причёску?
Заместитель второго советника министра прочитал:
— Как только вишни
Начнут осыпаться,
Белизны в волосах пребывает.
О, если б цветы
Не каждый год распускались!
Второй советник министра Судзуси сложил:
— Как раньше,
Ветви деревьев
Покрылись цветами.
Я же с каждой весной
Становлюсь всё старее.
Начальник Левой дворцовой стражи Фудзивара Киёмаса сложил:
— Глядя с тоской,
Как уходит весна,
Говорим себе, что стареем.
Но сколько цветов
В этом саду распустилось![320]
Второй советник министра Санэтада прочитал:
— Если б на зов государей
Сегодня я не явится,
Как бы узнал
В горах, средь деревьев гнилых,
О приходе весны?
Императору Судзаку это стихотворение очень понравилось, и он изволил несколько раз прочитать его на разные мотивы. Он велел поднести Санэтада чашу с вином и произнёс:
Царствующий император сложил:
— Засохшим считали дерево это,
И с радостью вижу,
Что оно цветами покрылось.
Ах, если б услышал, что и другая
Вишня вновь расцвела![322]
Император Сага прочитал:
Чаши много раз наполняли вином. Собравшиеся наслаждались чудесной весенней порой, развлечения были в самом разгаре. Слуги поставили перед Накатада и Судзуси цитры, все стали играть на музыкальных инструментах, и один за другим сановники выходили танцевать. Пели песни, исполняли «обезьяньи пляски». Императоры получили большое удовольствие.
— Сегодня праздник необычайно удался, — сказал император Судзаку. — Осенью прошлого года эти самые молодцы отправились к Накаёри и в глухом месте, где их никто не мог слышать, показывали своё сокровенное мастерство. Тогда говорили, что ничего выше и быть не может.
— И я об этом слышал, — промолвил император Сага. — На заре, когда Тадакосо попросили читать заклинания, а Накатада аккомпанировал ему на кото, вокруг них собрались все, кто там находился.
Царствующий император прошёл к императрице-бабке.
— Я очень рада, — приветствовала она его. — Давненько мы не виделись. С тех пор, как моя дочь, которая живёт на Третьем проспекте,[324] преподносила свежие травы, ты у нас не появлялся.
— Я должен был бы почаще навещать вас, но ведь император не может покидать дворец всегда, когда ему вздумается, — ответил государь.
— Сейчас я уже так стара, что, возможно, не сегодня завтра покину этот мир. Я должна тебе кое-что сказать и тогда спокойно отправлюсь в последний путь. Поэтому я очень рада твоему приходу, — начала императрица-бабка. — Наша дочь, которая проживает во дворце Одаривания ароматами, Сёкёдэн,[325] родилась тогда, когда я была уже стара и детей больше не ждала. Поэтому я и люблю её больше других моих детей. Я просила тебя отнестись к ней особенно и отличить перед другими, но безуспешно. Ты не приблизил её к себе и этим глубоко меня обидел. Теперь я хочу именно ей передать свой ранг императрицы. Пусть все будут возражать, но ты должен помнить, что это моё давнишнее желание, и обязательно сделать так.
Он долго и мучительно думал и наконец ответил:
— В дни моей молодости я часто виделся с Пятой принцессой и всегда испытывал к ней расположение и доверие. Однако по какой-то причине она, в отличие от других моих жён, стала меня сторониться, вот я и решил не навещать её до тех пор, пока её отношение ко мне не изменится. То, о чём вы меня просите, — случай беспримерный, но поскольку таково ваше желание, я велю разузнать, и если подобный прецедент был, выполню вашу волю. Если же такого прецедента не отыщут, я пожалую Пятой принцессе надел, но провозгласить её навсегда императрицей не смогу.
— Надела можно и не давать, это не беда, — возразила она. — Я хочу, чтобы ты её сделал именно императрицей. Я предполагаю, что ты хочешь объявить императрицей мать наследника престола. Если бы ты любил мою дочь, ты мог бы повременить с назначением наследника — ведь она ждала ребёнка. Но ты поспешил объявить наследника, чтобы я не успела выразить свою волю.
— Если бы у принцессы уже был сын, я бы без всяких колебаний назначил его наследником, — ответил император. — Но ведь этого не было, а у Фудзицубо сыновья были, вот я и объявил без особых размышлений, что её сын будет назначен наследником престола. Сын Неба не бросает слов на ветер, и став императором, я не мог нарушить своего слова. К тому же, и наследник престола является вашим правнуком, им тоже пренебрегать нельзя.
— Несчастная моя дочь! — произнесла старая императрица-бабка с отчаянием.
Император распрощался с ней и отправился к принцессе.
— Много выпил вина и нехорошо себя чувствую, — сказал он, снимая парадную одежду и ложась в постель.
Он заговорил с принцессой необычайно мягко:
— Ты очень огорчилась по поводу избрания наследника. Я хочу, чтобы жёны мои всегда относились друг к другу дружелюбно. Императрица-бабка плакала так сильно, что мне стало страшно, и я ничего не мог сказать. Почему ты не родила раньше нашего сына? Ну-ка, принеси сюда малыша, покажи мне.
— Ах, нет-нет. Он ещё слишком маленький. Почему вам захотелось посмотреть на такого малыша?
— Потому что таких маленьких я ещё никогда не видел. Если я сейчас не увижу принца, я так и не буду знать, как выглядят младенцы. Ну, покажи же.