В дверь постучали. Ирвелин резко обернулась, и стук повторился. Посмотрев на Нильса, она поняла, что тот был растерян не меньше.
Кто мог прийти к ней в такой поздний час?
Постучали в третий раз. Ватными от напряжения ногами Ирвелин подошла к двери и приникла к ней:
– Кто там?
Послышался кашель, а следом – неясная речь:
– Эрм Сколоводаль, кхм, ваш сосед. У вас все в… в порядке?
Услышав знакомое имя, Ирвелин немедля открыла дверь. За ней стоял в тапках и часто моргал угрюмый старик, тот самый господин Сколоводаль, ее второй сосед по площадке. Господин Сколоводаль был одет в кротового цвета жилетку, бесчисленные карманы на которой топорщились во все стороны. Редкие седые волосы соседа были усиленно зачесаны назад, а дужки массивных очков восседали на скрюченных, почти как у эльфа, ушах. Настал случай, и спустя два с половиной месяца жизни в этом доме Ирвелин увидела его.
– Извините меня за… кхм… за поздний визит. Мне показалось… – Старик замолчал и прищуренно посмотрел за спину Ирвелин. – Усы тараканьи, господин Кроунроул-старший! Не признал вас.
Ирвелин услышала, как сзади подошел Нильс. Когда справа показалось серое плечо, и так близко, внутри у нее все сжалось.
– Приветствую вас, господин Сколоводаль, – сказал Нильс. Он был недоволен тем, что их отвлекли. Это выдавала непривычная для него быстрая речь. – Вижу, вы в добром здравии.
– Не в таком добром, как раньше, господин Кроунроул. Радикулит, понимаете, совсем меня извел. – Он попытался улыбнуться и сразу же закряхтел. – Давно не видел вас.
– Я переехал.
– Вон оно что. И далеко?
– В пределах Граффеории, – уклончиво ответил он, косо поглядывая на Ирвелин.
– Угу.
Какое-то время все молчали. Эрм Сколоводаль перекидывал свой взгляд, увеличенный линзами очков, с Нильса на Ирвелин. Туда-сюда, туда-сюда. Глядя на забавные уши соседа, Ирвелин быстро соображала, а потом радостным тоном, на какой только была способна, воскликнула:
– Господин Сколоводаль, а не хотели бы вы зайти? Я как раз собиралась ставить чайник.
Больше ни минуты она не хотела оставаться наедине с Нильсом Кроунроулом и была рада внезапному появлению соседа. Да чего уж там! Она была готова прямо сейчас расцеловать этого угрюмого старичка!
– Чай? Ох, госпожа, благодарю, но вот уже много лет я предпочитаю пить чай в одиночестве. Знаете, вся эта пустая болтовня только мешает процессу…
– Какое совпадение! Я тоже, знаете, не сторонник пустословия. Но раз вы зашли, я считаю себя обязанной угостить вас.
Сколоводаль мялся, перекладывая руки из кармана в карман. Ирвелин ему приветливо улыбалась, хотя душа ее застыла от волнения. «Заходите же, заходите, заходите!»
– Да у вас тут, наверное, и без меня, кха-кха, хлопот хватает…
– Я настаиваю, господин Сколоводаль, – не сдавалась Ирвелин, совершенно игнорируя присутствие Нильса. – Познакомимся, наконец. Это соседская лояльность, если хотите.
Мужчина вопросительно посмотрел на Нильса: он, очевидно, не понимал, почему тот молчит.
– Проходите-проходите, – повторяла Ирвелин и открыла дверь нараспашку.
– Ладно, зайду на минуточку. Такая темень уже…
Ликуя, Ирвелин пропустила господина Сколоводаля и бегом вернулась в гостиную. Выдвинув для соседа самое удобное кресло, она направилась к чайнику.
– Будете печенье?
– А? Печенье? – Он с хрустом опустился в кресло. – Нет-нет, усы тараканьи, на ночь печенье я не ем.
– Мармелад? – Ирвелин старательно изображала примерную хозяйку, каковой, к слову, никогда не являлась.
– Только чай. Благодарю вас.
Ирвелин принялась бессвязно болтать про жилплощадь и прекрасный вид из окна – в воодушевлении, без конца жестикулируя, прямо как Мира, – а господин Сколоводаль сидел и молча разглядывал столбики из книг.
– А господин Кроунроул-старший разве к нам не присоединится? – откликнулся он, когда Ирвелин раскладывала блюдца.
Прерывая свой поток бессмысленных слов, Ирвелин оглянулась в прихожую. Там никого не было. Нильс ушел, не удосужившись прикрыть за собой дверь. Эфемеры обладали удивительной способностью уходить скоро и совершенно бесшумно.
Ирвелин выпустила вздох облегчения. Потом она достала ягоды из морозилки и принялась делать для господина Сколоводаля самый вкусный чай, на какой только были способны ее не хозяйственные руки.
Глава 18Посетитель
В этот вечер, который был готов вот-вот перейти в ночь, Ирвелин узнала от Эрма Сколоводаля кое-что любопытное. Старик и не собирался скрывать, что целыми днями просиживает у дверного глазка и усердно наблюдает за соседями. Более того, Эрм Сколоводаль считал свою деятельность почетной и называл ее не иначе как предназначение. Его знаменитый журнал, о котором Ирвелин столько слышала от Августа, также оказался не выдумкой, а самой настоящей тетрадью с тонной датированных листов. О своем ремесле господин Сколоводаль рассказывал с большим удовольствием, и как только их полуночная беседа коснулась причины его прихода к Ирвелин, старичок, шаркая по паркету, приволок из квартиры номер четыре свой толстый журнал и хлопнул им о дубовый стол.
– Так-так-так. – Он раскрыл журнал на середине и принялся водить пальцем по исписанным строчкам. – Так-так-так. Кхм, где же это. Так-так. А, вот!
Ирвелин, сидевшая рядом, склонилась над журналом. Господин Сколоводаль указал ей на строчку, разобрать которую представлялось возможным только с помощью лупы.
– Ровно неделю назад господин Кроунроул-младший пришел к вам в первый раз.
– Быть такого не может, – сказала Ирвелин. – Филипп Кроунроул отсутствует еще с октября… по семейным обстоятельствам.
– Вы это про какого брата? Младшего? Вот и я сейчас думаю, что в тот день обознался. Кхм. Принял одного брата за другого. Он был в сером плаще, в таком же, в каком сегодня был господин Кроунроул-старший. Видите, тут у меня записано – серый плащ! – И важным тоном прибавил: – У меня все помечено, все!
– Здорово, – не самым искренним голосом отозвалась Ирвелин, продолжая глядеть на мелкие почеркушки.
– И каждый последующий день он приходил. Вот, смотрите, тут у меня указано…
Ирвелин обратила внимание на время. Нильс приходил к ней каждый день ровно в шесть вечера.
– Я подумал тогда: больно у Кроунроула-младшего потрепанный вид. Кхм… Будь они тараканами съедены, эти братья, как они похожи! А ведь не родные!
– Господин Сколоводаль, а вас не смутило, что после меня господин Кроунроул спускался к выходу? Будь он Кроунроулом-младшим, то поднимался бы выше, в свою квартиру на четвертом этаже.
– Потому-то и куры несутся! После вас Кроунроул-старший поднимался выше, каждый раз. Вот тут у меня записано, смотрите. У меня все помечено, все!
Такое поведение Нильса озадачило Ирвелин. Получается, он ходил и к Филиппу? Если так, то Нильс был в курсе, что кузена уже долгое время нет в столице.
– Изо дня в день, значит, кто-то из братьев Кроунроул приходил к вам. А вы, госпожа Ирвелин, приходили так поздно, что я не смог зафиксировать ни одного вашего возвращения на этой неделе! – с претензией проворчал Сколоводаль. – А сегодня в назначенное время Кроунроул не пришел. Тут-то я и забеспокоился. Решил, что сегодня уж точно дождусь вашего возвращения – вдруг что, в непростое время живем все-таки. Кхм, да. Так. Что дальше? Из прихожей я, значит, не выходил весь вечер, наблюдал, и, как оказалось, правильно сделал, – он перелистнул страницу с гордым видом человека, раскрывавшего тайну вечного двигателя. – В девятом часу на площадке появились двое: сам господин Кроунроул и большой графф, крепкий, я таких еще с отрочества остерегаюсь. Оба подошли к вашей двери, постучали, постояли чуть, и второй, который большой, ушел, а господин Кроунроул – зашел в квартиру. Думаю, как же я умудрился пропустить ваше возвращение. Видите, за весь вечер в журнале только подростки с третьего – шумные, сил моих нет, живут прямо надо мной. Оба кукловоды, и у них вся мебель в квартире ходит, топает и топает. Сковородой бы их…
– Господин Сколоводаль, что же было дальше? – перебила Ирвелин в нетерпении.
– А ничего. Все было тихо. Большой графф больше не появлялся, господин Кроунроул не выходил. Скоро на площадке появились вы… И тут-то я, старый, совсем растерялся. То ли я упустил ваш уход, то ли господин Кроунроул проник внутрь без вашего согласия… Думал я, думал, извел вконец Киселя…
– Кого извели? – не поняла она.
– Это кролик мой, Кисель. Умный, черт бы его… Советовался с ним, стоит ли мне наведаться к вам, убедиться, так сказать, что все в порядке.
Ирвелин улыбнулась.
– И что же сказал Кисель?
– Бегал из угла в угол, покоя мне не давал. Потом принялся грызть плинтуса у выхода. Ну, решил я, это знак. Схожу.
Ирвелин сердечно поблагодарила господина Сколоводаля и его кролика за неравнодушие, уверила, что они приняли правильное решение и очень помогли ей.
– Значит, господин Кроунроул-старший зашел к вам незаконно?! – последовал возмущенный вопрос.
– Не совсем, – солгала Ирвелин, дабы понапрасну не тревожить старичка. – Он просто… искал своего брата. Но если вдруг вы увидите Нильса Кроунроула снова, обязательно мне сообщите.
Появление Нильса Кроунроула выбило Ирвелин из устоявшейся жизни, как гвоздь выбивают из бруса. Теперь, когда она ходила по каменным улицам Граффеории, она постоянно оглядывалась. То и дело ей мерещился человек в сером плаще. Вдобавок по ночам ее стали мучить кошмары, где на нее нападают и долго куда-то тащат. Даже в кофейне, когда кто-то внезапно оказывался у Ирвелин за спиной, она вздрагивала, а порой и неосознанно создавала барьеры, о которые гости кофейни злополучно бились.
Мимо Тетушки Люсии состояние Ирвелин не прошло.
– Госпожа Баулин, у вас все в порядке? – спросила она в начале очередного утреннего занятия.
– У меня все хорошо.
– Вы снова создаете барьеры. Бесконтрольные. Я стала получать жалобы от гостей, – с укоризной произнесла Тетушка. – Это огромный шаг назад.