Повесть о граффах — страница 52 из 82

Вокруг стойки успела скопиться внушительной длины очередь: сонные посетители, клерки с саквояжами, заплутавшие иностранцы. Однако девушка-администратор их как будто не замечала, ее захлестнул азарт: один из самых грозных представителей столичной полиции, детектив Ид Харш, пропустил к себе кого-то по одному только имени! Без записи и талона!

– Наверное, вы – его внебрачная дочь, – перегнувшись через стойку, шепнула она Ирвелин.

– Я всего лишь свидетель, – не смогла сдержать улыбки та.

– Чепуха! – Администратор игриво откинула розовые волосы назад. – На той неделе детектив Харш не пропустил к себе даже собственную мать, и я не выдумываю. Он позволил ей пройти только по записи и только на следующий день. А женщина, между прочим, всего лишь хотела занести сыну пирожки. О, я поняла! Вы, наверное, из тех, из королевских, важное дипломатическое лицо или что-то в этом роде! Я права?

– Уважаемая, можно там поживее? – не вытерпел мужчина-левитант, паривший над головами остальных посетителей. – Мы здесь, видите ли, не за помидорами стоим. У меня срочная бандероль.

Ничуть не смутившись, администратор приветливо улыбнулась возмущенному граффу и протянула Ирвелин карточку с номером «54»:

– Госпожа Баулин, проходите к железному лифту, он прямо за стойкой. Кабинет Ида Харша находится на пятом этаже, в самом конце западного коридора.

– В конце западного коридора. Поняла, – сказала Ирвелин, приняв овальную карточку, которая напомнила ей жетон для автоматов. – У вас красивый цвет волос.

– О, мерси. Но это обычная иллюзия. Пользуюсь отсутствием своего надзирателя.

Администратор подмигнула ей, и Ирвелин отошла от стойки. На ее место тут же приземлился возмущенный левитант с бандеролью в руках.

В приемной полицейского участка царила суматоха. Мимо Ирвелин прошел конвой с провинившимся граффом – тот шел, подпевая себе под нос, и совсем не сопротивлялся; у выходов дежурили желтые плащи с бронзовыми конусами на головах и о чем-то сосредоточенно переговаривались; посетители с такими же карточками, как у Ирвелин, сидели на полукруглых скамьях и друг за другом поднимали головы – сверялись с огромными круглыми часами, которые занимали почти весь потолок вестибюля.

Ирвелин не единожды слышала об этих часах, но она и представить не могла, что часы будут выглядеть как настоящее произведение искусства. Могучие бронзовые стрелки, высеченные в виде языков пламени, твердо перемещались по каменному циферблату, от одной римской цифры к другой. Сами цифры, так искусно прописанные каллиграфией, сверху вниз наблюдали за граффами с почтенной величественностью. А жемчужиной часов был символ Граффеории – золотой грифон, распустивший свои огненные крылья над цифрой двенадцать. И каждый час, когда минутная стрелка достигала вершины, грифон оживал, издавал орлиный рев и, взмахнув крыльями со всей мощью, пролетал круг, задевая острым пером каждую из цифр. Не что иное, как потрясающая работа иллюзионистов.

Так было написано в брошюрах, и Ирвелин хотелось увидеть оживающего грифона наяву, раз уж судьба привела ее сюда. Но сейчас минутная стрелка стояла лишь на двадцати пяти, грифон был неподвижен, а ждать столько времени до ровного часа Ирвелин не могла.

Девушка прошла вглубь зала и остановилась у лифта, над которым была выведена надпись: «Защита Граффеории – каменное волокно, простирающееся от шпилей восточных гор до равнин западных лесов». Тяжелые двери лифта разошлись, и Ирвелин встретилась взглядом с щуплым консьержем. Бронзовый конус на его макушке неуклюже съехал, и графф при исполнении поторопился исправить конфуз.

– Добрый день, госпожа. На какой вам этаж?

– На пятый, – ответила Ирвелин и прошла внутрь. По привычке она начала искать табло с кнопками-этажами, однако все стены лифта оказались пустыми.

– На пятый? – Консьерж смущенно приподнял брови. – Покажите, пожалуйста, вашу карточку.

Ирвелин протянула граффу овальный жетон. Консьерж коротко взглянул на него, кивнул и точечно замахал руками. Двери лифта с лязгом захлопнулись, и подъемный механизм пришел в движение. Ирвелин подняла взгляд туда же, куда смотрел консьерж, и увидела табло с кнопками, которое висело под самым потолком.

«Штурвал. Ну конечно». Королевская полиция взяла под свое крыло добрую часть всех штурвалов Граффеории.

Вскоре лифт остановился, и щуплый консьерж объявил:

– Этаж пятый. Высшее полицейское сословие. И кафетерий.

Ирвелин вышла, и лифт сразу же поехал вниз. Консьерж оставил ее в глухой тишине в узком коридоре с арочным потолком. Обе стороны коридора уходили далеко, а на конце, доступном взгляду, закруглялись.

Теперь нужно было определить с какой стороны запад. Никаких табличек с указателями Ирвелин не нашла и наудачу повернула направо. Ее шаги эхом разносились по тихому коридору. Вскоре по левую сторону стали появляться дубовые двери с табличками, и Ирвелин стала вчитываться: «Женевьевон Миль, капитан королевской полиции», «Доди Парсо, детектив, высший ранг», «Алиса Фанку, королевский телепат»… Не эта ли Алиса Фанку сканировала ее в Мартовском дворце?

Ирвелин шла все дальше, пока до ее слуха не донесся гул из приближающихся голосов. Спустя еще десяток метров стены вокруг начали расширяться, превращая коридор в просторный офисный зал. Там, впереди, сновали черные точки в лице граффов-офицеров, повсюду стояли рабочие столы и секретеры, а в углу примостился потухший камин, у подножья которого мирно дремал один из желтых плащей. Скрежет карандашей, нескончаемые звонки и цокот печатных машинок заполонили пространство. Появившуюся Ирвелин никто не заметил, все были заняты либо своим делом, либо оживленной беседой, либо, как тот уставший служащий, сном.

Ирвелин было решила, что она все-таки пропустила нужный ей кабинет, но, оглядевшись внимательнее, прямо напротив увидела очередную дубовую дверь. Табличка на двери гласила: «Ид Харш, детектив, высший ранг».

Говорят, когда волнуешься, нужно действовать решительнее, иначе волнение утопит тебя в своих же ненасытных водах. Ирвелин добралась до кабинета почти бегом. Предварительно сняв пальто и закинув его на предплечье, она вошла.

В полутьме кабинета ее встретили двое граффов, и оба буквально вцепились в Ирвелин взглядом. Хмурый и коренастый – Ид Харш, нескладный и курчавый – юноша, имени которого девушка не знала, но, без сомнения, где-то его уже видела.

– Добро пожаловать, госпожа Баулин, – поприветствовал ее Харш. – Сюрприз, должен признать, весьма неожиданный.

– Здравствуйте, детектив.

Кабинет выглядел под стать хозяину. Пасмурный и какой-то безликий. Его угрюмую тишину нарушал лишь монотонный гомон, исходящий из коридора. Ирвелин остановилась посреди кабинета и стала переводить взгляд с одного граффа на другого.

– Позвольте представить, это Чват Алливут, мой младший помощник. Дела мы ведем сообща, поэтому господин Алливут никоим образом не нарушит приватности нашей беседы. – Детектив дал знак своему помощнику, и тот отошел от своего кресла. – Присаживайтесь, госпожа Баулин. Честно признаюсь, мне не терпится узнать причину, которая побудила вас прийти ко мне сегодня.

Ирвелин прошла по жесткому ковру и опустилась в кресло. Детектив занял место напротив, за бюро, а его помощник встал сбоку.

– Трое моих соседей пропали, – сообщила Ирвелин и сразу же прочитала на лице Харша изумление. По всей видимости, услышать он ожидал совсем не это.

– Ваши соседи? По дому на Робеспьеровской?

– Да.

– И чем же я могу помочь вам? – задал Ид Харш вопрос, который сквозил разочарованием. – Вам необходимо обратиться в службу оперативного поиска, они находятся на втором этаже, и если с момента исчезновения прошли полные сутки…

– Пропали Мирамис Шаас, Август Ческоль и Филипп Кроунроул, – слишком громко перебила она.

Ид Харш осекся и медленно приподнял подбородок:

– Мирамис Шаас? Та самая, в квартире которой в сентябре был найден Белый аурум?

– Да, именно она. И я почти уверена, что их исчезновение как-то связано с теми, кто похитил Белый аурум и кукловода Олли Плунецки.

Вот они, заветные слова, которые Ид Харш так ждал.

– Мы внимательно слушаем вас, госпожа Баулин, – произнес он, выставив локти на стол и сомкнув пальцы в замок. – Почему вы считаете, что три этих события связаны? И при каких обстоятельствах исчезли перечисленные вами граффы?

Из окна кабинета виднелась набережная. Сидя в кресле, Ирвелин видела западный берег столицы и длинное здание готической постройки – Королевский Институт Граффеории. С самого момента его возведения крышу института облюбовали черные вороны. Вот и сейчас Ирвелин наблюдала за стаей диких птиц, облаком взлетевших в сгущенное небо.

– За тремя этими событиями может стоять одна и та же компания, – сказала она, не сводя взгляда с птиц. – Они называют себя «Девять пилигримов».

Последнюю фразу Ирвелин произнесла медленно, выговаривая каждый слог, будто сомневаясь, что собеседники ее верно расслышат.

– Девять пилигримов? – переспросил Харш, хмурясь. – Что еще за пилигримы?!

– Это название тайного общества, довольно древнего, – вступил в разговор кучерявый юноша, выйдя из тени картотеки. Голос его надламывался, а длинные руки никак не могли найти комфортное положение и без конца двигались. – Но я читал, что девять пилигримов потеряли всех своих сторонников и прекратили св… свое существование. Более ста лет тому назад.

– Общество пилигримов возродилось, – повернувшись к младшему помощнику, заявила Ирвелин.

– Откуда вам это известно? – спросил Чват.

– Мы встретили одного сильного телепата. Она нам и сообщила о них.

– И это все, на чем вы основываетесь?

Ирвелин заерзала в кресле. От такого застенчивого человека, как Чват Алливут, не ожидаешь подобной напористости.

– Так, – отозвался Харш, в грозном замешательстве переводя взгляд с Ирвелин на Чвата. – Тайные общества для меня не больше чем абстракция. Я склонен иметь дело с реальными людьми. Госпожа Баулин, можете ли вы назвать имена участников этого общества?