Будто бы из ниоткуда перед ней возникли кремовые подушки. Диван из баррикады остановился там, где в следующую секунду уже лежала перепуганная Ирвелин. Следом раздался возмущенный возглас Филиппа:
– Графф, вы нарушаете закон! Штурвалам запрещено воздействовать на людей!
– Своим замечанием вы меня только принуждаете, – оскалился Тигр.
Ирвелин слезла с дивана, встала на еще подрагивающие ноги и огляделась. Мира – ее спасительница – стояла на прежнем месте и разглядывала свои руки, будто впервые их видела. Штурвал, по вине которого Ирвелин чуть не переломала себе изрядное количество костей, сделал стремительный разворот и перенаправил свои мускулы в сторону озадаченной Миры.
– Брагаар, не надо!
Ирвелин было решила, что этот крик принадлежал Филиппу. Однако кричал не он, а его двоюродный брат. Даром эфемера Нильс рванул вперед, наперехват штурвалу, и через мгновение его закутанное в плащ тело уже летело на полки переднего стеллажа. Сильный удар – стеллаж покачнулся, а Нильс рухнул на пол подобно безвольной кукле.
Нельзя доподлинно сказать, кто из граффов пребывал от увиденного в большем изумлении. Все смотрели на Нильса. Скоро он закряхтел и попытался приподняться, но не удержался на руках и снова упал. Мгновение спустя Филипп кинулся на взбесившегося штурвала, но тот, вовремя заметив наступление, приготовился к следующему броску.
– Хватит, Брагаар! – Нильс поднял голову к штурвалу. – Ты знаешь наши законы! Так следуй им!
Брагаар (так его, оказывается, звали) замешкался, только рук не опустил. Август подлетел к нему ближе и завис прямо над его головой, готовый в любую секунду помешать тому использовать ипостась.
– Верните Белый аурум, – подал вялый голос Прут Кремини, который занимал позицию поодаль. – Верните его нам, и мы никого больше не тронем.
Филипп и Август замерли каждый на своей плоскости. Нильс, шатаясь, поднялся; его правое колено было разодрано, а из носа ручьем текла кровь. Он ни разу не взглянул на Миру, тогда как Мира уже минуту не сводила с него глаз.
– Ческоль, спусти камень, и мы сейчас же уйдем, – настойчивым тоном сказал Нильс, вытирая кровь серым рукавом.
На краткий миг Ирвелин подумала, что Нильс поменял сторону, понял весь абсурд произошедшего, опомнился. Однако эфемер продолжал избегать взглядов Миры и Филиппа. И, опираясь на единственную здоровую ногу, гневно смотрел на Августа, а не на своего взбесившегося союзника.
С немым вопросом Август посмотрел на Филиппа, но тот, следя за движениями Брагаара и перекрывая своим телом Ирвелин, этого не заметил. У Ирвелин от напряжения затекли ноги. Она отчаянно пыталась придумать выход из положения, но ничего, кроме бежать со всех ног и спасаться, в голову ей упрямо не лезло.
Кто бы мог подумать, что ситуацию разрешит человек извне. Врезаясь в раскаленную тишину, ведущая в коридор дверь со скрипом распахнулась. Граффы все разом обернулись, но на пороге было пусто. Это событие подарило им лишь несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы Брагаар отвлекся, а Август, стремительно снизившись, ногами ударил его в грудь.
– Ирвелин, Мира, убегайте! – крикнул им Филипп и устремился на подмогу левитанту.
Девушки переглянулись. Ирвелин увидела в лице Миры сомнение, но, пренебрегая учтивостью, схватила ее за руку и повела за собой. В длинном коридоре было светло, кто-то неизвестный включил здесь бра.
– Сюда! Идите сюда! – услышали они мужской голос в отдалении. В начале коридора Ирвелин увидела нескладного парня, чьи курчавые волосы потряхивало от волнения. – У меня не получается открыть входную дверь, нужен ключ. Пока можно спрятаться вот здесь… Ах да, надо ведь представиться. Меня зовут Чват Алливут.
Графф протянул к подбегающим к нему девушкам руку и почти сразу убрал ее, осознав, что положение для условностей не самое удобное. Ирвелин вспомнила младшего помощника детектива и кивнула Мире, и они влетели в крохотных размеров кухню, дверь которой придерживал для них Чват.
– Какой сейчас день? – вдруг спросил у них Чват. Увидев растерянные лица девушек, он торопливо пояснил: – Я пришел сюда, чтобы допросить господина Кроунроула. Он меня напоил какой-то странной водой, а потом – темнота. Ничего не помню. Как оказалось, я уснул, а разбудили меня звуки из той комнаты, откуда вы выбежали. Я довольно долго подслушивал под дверью, стараясь разобраться…
Ирвелин прервала его сбивчивую речь:
– Господин Алливут! В комнате, откуда мы вышли, есть хозяин этой квартиры. Филипп. Он в белой рубашке. У него есть ключ.
Чват посмотрел в конец коридора.
– Понял вас. Укройтесь здесь. – Он неуклюже побежал в указанном направлении.
Кухня у Филиппа была с мизинец. Шкафчики из грубого дерева занимали собой все узкое пространство; на одном из них Ирвелин нашла графин, полный воды, и они с Мирой залпом осушили его. У Ирвелин сердце колотилось так, будто бы играло на барабанах сольную партию, а Мира на удивление была спокойной и какой-то задумчивой.
– Спасибо тебе, – сказала ей Ирвелин. – Спасибо, что придвинула тот диван.
Мира посмотрела на нее так, словно не ожидала, что в этой маленькой комнатке мог быть кто-то помимо нее.
– Это вышло случайно. Я не думала, что у меня получится сдвинуть настолько тяжелую вещь так быстро. – И она стала разглядывать свои руки, словно где-то на ладонях была высечена причина ее вдруг возникшей силы.
– Все равно спасибо, ведь если…
Бах-х!
Жуткий грохот заполонил слух. Ирвелин и Мира подскочили.
Бах-х-х!
Кто-то пытался проломить парадную дверь.
Бах-х-х-х!
Дверь сошла с верхних петель и рухнула в коридоре.
Ирвелин уже не знала, чего ожидать. Она приготовилась к созданию отражательного барьера, чтобы защитить себя и Миру от новой угрозы. Но не успела она начать, как на кухню вбежал запыхавшийся, с огнем в глазах Ид Харш.
Детектив молча переводил взгляд с одного перепуганного лица на другое. За его спиной Ирвелин увидела желтых плащей, прорывающихся внутрь через пыльную дыру.
– Где Белый аурум?
Ирвелин ответила машинально:
– Он в библиотеке. Последняя дверь справа. Там двое наших друзей и трое неприятелей. Туда же направился ваш помощник по имени Чват.
Выслушав ее, Ид Харш резким движением вынул что-то черное из кармана шинели, и Ирвелин попятилась. Она знала, что детектив вынул не что иное, как наручники. Однако на этот раз интуиция подвела ее. Харш прижал ко рту черную рацию и скомандовал:
– По коридору, последняя дверь справа! – Он опустил рацию и обратился к девушкам, забыв при этом сменить командный тон: – А вы закройтесь здесь и ждите. Не выходить. Ведите себя как можно тише.
Не успели они дать согласие, как Ид Харш выпрыгнул в коридор. Дюжина граффов (не меньше!) табуном рванула за ним.
Ирвелин не откладывая затворила дверь. От топота десятка ног кухонные навесные шкафы затрясло.
Ждать им предстояло долго, и время ожидания Ирвелин посчитала нужным наречь «до крайности отвратительным». Мучаясь от неизвестности, они стояли каждая в своем углу и прислушивались к малейшим звукам. Мира так и норовила умчаться обратно в библиотеку (что Ирвелин изумило, учитывая ее поведение в начале переполоха) и в самый последний момент передумывала. Несколько раз им удалось расслышать чей-то бег по коридору, резкие хлопки, далекое эхо грозных команд Ида Харша.
Ирвелин надеялась, что с Филиппом и Августом все хорошо. Желтые плащи нагрянули весьма вовремя. Но откуда плащи узнали про квартиру Филиппа и Белый аурум в ней? Неужели господин Сколоводаль даже ночью стоит на посту?
Спустя час душевных пыток Ирвелин решила себя отвлечь. Все-таки они находились на кухне, где можно было перекусить или попить чаю. Горячие напитки всегда Ирвелин успокаивали, придавали сил, отрезвляли напряженный ум. Только никакой пристойной еды на кухне Филиппа ей найти не удалось, большинство шкафов оказались пустыми. Из нижних ящиков Ирвелин вынула три жестяных банки с затвердевшими крупами и со вздохом поставила их обратно.
– Филипп не балует себя припасами, – отозвалась Мира, которая до этого молча наблюдала за передвижениями Ирвелин.
Их заточение кончилось, когда на кухню вошел помятый Чват Алливут. Увидев его, девушки подались вперед.
– Госпожа Баулин и госпожа Шаас? Пойдемте за мной.
Коридор Филиппа выглядел как после жутких боевых действий. Сорванная дверь лежала в красной пыли, а сквозь дыру виднелся кусок чистой парадной. Чват осторожно провел Ирвелин и Миру до конца коридора, и они вновь вошли в крайнюю дверь справа.
Библиотеку Ирвелин не узнала. Иллюзия леса исчезла, книги и фолианты были в окружении голых полок и стеллажей. Фонари стояли погасшими, а освещали библиотеку потолочные люстры, о существовании которых Ирвелин раньше и не догадывалась. Огромная комната была заполнена людьми. Чват провел девушек сквозь плотное скопление желтых плащей прямо к питьевому фонтану, у которого стояли взъерошенные Август с Филиппом и по-обыкновенному хмурый Ид Харш. Подойдя ближе, Ирвелин увидела среди них еще одного граффа. Это был Прут Кремини. Он сидел на полу в позе лотоса и безмятежно смотрел на журчащую в фонтане воду. Руки его были скованы наручниками.
Заметив подошедших, Ид Харш тут же отвлекся от беседы с Филиппом.
– Вот и вы.
– А где остальные? – спросила Мира, взволнованно осматривая граффов вокруг.
Ид Харш, явно негодующий оттого, что вопросы начал задавать не он, ответил:
– Если вы про эфемера и штурвала, то двум этим граффам удалось сбежать.
Мира приняла такое выражение лица, по которому было не ясно, обрадовалась она или огорчилась.
– А Белый аурум? – спросила Ирвелин, которую известие о побеге Нильса и Брагаара только лишь огорчило.
– Он, слава Великому Олу, у нас, – сказал детектив, вытирая платком взмокший лоб. Потом он убрал платок во внутренний карман шинели, выпрямился и пристально взглянул на Ирвелин. – Согласно показаниям господина Ческоля и господина Кроунроула, за это я должен благодарить вас, госпожа Баулин.