Однажды Отто Юльевичу рассказали о мысе Шмидта на Чукотке, который до 1934 года назывался мысом Северным. Там стоял всего десяток яранг, а за год вырос небольшой поселок из деревянных жилых домов. Чукчи стали оседать вокруг полярной станции.
— А каков там колхоз? — спросил Отто Юльевич.
— Налаживает хозяйство. «Помогают» ему очень своеобразно. Например, требуют присылки сведений о росте племенного конского поголовья и сводок об использовании отправленных туда сеялок и плугов.
— Не может быть! — воскликнул Шмидт.
Когда ему показали копии этих документов, он поморщился и с досадой сказал:
— Вот головотяпы! Есть, оказывается, еще невежды, которые не знают, что на Чукотке не сеют хлеб и не разводят лошадей!
О. Ю. Шмидт, заботясь о культурном обслуживании все возраставшего населения зимовок, поселков и строящихся в Заполярье городов, обратился к коллективам Большого и Малого театров и Московской Консерватории с просьбой сформировать бригады артистов и музыкантов для поездки в Арктику.
Певцы и балерины лучшего оперного театра страны давали концерты на самых далеких зимовках, на кораблях, в поселках Дальнего Севера, пролетев и проехав 26 500 километров.
Одновременно на гастроли в Арктику отправились мастера сцены Академического Малого театра. Не испугавшись трудностей, в Арктику поехала заслуженная артистка республики Вера Николаевна Пашенная. Результатом этой поездки было создание в 1936 году постоянного Заполярного театра имени В. Н. Пашенной.
…На страницах советских газет все чаще стали появляться названия новых городов, выраставших за полярным кругом — Амдерма, Диксон, Игарка, Тикси. В них строились порты, жилые дома, больницы, школы, магазины, клубы.
На вчера еще пустынном и «диком» Севере уже начали действовать первые промышленные предприятия. В копях далекой Якутии был выдан на-гора уголь. В рудниках Нордвика стали добывать соль. В Остяко-Вогульском округе открылся большой Беломорский мясокомбинат. Завод на Чукотке выпустил первый миллион банок рыбных консервов…
Богатства северных просторов ставились на службу страны. Богатства эти были еще мало выявлены и изучены. Что таилось в недрах суровой обледенелой земли, никто толком еще не знал.
Геологическая карта Крайнего Севера представляла по существу огромное белое пятно, с редкими небольшими островками обследованных районов.
И уже в этих районах были обнаружены залежи ценнейших ископаемых. Открытое на 70-м градусе северной широты Норильское полиметаллическое месторождение по запасам и составу руд являлось одним из величайших в мире. Тунгусские месторождения угля в несколько раз превышали запасы Донецкого бассейна. Разведочное бурение на нефть велось в Нордвике, в бухте Тикси, в бассейне реки Ухты, во многих местах Таймырской тундры. Уголь и золото, медь и плавиковый шпат, каменная соль и платина, свинец и вольфрам — были найдены в Арктике и примыкающих к ней северных районах.
А ведь широкое исследование недр Заполярья только развертывалось. Человек только начинал разбираться в «кладовой» северных земель и делал это еще очень робко. В каждом своем выступлении, каждом докладе Шмидт подчеркивал, что Главсевморпуть недостаточно интенсивно проводит геологические разведки.
В подчинении Шмидта находилась целая армия разных специалистов, работавших в системе Главсевморпути.
Многие из них отправлялись в Арктику в поисках романтики и приключений. О них так говорил Шмидт:
— Было бы нелепо спорить о том — прошел ли период романтики Севера, или нет, как меня спрашивали редакторы комсомольского журнала, которые получают письма от своих читателей с запросом: «Верно ли, что период романтики на Севере уже кончен?» Конечно, смешно так ставить вопрос. Конечно, советская романтика есть везде, где люди работают с подъемом, с радостью. Романтика не исчезает, но романтика меняет свое лицо… В советской действительности реализм и романтика прекрасно сливаются… Но даже романтика в узком своем смысле, романтика с приключениями — все это останется еще надолго…
В самом деле, о каком исчезновении романтики, отсутствии приключений можно было говорить, когда, например, товарищ, утвержденный ЦК ВКП(б) парторгом порта и полярной станции «Бухта Тикси», добираясь туда, три недели ехал на машине от Большого Невера, через Алдан до Якутска. Из главного города Якутии 800 километров он странствовал на лошадях, 1000 километров на оленях, затем 300 километров на собаках. Уже одно такое путешествие само по себе могло явиться проверкой выдержки и выносливости работника, посланного в Арктику.
…Было бы легкомысленно думать, что великая северная трасса в те годы была окончательно освоена. Еще имелись огромные трудности в проводке кораблей через льды. Еще не все участки пути были достаточно изучены, еще несовершенны были ледовые прогнозы. Но моря Арктики бороздило уже много судов.
Рос и накапливался опыт.
В 1936 году Главсевморпуть получил от правительства ответственное поручение — перебросить из Ленинграда во Владивосток несколько военных кораблей. Эти суда не были приспособлены для плавания в северных морях. Руководство чрезвычайно трудной операцией поручено было О. Ю. Шмидту.
Где всего трудней, там он должен и находиться. И может быть в ущерб повседневному оперативному руководству таким огромным и сложным комбинатом, каким являлся Главсевморпуть, его начальник отправился в свое пятое арктическое путешествие.
В конце июля в Архангельске Шмидт поднялся на борт ледореза «Литке», который повел караван во льды. Миноносцы пришли из Кронштадта через Мариинскую систему и Беломорский канал в Белое море.
Это ледовое плавание отличалось от тех, которыми раньше руководил Шмидт. Проводка военных кораблей осуществлялась впервые в истории Арктики. Узкие военные корабли очень сильно качало. Их борта страдали от ударов о лед. Ледорез шел медленнее обычного, с большей, чем всегда осторожностью. К тому же флотилию сопровождали тихоходные танкеры.
…К северу от Диксона экспедиция простояла почти целый месяц.
Путь на восток преграждали густые туманы. Приходилось подолгу стоять, чтобы не столкнулись суда.
В августе в Карском море, в котором в том году была очень тяжелая ледовая обстановка, караван попал в старый лед. «Литке» и следовавшие за ним танкеры и миноносцы остановились.
В середине августа начальник экспедиции вызвал находившиеся неподалеку ледоколы «Ермак», «Ленин», ледокольные пароходы «Садко» и «Седов». Они вместе с «Литке» общими усилиями проложили в сплоченном льду достаточно широкий канал для проводки судов.
Но недолго шел караван по относительно чистой воде. Скоро встретился паковый лед толщиной в два-три метра.
К «Литке» присоединился «Ленин» и на него перешел начальник экспедиции. Всю ночь он находился то на палубе, то на мостике, то на корме, следя за тем, как ведут себя миноносцы, застрявшие во льдах. Они почти не могли маневрировать и часто требовалось обкалывать вокруг них лед.
А ледовая обстановка становилась все тяжелее и тяжелее. Шмидт вернулся на «Литке», отпустив «Ленин», который должен был проводить суда Ленской экспедиции. Продвинулись хотя мало, но в район, откуда «открыты разные пути». И опять льды сомкнулись. К северо-востоку от Диксона экспедиция билась почти целый месяц, выжидая перемены ветра и перегруппировки льдов. И все же, несмотря на необычайно трудные ледовые условия и отсутствие опыта в проводке таких судов, экспедиция окончилась успешно. В этом большую роль сыграли огромная выдержка Шмидта, его умение мобилизовать и правильно расставить все технические и людские силы.
Шмидт впоследствии рассказывал, что в течение этого месяца многие военные моряки и руководители Наркомвода ставили перед правительством вопрос о возвращении экспедиции, как неудавшейся. Другие предлагали форсировать лед и двигаться быстрее.
Маршрут экспедиции в 1936 году.
Однако правительство не сделало ни того, ни другого. Председатель Совнаркома предоставил руководству экспедиции самому выбирать пути и средства выполнения задания, в зависимости от обстановки.
«Этот метод руководства, — писал потом Шмидт, — следовало бы крепко усвоить некоторым нашим администраторам, которые иногда пытаются на расстоянии „управлять“ сложной операцией, навязывают исполнителям решения и варианты, не учитывающие действительной обстановки и часто таким путем достигают обратных результатов».
Выдержка и терпение оказались правильными. Ледовая обстановка переменилась. Ледоколы вывели караван на чистую воду и привели к месту назначения.
Начальник экспедиции радировал в Москву:
«Арктический переход закончен… Все участники перехода счастливы рапортовать партии и правительству о победе, одержанной в борьбе со стихией, оказавшейся в этом году особенно упорной».
В ответной телеграмме правительства было сказано: «Ваша большевистская победа в Арктике имеет большое значение для дела обороны страны и является новым сильным призывом ко всем трудящимся Советского Союза преодолевать все и всякие трудности в борьбе за социализм».
…Тотчас же по возвращении из похода в Арктику начальник Главсевморпути начал усиленно готовиться к новой экспедиции в высокие широты.
ГДЕ ПРОХОДИТ ОСЬ ЗЕМЛИ…
…Северный полюс — воображаемая географическая точка, в которой проходит также воображаемая ось вращения Земли. На Северном полюсе сходятся все земные меридианы. Куда ни посмотришь с этой точки, взгляд падает на юг. Ученых интересует, однако, не точка полюса, на которой, кстати сказать, очень трудно удержаться. Известно, что в районе Северного полюса, в Центральном полярном бассейне, суши нет, а есть глубокий океан, покрытый почти сплошным льдом, находящемся в постоянном движении — в дрейфе.
— Мы не стремились бы туда, если бы не знали, что в районе полюса надо провести очень серьезные научные исследования, полезные и нужные нашему строительству, — примерно так говорил О. Ю. Шмидт на совещании в Кремле.