— Колдуны — тоже люди…
— И что?
— Значит, их можно убить.
— Это если огни такие же, как Айсайдра. А если нет?
— Все равно. Он их прогнал, прогоним и мы!
— Ну и как вы их убивать собрались? — насмешливо спросил Император. По залу словно ветер пронесся. Все заговорили разом.
— Войска!
— Тарквинские наемники!
— Поднимем дружины эркмассов Захребетья!
— Шесть дней священных плясок!
Александр Алексеевич стоял в своем углу и, слушая разговор, прикидывал, как сам бы поступил на месте Императора. Удобно ему с высоты своего знания реального положения вещей оценивать убогость построений здешних стратегов. Ну, что они, действительно, могут сделать? Ну, пошлют еще войска, бросят в лес сотню лазутчиков… Напрасные труды. Небольшие отряды войск земляне разгонят инфраизлучателями, а одиночек, если они ухитрятся проскользнуть сквозь систему переносных «пугачей» и «лесных бродяг» остановит Стена. Единственно, чего можно следовало всерьез опасаться — так это крупных масс Имперских войск. Больших отрядов, где есть инженеры, способные построить и осадную башню, и перекидной мост. Вот этого ни в коем случае допускать не стоило.
Он примерился к зеркалу и ударил кулаком. Толстое стекло с треском раскололось на части.
Мовсий быстро, словно ждал нападения с этой стороны, повернулся к зеркалу.
Через все стекло, от угла до угла бежала трещина, словно молния, соединяющая небо и землю и несущая в себе весть от Богов.
Тишина висела не менее минуты. Потом кто-то сказал.
— Стекло треснуло.
— Зеркало… — прошептал Император. — Зеркало…
Раздались голоса.
— Подумаешь, зеркало! Или уж в Империи зеркал не осталось?
Император поднял руку, обрывая разговоры. Прогрессор видел, что он вспоминает покушение, и сказанные тогда им в личине купца слова.
— Значит войска?
Прогрессор Шура мог поклясться на чем угодно, что вопрос Император задал ему, а не тем, кто стоял рядом с ним. Мовсий требовал знака.
Дворяне, так и не понявшие, с кем разговаривает их сюзерен, стоя к ним спиной, закивали, и Александр Алексеевич тоже не остался в стороне. Он поднял руку, и еще раз ударил по стеклу. От второго удара зеркало осколками посыпалось на пол. Императору нужен знак — так вот он. Наглядный, звонкий, шумный. Такой, о который каждый мог бы обрезаться.
Мовсий молчал так долго, что каждый, кто сидел тут понял — зеркало разбилось не просто так, что Император видит нечто, что не видит ни один из них. Потом Мовсий кивнул, соглашаясь сам с собой.
— Нет. Войска подождут.
Глава 5
«Шмель» сопровождал эркмасса и Старшего Брата, время от времени залетая вперед, и от этого их лица то приближались, то снова удалялись.
— Где вы его поймали?
— В лесу, недалеко от твоего летнего охотничьего домика.
Игорь Григорьевич силой втянул воздух меж сжатых зубов. Давид покосился на него и спросил шепотом:
— Мог он там быть?
— Мог, — так же шепотом ответил Главный Администратор. — Если он к этому зверю в лапы попал…
Он выдохнул и наклонился вперед.
— И как же удалось его укротить? — донеслось до них из Гэйля.
— Священной пляской, — ответил монах, — чем же еще можно укротить дьявольское отродье? Восемь монахов безостановочно плясали, пока шестеро вязали посланца зла.
— Кто-то погиб? — живо спросил эркмасс.
— Обошлось…
Старший Брат сделал охранительный знак.
— Но чего нам это стоило!
— Ничего. Пустое это все… — высокомерно ответил эркмасс. — Раз не пролита кровь, то, считай, нет и настоящей победы!
Словно не услышав его, Атари продолжил:
— Брат Торпа сломал руку, Брат Улер повредился умом… Кто теперь дошьет покрывало на образ третьего воплощения, заказанный твоей женой, я даже не знаю.
Эркмасс Гьёрг рассмеялся.
— Четырнадцать человек и едва-едва справились? Да… Доблестью твои монахи не блещут…
— А зачем им блистать доблестью, если для этого есть твои воины? — миролюбиво ответил монах. — Удел монаха скромнее — сияние Веры. Достоинство братьев в смирении и знании священных плясок… Без них его мы вообще не взяли бы…
— Молитва? Не смеши меня, монах. Навалились, наверное, скопом твои толстобрюхие, да дубиной по затылку… Знаю я их…
Лица выросли, заполнив весь экран. «Шмель» перелетел им за спины, и стало видно, что они стоят перед закрытой дверью. Старший Брат положил руку на кольцо, собираясь открыть ее.
— Между прочим, он умеет становиться невидимым! Но наши охранительные пляски отбирают у него силу.
Рядом с Давидом что-то хрустнуло. Он посмотрел на Игоря Григорьевича. Тот, сжав пальцы в кулаки, неотрывно смотрел на экран. У Давида замерло сердце. Он не успел ни о чем спросить Главного Администратора, как Эркмасс сделал шаг вперед. Что толку в вопросах, если все ответы вот-вот должны обозначиться сами собой?…
В помещении висела темнота, плавали клубы дыма. Откуда-то издали слышался ритмичный топот. Словно почувствовав, что нужно объяснить, что это такое Старший Брат сказал.
— Братья неустанно пляшут с тех пор, как его привезли.
Через головы пляшущих клерикалов Игорь Григорьевич увидел, что огражденный от монахов живым пламенем нескольких костров на стене кто-то висел.
«Сергей! — екнуло в груди — Ведь Сергей же…»
Сердце тревожно сжалось, а эркмасс, чуждый сантиментов и волнений, быстрыми шагами уже не слушая Атари пошел вперед.
— Пока братья пляшут он почти безопасен, но ближе подходить не советую… — быстро сказал Старший Брат, догоняя его. Эркмасс остановившись в десяти шагах смотрел на пойманного без испуга, скорее со злобой. Распятый в ответ затрясся, заревел нечеловечески и дернулся вперед.
Игорь Григорьевич смотрел на прикованного, и никак не мог сообразить Сергей это или нет. Издалека тот походил на егеря, но вот вблизи…
Не выдержав напряжения, Главный Администратор, спросил, не отрывая взгляда от экрана:
— Ну, он это или нет?
Давид промолчал. Принять за Сергея то, что висело на стене, было невозможно. Хотя висел явно человек… Когда-то…Во всяком случае, там висел кто-то человекообразный.
— Если принять во внимание, что здешние пытки могут сделать с человеком… — осторожно начал он, но эркмасс все испортил.
Неожиданно он выхватил меч и шагнул к Пегову посланнику. За его спиной Старший Брат поднял руку, и несколько братьев бросились к эркмассу.
— Прочь, отродье… — заревел градосмотритель.
Игорь Григорьевич сперва не понял, чего хотят монахи. Сначала ему показалось, что их порыв направлен на то, чтобы защитить эркмасса, но в суматохе проглядывала система — монахи не просто суетились. Они мешали эркмассу подойти ближе к пленнику.
— Что это они? — спросил Главный Администратор. — Что-то там не так…
Эркмасс раньше них сообразил, что что-то тут не так. Он пинками расшвырял монахов и прямо сквозь огонь прыгнул к стене. Перед ним взметнулось высокое пламя, но эркмасс не обратил внимания на огонь и в два шага достиг пленника. У него за спиной кто-то заорал…
Каким бы могучим не считался здешний Дьявол, но у его помощника нервы оказались послабее, чем у сюзерена. Пегов помощник вдруг соскочил со стены и, звеня цепями, шарахнулся в сторону, подальше от эркмассова меча.
— Убью! — заорал эркмасс. Игорь Григорьевич и Давид переглянулись недоуменно. Эркмасс Гьёрг явно понимал больше них. — Порублю! Никакой пощады…
Пегов помощник рванулся в одну сторону, в другую, запутался в цепях и упал. Почувствовав, что смерть нависает над ним острием меча, он заорал вполне человеческим голосом:
— Пощады эркмасс… Пощады!
Шеф облегченно вздохнул. Отвернувшись от экрана, вытер лоб.
— Это не Сергей!
Что там произойдет дальше, его не интересовало.
— А где же он тогда? — совершенно некстати спросил Давид, кося глазом в экран.
— Хороший вопрос. Правильный… Осталось только найти того, кто знает ответ. И как можно быстрее.
Холод стал его первым чувством.
Несколько секунд кроме него не существовало вообще ничего — ни звуков, ни света, ни запахов. Обретя сознание, Сергей еще не обрел мира, в котором ему предстояло жить. Мысли даже не плавали в нем словно ленивые рыбы, а пока только всплывали кверху брюхом. Ему показалось, что он погребен под глыбами черного льда. Вздрогнув от ужаса, он задергался и открыл глаза…
Мускулы век напряглись, сделав свою работу, но пользы это ему не принесло никакой. Темнота вокруг осталась темнотой, более темной, чем беззвездная ночь. Холод, что окружал его, существовал и в голове. Он сковал мысли, превратив их в замороженных лягушек. Как-то отстранено он подумал, что ослеп и провел ладонями по лицу. Тупая боль возникла в плечах и он почувствовал, что кожа на лбу стала мокрой и по щекам побежали струйки влаги.
Сразу вслед за этим пришел звук текущей воды и настоящая боль.
Ледяной иглой она пронзила тело от шеи до пояса и осталась там, напоминая о себе с каждым движением. Холод унимал ее, но долго так продолжаться не могло.
«Свет!» — захотелось сказать ему, но губы не послушались. Он ощутил себя парализованным, сжатым темнотой. Древний, слепой страх заживо замурованного человека всколыхнулся в нем, но егерь взял себя в руки.
«Я мыслю, следовательно, существую…» — подумал Сергей. — «А вот что я еще могу, кроме как мыслить и существовать?»
Где-то позади холод обрел объем и жесткость, словно каким-то чудом овеществился. Осторожно повернув руку, нащупал под собой камни. Следующим движением он коснулся лица и, нащупав пальцами губы, стал разминать их, возвращая себе способность говорить.
— Эй, — сказал он через пару минут, — есть тут кто живой?
Темнота молчала.
— Так, — подбадривая себя голосом, произнес Сергей. Гоня от себя мысль о слепоте, он произнес.