Поток поселенцев все рос. С ними вместе шли и торговые суда. Рыбачьи деревушки буквально за год-другой разрастались в крупные поселения, в них строились новые причалы. Хотя грузам приходилось преодолевать долгий путь на Восток, через леса, горы, степи и полупустыни, все-таки это была заметная щель в кольце торговой блокады.
Но от прибавления в количестве новых граждан Республики было мало проку в военных делах. Практически никто из этих поселенцев не намеревался идти на восток, чтобы сражаться с армиями короны. Корона, однако, сама решила эту проблему. При дворе Нотиолема IX были крайне раздосадованы тем, что блокада не оказалась столь прочной, как обещал командующий королевским военным флотом. Последний не замедлил отдать соответствующий приказ. После того, как два городка на побережье были снесены огнем королевских фрегатов, а высаженная экспедиция устроила резню в большем селении землепашцев на расстоянии суточного перехода от океана, на востоке Республики неожиданно для всех появился добровольческий полк с дальнего Запада. Плохо вооруженный, почти не имевший офицеров и совсем не обученный, этот полк по численности был почти равен регулярной дивизии Легиона Республики.
Оберу Грайсу пришлось вновь обрядиться в мундир бригадира и заниматься обучением этого пополнения, а заодно и решать интендантские проблемы. К счастью, заводы Далуса давали достаточно ружей. Лишь через три месяца Обер смог освободиться от этой обузы.
Действия каперских судов Республики на Западе были более эффективны, чем на Востоке, и эпизодические вылазки небольших сил королевского флота не смогли прервать перевозки людей и грузов по этому пути. Силам Республики теперь не грозило истощение и уже через три года Корона сочла наименьшим из зол решение прервать эту войну, грозившую затянуться до бесконечности.
С прекращением войны и морской блокады Республика поправила свои расстроенные финансы. Была введена собственная денежная единица — шильден — взамен королевского квинтала. Вскоре в стране стало заметно экономическое оживление, охватившее в первую очередь восточные территории. С окончанием блокады рост поселений на Западе почти вовсе прекратился, поскольку практически весь приток иммигрантов вновь хлынул на более развитое Восточное побережье.
Обер Грайс не сидел сложа руки. Поскольку оружейный бизнес испытывал заметный спад, фирма Далуса вкладывала капиталы в самые разные предприятия, сулившие прибыль. Здесь были и покупка паев в текстильных компаниях, и участие в морских перевозках, и строительство… Далус не смог-таки реализовать амбициозный замысел создания собственной железнодорожной компании. Но довольно крупный капитал был вложен в «Железнодорожное общество Зеккерта с компаньонами», занявшееся прокладкой рельсового пути от Порт-Квелато до Казота. Хотя главные подряды в этом предприятии — строительство паровозов и вагонов, прокат и поставка рельсов, заготовка шпал, устройство насыпи, строительство станций — достались на долю самого Зеккерта и других крупнейших фирм, Далусу удалось получить заказ на поставку металлических конструкций для больших мостов через реку Квела в Порт-Квелато, через Илонго в Казоте и для ряда мостов помельче.
Сам Обер Грайс, оставаясь главным инженером у Лойна Далуса, основал ряд собственных дел. Пошла в ход полученная еще до гражданской войны привилегия на производство спичек. Было открыто собственное техническое бюро, получившее, благодаря покровительству Далуса, заказ на проектирование железнодорожного моста в Порт-Квелато. Грайс сумел получить и подряд на строительство городской канализации в столице. Его вес в предпринимательском мире постепенно увеличивался.
Но Обер Грайс не был счастлив. Даже в своей прошлой жизни, во времена Великой Империи Ратов, он чувствовал себя иначе. Цели казались ему яснее и достижимее, средства — доступнее. Рядом с ним была его первая юношеская любовь, а затем и вторая, отчаянно и безнадежно вспыхнувшая всего на несколько часов, перед тем, как он покинул тот мир. Он даже не успел толком осознать, как он любит ту девушку, прежде чем она упала с разрубленной спиной в пыль прибрежной дороги, спасши его жизнь. И лишь потом его охватило чувство горчайшей утраты…
Теперь же, после окончания гражданской войны, перед ним была лишь предпринимательская рутина, да случайные связи с продавщицами или белошвейками. Конечно, бизнес иногда представлялся захватывающим приключением, в особенности биржевая игра, или освоение технических новшеств. Капиталы Грайса росли, росло и число фирм, которые принадлежали ему, или в которых он имел значительные паи. Это были в основном небольшие или средние фирмы, но все — высокоприбыльные.
Спичечная фабрика росла, как на дрожжах, вскоре коробочки с большой буквой «Г» на этикетке поплыли даже в Старые земли. Хороший доход приносила компания по перевозке экзотических фруктов с тропических плантаций Земли Королевы Айлин в рестораны крупнейших городов Старых Земель. После прокладки канализации и расширения водопровода в Порт-Квелато Обер Грайс вложил деньги в производство фаянсовых ватерклозетов, получивших вскоре широчайшую популярность — и не только у богатейших застройщиков. Его часовая фабрика составила неплохую конкуренцию часам из Долин Фризии, славившимся своим качеством…
Наконец, Обер Грайс основал собственный банк, который, конечно, был далеко не самым крупным, но прочно стоял на ногах. Обер стал членом правления нескольких уважаемых фирм. Вместе с Далусом они решились теперь на то, чтобы все-таки создать акционерное общество по прокладке рельсового пути из Порт-Квелато в Форт-Лаи. Дела шли успешно — на этот раз и рельсы, и паровозы, и вагоны поставлял сам Далус.
Между тем Грайс потихоньку, не афишируя это дело, занимался геологоразведкой. И к тому моменту, когда Варлан, Зеккерт, Далус и другие крупные предприниматели под давлением нужд растущего железнодорожного строительства решили расширять сталелитейное и сталепрокатное дело, у Грайса в руках оказались данные по крупнейшим месторождениям коксующегося угля, марганца и железа всего в трехстах километрах от Порт-Квелато, рядом с притоком Илонго, крупной судоходной рекой Фоломатьена. Купить все земли, на которых располагались эти залежи, ему было не под силу. Но вот речной порт на Фоломатьене все же оказался в собственности Грайса, как и флотилия из нескольких барж. Его заказ на паровые буксиры был размещен на верфях Зеккерта, а паровые машины для них строил Далус. Вскоре на реке встал новый промышленный город, названный по имени реки — Фоломатьена.
Промышленный подъем в Республике набирал обороты. И тут за Обером Грайсом стали замечать странные вещи. Он занялся какой-то несвойственной деловому человеку его калибра филантропией. Начать с того, что рабочий день на его фабриках был ограничен всего девятью часами, а в субботу день был и вовсе укорочен до шести часов. На спичечной фабрике вообще был установлен семичасовой рабочий день! При фабриках были устроены специальные заведения, где работницы могли оставлять своих детей на время работы под присмотром специальных воспитателей. Но, в конце концов, такие чудачества хотя и не слишком хорошо смотрелись, но с ними деловые круги Республики еще могли смириться. Хуже было другое.
Обер Грайс начал опасные заигрывания с рабочими. На своих фабриках он поощрял создание союзов мастеровых, с выборными от которых он подписывал договора о заработной плате, о продолжительности рабочего дня, об отпусках, о порядке найма и увольнения. На фабриках Грайса рабочие создавали больничные кассы и кассы взаимопомощи, устраивали кооперативные лавки. Хуже того, пользуясь своим влиянием среди ряда депутатов Ассамблеи Республики, он пытался протащить решения, которые придали бы его дерзостным начинаниям законный вид.
При всем при том, что отношения Грайса со многими промышленниками, в том числе и со своим покровителем Лойном Далусом, сделались довольно натянутыми, практически все отдавали должное его деловой хватке. Несмотря на все чудачества, дела Обера Грайса шли в гору.
Наиболее безобидным и в тоже время самым странным из чудачеств Обера деловые люди посчитали то, что он в 1447 году, будучи уже не в молодом возрасте — а ему исполнилось ровно 40 лет — записался вольнослушателем в Королевский университет Лариолы, столицы Земли королевы Айлин, одновременно на факультеты естественной истории и социальной истории. От Форт-Лаи к Лариоле строилась железнодорожная ветка, и через два года после поступления в университет мощные пассажирские паровозы Далуса, спроектированные техническим бюро Грайса, уже возили Обера от Порт-Квелато через Форт-Лаи в Лариолу и обратно.
Шел уже четырнадцатый год, как Обер Грайс высадился на берег в Долинах Фризии и обрел там свое нынешнее имя. Его личная судьба изобиловала поворотами и неожиданными скачками. Нельзя было сказать, что он никак не повлиял и на судьбы этого мира. Революция на Южных территориях Элинора, в которой он принял живейшее участие, аукнулась и на Старых Землях. Железные дороги год за годом расширяли свою сеть и на старом, и на новом континенте. Социальная филантропия Обера Грайса, хотя и не столь быстро, как железные дороги, тоже завоевывала мир. Законопроект о 10-часовом рабочем дне он не напрасно ставил себе в заслугу больше, чем все успехи на предпринимательском поприще, даже несмотря на то, что закон не был принят Ассамблеей Республики.
Но теперь настало время, когда Обер почувствовал себя утомленным бесконечной борьбой. Королевский университет в Лариоле показался ему желанным убежищем, где в строгих аудиториях и тихих библиотечных залах он мог, не спеша, восполнять свои знания по истории Терры, текшей около 1300 лет без его участия. Все же и профессура, и студенческая среда оказались не столь тихи и благостны, как могло показаться поначалу. Речь не идет, конечно, о непременных студенческих попойках и сомнительных выходках. Идейная борьба, которая подспудно кипела в стенах университета, оказалась отражением реальной общественной борьбы, только в еще более концентрированном виде.