сториков, и даже взять с собой нескольких студентов.
Когда караван экспедиции, продираясь сквозь густые заросли кустарника по едва заметной тропке, вившейся по холмам, вышел наконец, к небольшой возвышенности, на которой явственно виднелось основание циклопической кладки крепостных стен Урма, сердце Обера не забилось чаще. Слишком многое было пережито с тех пор, чтобы предаваться ностальгическим эмоциям. Пока опытные археологи распоряжались разбивкой лагеря, Обер успел обойти развалины. Многие их участки уже были расчищены предшественниками. Все это мало напоминало тот Урм, которым его помнил Тенг Паас, сначала начальник войска, а затем наместник провинции Хаттам. Однако одна деталь все же заинтересовала Обера Грайса…
Через три дня раскопки уже шли полным ходом. Обер подошел к руководителю экспедиции Амикайлу Оэтурру, профессору Императорского университета в Алате, который довольно горячо спорил с чем-то со своим коллегой из университета Морианы. Оказалось, что они ломают копья по поводу внешней политики. Мориана лежала на территории Королевства обеих Проливов. Алат находился на территории небольшого государства, лавировавшего между Королевством и его извечным соперником — Великой Унией.
«Господа!» — воззвал к ним Обер. — «Нижайше прошу извинить меня, что отрываю от дел государственных»…
Профессора замолчали и смущенно переглянулись.
«Не могли бы вы подсказать мне… Тут от западных ворот, похоже, начинается мощеная дорога» — Обер повернулся и махнул в ту сторону рукой. — «Вы, случаем, не знаете, куда она ведет?».
Профессор из Морианы огладил рукой свою небольшую бородку клинышком и важно ответил:
«В точности это неизвестно. Но, вероятнее всего, это дорога на Сарын. Это единственный крупный город того времени, лежащий в указанном направлении».
Его коллега насмешливо хмыкнул в пушистые усы:
«Как же, на Сарын! Да на Сарын вовсе не в ту сторону, а гораздо севернее. И потом, близ Сарына никаких следов мощеных дорог не найдено. Уж это-то, уважаемый коллега, вы должны были бы знать!» — Он всплеснул ручками, до того покоившимися на его полненьком животике.
«Сарын лежит на каменистом плоскогорье! Близ него и не надо было ничего мостить!» — не сдавался морианец.
«Ладно, ладно, господа! Нет необходимости спорить» — урезонивал их Обер. Он-то точно помнил, куда он велел проложить эту дорогу. — «Мы ведь можем просто проверить, куда действительно ведет эта дорога. Дайте мне в помощь еще пару студентов, и мы можем заняться этим прямо сейчас».
«Это дело!» — оживился профессор из Алата. Хоть какое-то разнообразие в рутине раскопок. Да и в отчете можно будет написать, что установлено направление, по которому проложена мощеная дорога из Урма — все же какое-никакое, а открытие.
Взяв две лопаты и заостренные шесты, Обер с двумя студентами отправился к остаткам мощеной дороги. Отойдя несколько десятков шагов от ворот, где дорожные плиты были расчищены, и достигнув места, где дорога скрывалась под слоем почвы, они прошли еще немного вперед и принялись втыкать шесты в землю, чтобы нащупать под ней каменные плиты. Когда это удавалось, в ход шли лопаты, чтобы удостовериться, что шест наткнулся именно на дорожные плиты, а не на случайный камень.
Так за сутки был разведан примерно километр пути. Чтобы сэкономить время, Обер пытался сориентироваться по более или менее устойчивым элементам ландшафта, позволявшим определить, где же пролегала дорога. Когда дорога, отойдя от стен Урма, стала нырять в лощины между холмами, можно было не сомневаться в ее дальнейшем направлении на довольно большом протяжении. Местами память подводила Обера, местами прошедшие столетия разрушили мощеное полотно дороги, и поиски уводили новоявленных археологов с правильного пути. Но, несмотря на эти сбои, дело продвигалось вперед, и студенты даже прониклись уважением к прозорливости Обера Грайса. Так или иначе, к концу шестых суток было пройдено уже около десяти километров.
Когда на седьмой день дорога нырнула в очередной распадок между холмами, а в конце его открылась небольшая живописная долинка, студентам уже успела порядком надоесть эта однообразная поисково-землеройная работа. Они уже начали ныть, то и дело приставая к Оберу с требованиями объяснить, не собирается ли он раскапывать подобным образом всю дорогу до самого Сарына или куда там она еще ведет. Обер отшучивался или отсылал их за объяснениями к руководителю экспедиции, профессору Оэтурру. Такое предложение сразу же заставляло их замолкать.
Выйдя в небольшую долину, раскинувшуюся впереди, Обер остановился и огляделся. Возможно, там, слева, у склона… Какие-то небольшие оплывшие холмики…
«Эй, ребята! Для вас есть новенькая работенка!» — это сообщение не слишком-то обрадовало студентов, хотя и сулило некоторое отвлечение от многодневного однообразия. — «Вон там, впереди, слева, группа оплывших бугров у склона холма. Копните там маленько — что-то мне кажется, там могут быть развалины».
Недоверчиво усмехнувшись, студенты потихоньку поплелись вслед за Обером в указанном направлении. Когда был срезан верхний слой дерна, лопата звякнула о камень. Но это еще ничего не значило — камни тут водились в изобилии. Еще через полчаса работы первые камни показались на свет.
«Господин Грайс!» — студент почему-то перешел на шепот. — «А ведь это кирпич…»
Обер Грайс опустился на колени и принялся лихорадочно расчищать камни руками и ножом. Сомнений не было — перед ними остатки разбитой, изуродованной, но, несомненно, кирпичной кладки.
«Подумаешь», — заметил на это второй студент, — «с чего вы взяли, что у этой кладки тот же возраст, что и у дороги? Может, это остатки дома, которому всего каких-нибудь две или три сотни лет?»
«А это что такое?» — спросил в ответ Грайс, извлекая из земли какой-то небольшой позеленевший изогнутый предмет, и осторожно очищая его ножом от налипшей почвы и песчинок, въевшихся в бронзовую патину.
Первый студент не преминул щегольнуть своими знаниями:
«Это обломок витого бронзового браслета южно-имперского стиля. Относится к Средней или Поздней эпохе Империи Ратов».
Другой тут же возразил ему, не желая уступать в эрудиции:
«Известно, что в эпоху Просветления часто копировались ремесленные изделия имперской работы! Так что неизвестно еще, сколько лет этому обломку!»
Обер решил погасить возникшее препирательство:
«По поводу вашего спора есть хороший исторический анекдот» — начал он, вспомнив известную восточную притчу. — «Двое спорщиков явились к судье за разрешением своей тяжбы. Судья выслушал первого и сказал ему — „Ты прав“. Тогда второй изложил ему свою позицию. На это судья заметил — „И ты прав“. Тут не выдержала жена судьи, и заявила ему — „Муж мой, но не могут же эти спорщики быть правыми одновременно!“. На что судья ответил — „И ты тоже права“».
После того, как студенты вместе с Обером вдоволь насмеялись, он подытожил:
«Так вот, чтобы мне не уподобляться этому судье из анекдота, ты», — он ткнул пальцем в одного из студентов, — «побежишь бегом в лагерь к профессору Оэтурру, передашь ему нашу находку и сообщишь о найденной кирпичной кладке».
Когда один студент отправился исполнять данное ему поручение, Обер обратился ко второму:
«Пока здесь появится кто-нибудь из профессоров, пройдет не меньше четырех часов. Поэтому мы пока займемся разметкой и расчисткой нашего археологического объекта. Первым делом нанесем его на карту и составим план его видимой части».
И они вдвоем принялись за дело. Впрочем, Обер ошибся насчет четырех часов. Не прошло еще и трех часов, как в долине показался верховой. Это был господин профессор Амикайл Оэтурр собственной персоной. Ему настолько надоело однообразие раскопок у развалин Урма, где самой богатой поживой был какой-нибудь обломок расписной керамики, что он, не мешкая, примчался сюда в расчете на что-нибудь новенькое. И его расчет оправдался.
Уже через три дня работы стало ясно, что они раскапывают большую бронзолитейную мастерскую. Было найдено не меньше двух десятков украшений и предметов утвари из меди и бронзы, причем многие из них — почти совсем целые, а также не меньшее число обломков литейных форм и заготовок.
Когда стал ясен размер литейных печей, профессор Оэтурр еще больше воодушевился:
«Судя по величине этих печей, тут изготавливали весьма крупные отливки» — бурчал он себе под нос. — «Я не удивлюсь, если мы наткнулись на мастерскую скульптора» — и он в волнении потер руки.
Профессор ошибался. Впрочем, когда он убедился в ошибочности своего первого предположения, он не был этим разочарован.
Через три недели после начала раскопок литейной мастерской археологи принялись расчищать остатки расположенного неподалеку прямоугольного в плане большого здания. И уже на второй день их ждала поистине неожиданная находка.
«Профессор!» — взволнованный фальцет одного из студентов сорвался и перешел в сипение. — «Тут что-то большое!» — добавил он уже тише. Но профессор уже спешил к нему со всех ног.
Действительно в мешанине земли, песка, мелких и средних камней проглядывал округлый бронзовый бок какого-то изделия. «Скульптура!» — молнией мелькнула мысль у профессора Оэтурра, но, по суеверной привычке он не произнес этого вслух, а лишь жестами разогнал столпившихся вокруг студентов и других участников археологической экспедиции, и стал торопливыми, но профессионально выверенными движениями расчищать это бронзовое изделие. Не прошло и получаса, как профессор охнул, выпрямился и обвел взглядом всех присутствующих, тут же повернувшихся к нему, как по команде. Всем (и Оберу в том числе) не терпелось узнать, что же там такое таится в земле (хотя Обер, в отличие от остальных, догадывался, что это не скульптура).
«Пушечный ствол!» — выдохнул профессор. — «Пушечный ствол имперской эпохи! Да вы понимаете, что это значит?!»
«Погоди», — не удержался от скептицизма профессор из Морианы, — «почему это имперской эпохи? А если эту мастерскую использовали и в послеимперское время?»