Что бы ни происходило между ними, это началось задолго до той ночи.
— Я не понимаю, что происходит, — заявила я.
Брэндон и Джордж подошли ближе, и между ними тремя промелькнули понимающие взгляды.
— Скажите мне, что происходит, — потребовала я от солдат.
— Позже, — сказал Эйден, поворачиваясь к Джорджу и Брэндону. — Отправляйтесь в казармы. Я скоро буду там.
Теперь мне все стало ясно. Меня слепо втянули в какой-то предательский заговор. И Брэндон, зная это, бросил на меня сочувственный взгляд, схватил своего ухмыляющегося брата и ушел.
Я закатила глаза и повернулась к Эйдену, ища ответы на его лице.
— Ты что-то задумал, и ты должен мне сказать. Я не могу оказаться втянутой в то, чего не понимаю, — предупредила я.
Эйден вздохнул и ущипнул себя за переносицу пальцами.
— Я отправил своему отцу письмо, в котором сообщила ему о своем выборе в браке, и давай просто скажем, что его соответствующее письмо ясно дало понять, что он несчастлив.
— Брак? Эйден! Мы не разговаривали с той ночи. Ты не можешь объявить о своих намерениях королю, не посоветовавшись со мной. Откуда ты вообще знаешь, что это именно то, чего я хочу?
Эйден бросил на меня строгий взгляд.
— Ты любишь меня, Далия. Мы нарушили священный завет, и брак — следующий шаг к исправлению того, что мы натворили.
Эйден всегда был предан религиозному учению Камбриэля и единственному Богу, но я понятия не имела, что он был настолько набожен. Я не поклонялась тому же Богу, что и другие, и мне было интересно, насколько сильно он бы презирал меня, если бы это когда-нибудь обнаружилось.
За свою жизнь мне говорили поклоняться слишком многим богам, и я была настроена скептически.
Я недоверчиво покачала головой, миллион слов вертелся у меня на кончике языка, готовая нанести удар, но прежде чем слова успели сорваться с языка, женский голос прокричал:
— Дуана! Дуана!
Я застыла, услышав это имя, означающее «темная», именем, которым меня не называли с детства. И все же, голос, который произнес это, был знакомым. Мое зрение затуманилось, и все рухнуло, кошмары моего прошлого стали преследовать меня.
Я была так озабочена Эйденом и королем, что клетка, полная женщин, вылетела у меня из головы.
Но я никак не ожидала такого.
— С тобой все в порядке? — спросил Эйден, нахмурив брови, когда заметил легкое пожатие моей руки и изменение в моем поведении.
— Да.
Мне не нужно было смотреть, чтобы узнать, кто они такие.
Женщины Ордена Умбры.
Я думала, что они все погибли в ту ночь, когда солдаты пришли за ними. Я думала, что мы с Малахией были единственными, кто выжил. На каком-то инстинктивном уровне я знала, кто находится в клетке, но была слишком напугана, чтобы посмотреть.
Я закрыла глаза и тихо сосчитала до десяти, надеясь, что, когда они откроются, клетки уже не будет, а женщины окажутся плодом моего воображения. Но когда я открыла глаза и повернулась к клетке, они были там, ясные как день, и махали мне, как будто были рады видеть мое лицо.
Мои старые друзья: Эшлинг, Айне и Айфе, три сестры из моего детства.
Я не помахала в ответ. Я не могла, поэтому притворилась, что не знаю их. Мое сердце разбилось, когда я увидела их здесь, из всех мест. Предполагалось, что они мертвы, и тот факт, что они были живы, сбивал с толку. Слишком много всего, с чем можно справиться.
Они замолчали, когда я не ответила, и отказалась смотреть на них. Предательство, которое они почувствовали, окрасило воздух вокруг нас, и я поджала губы.
Я ничего не говорила, когда солдаты тащили их в подземелья, и делала вид, что не слышу их протестов против жестокого обращения.
— Они назвали тебя Дуаной… ты их знаешь? — спросил Эйден, придвигаясь ближе ко мне, чтобы никто не мог подслушать.
— Нет, я их не знаю, — ответила я.
— Они помахали тебе. Они знают тебя, — возразил он, слегка схватив меня и притянув ближе, чтобы прошептать на ухо. — Я же сказал тебе, что ты можешь рассказать мне все, что угодно.
Он никогда не был из тех, кто упускает важную информацию.
Я отстранилась от его прикосновения и сердито посмотрела на него.
— Это не имеет значения.
Эйден скрестил руки на груди и моргнул.
— Я твой принц, и если я потребую ответов, ты мне их дашь.
Когда я вздрогнула от его тона, выражение его лица смягчилось. Он протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я отстранилась.
— Эйден, пожалуйста. Мы можем обсудить это позже? — я умоляла, слишком измученная, чтобы справиться с тем, что происходило между нами двумя. Мои мысли были заняты женщинами в клетках.
Он выглядел так, словно хотел возразить, но быстро огляделся по сторонам, понимая, что сейчас не время и не место. Он кивнул, придвигаясь ближе, как будто хотел поцеловать меня на прощание, но я увернулась, положив руку ему на грудь.
События между нами развивались слишком быстро, и мне нужно было время, чтобы отдышаться и подумать. Так много всего произошло одновременно.
Я мягко улыбнулась ему, на самом деле не чувствуя этого.
— У нас все в порядке, Эйден. Мне просто нужно побыть одной. Скоро увидимся.
Его глаза затуманились, когда я ушла, оставив его позади. Он знал, что я лгу. Он знал, что мы были далеки от того, чтобы все было в порядке.
Я отпустила это, позволил сбивающим с толку мыслям о нем развеяться. В этой ситуации можно было бы разобраться позже, потому что прямо сейчас моей главной заботой были женщины.
Их нужно было спасти.
Я пряталась в святилище до наступления темноты, ожидая наступления ночи, чтобы осуществить свой план.
Звезды мерцали над головой, сияя как маяки, когда я кралась мимо дворца и через территорию. Я была одета в черную кожаную форму и головной платок, чтобы скрыть свою личность, но если бы кто-нибудь пригляделся повнимательнее, то понял бы, что это я.
Я добралась до подземелья, выругавшись себе под нос, когда увидела двух вооруженных стражников, патрулирующих вход. Всегда была вероятность, что вход будет усиленно охраняться, но я надеялась, что он будет заброшен. Использование магии в качестве отвлекающего маневра всегда было вариантом, но это было слишком рискованно после того, что произошло в прошлый раз.
Я хотела вырубить стражу, а не уничтожить все королевство.
Так что я подготовилась, вооружившись выдувной трубкой и дротиками, смоченными в сонном зелье.
Поднеся трубку к губам, я дунула, посылая дротик в воздух прямо в намеченную цель.
В яблочко.
Первый охранник упал на землю, а второй запаниковал. Он присел, чтобы помочь своему другу, в замешательстве нахмурив брови, когда вытаскивал дротик из шеи противника. Второй дротик попал оставшемуся охраннику между бровей. Он огляделся, ища нападавшего. Но прежде чем он смог заметить меня, его тело неподвижно упало на землю.
Я обследовала местность, чтобы убедиться, что проход чист. Бросилась ко входу в подземелье, когда было безопасно двигаться, надеясь и молясь, чтобы моя одежда растворилась в темноте. Когда я добралась до груды стражников, я наклонилась и прижала пальцы к их шеям, чтобы отследить сердцебиение, измерить дыхание, чтобы убедиться, что они не получили слишком большую дозу. Мое тело расслабилось, когда я заметила, что они все еще живы, их грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом.
Волосы у основания моей шеи встали дыбом. Кто-то наблюдал. Я резко повернула голову в сторону шороха, мои глаза осматривали окрестности. Ни слева, ни справа от меня ничего не было. По спине пробежали мурашки, и я оглянулась, уловив короткую вспышку доспех. Золотых доспех. Вспышка исчезла прежде, чем мои глаза смогли разглядеть блеск.
Я склонила голову набок и пристальнее вгляделась в пространство, которое раньше было занято. Эйден был единственным человеком, носившим золотые доспехи, но его бы здесь не было. Он не последовал за мной. Я выбросила эту мысль из головы, решив, что это не что иное, как плод моего воображения. Он занимал мои мысли весь день, так как нам еще так много нужно было обсудить, но где-то глубоко внутри я знала, что нашим отношениям пришел конец. Его отец никогда бы этого не одобрил, и мои чувства к Эйдену превратились в хаос.
Было вполне разумно, что мой разум вызвал его в такое время.
Я снова переключила свое внимание на тела передо мной. После этого вызволения из тюрьмы не должно остаться никаких следов, поэтому я вытащила дротики из стражников и прокралась через вход, нырнув в потайную нишу. После предварительного сканирования я двинулась дальше в подземелье, обыскивая камеры в поисках женщин.
Все помещение провоняло мочой и рвотой. Запах ударил мне в ноздри, и я подавила рвотный позыв, плотно замотав шарфом рот и нос, чтобы заглушить зловоние. Но запах оставался, как бы плотно ткань ни прижималась к моему носу. Каждую камеру занимали изможденные люди, слишком усталые, чтобы заметить тень, крадущуюся мимо них, давая понять, что они давным-давно отказались от жизни.
Я искала и звала женщин, надеясь найти их, но их нигде не было видно. Разочарованно выдохнув, я хлопнула рукой по каменной стене, сбивая покрывавшую ее пыль. Я закашлялась и чихнула от вторжения клубящейся грязи и отступила на шаг, чуть не споткнувшись, когда моя нога провалилась в какую-то темную яму, приземлившись на холодный металл.
Я внимательнее присмотрелась к своей ноге, отметив, что она находилась на металической ступеньке ведущей вниз.
В подземелье была потайная лестница, которая спиралью уходила вниз, в темноту. Естественно, я спустилась по лестнице, чувствуя, как тяжелая, холодная тяжесть железа давит на мою кожу. Обычно у меня не было сильной реакции на железо, но эта часть подземелья была так сильно забита им, что даже я могла это почувствовать.
Мне не нужен был свет, чтобы видеть, куда я иду. Все, что мне нужно было делать, это следовать за атмосферой мучений и боли, которая проникала глубоко в тюрьму. Стены из железного материала становились все толще, и чем дальше я заходила, тем более удушливым становился воздух. Антимагические руны наполняли туннель в конце лестницы, обозначая, чем на самом деле было это место: подземельем для тех, кто владеет магией.