Я шла на цыпочках по туннелю, чувствуя, как руны вытягивают мою кровь и высасывают энергию. Неправильность этого места пробралась мне под кожу, и я пошевелила плечами, чтобы избавиться от ощущения склизкости.
Невозможно было сказать, какие зверства здесь происходили.
Мое внимание переключилось на звук лязгающих цепей и приглушенное хихиканье, и я нахмурилась, прислушиваясь к странному шуму. Чем ближе я подкрадывалась, тем громче и хриплее становился смех. Странно было слышать этот звук в таком темном месте, как это. Тот, кто был здесь, внизу, казался почти счастливым.
Остановившись в конце туннеля, я приготовилась к тому, что будет дальше. Кто-то был здесь, внизу, и прекрасно проводил время, что могло означать только одно: он был сумасшедшим.
Глубоко вздохнув, я вышла из тени и оказалась в том, что можно было описать только как камеру пыток. Комната была плотно обита железными прутьями, а снаружи вдоль стен тянулись цепи, стойки и различные инструменты.
Я замерла, услышав смех, эхом разнесшийся по залу.
Три женщины, которых я искала, были привязаны к центральному столбу в центре комнаты. Они болтали и хихикали, как во время чаепития, гоняясь друг за другом вокруг шеста, к которому были привязаны, как будто все это — их заключение и возможная казнь — было одной большой шуткой.
Что за черт?
Я осторожно приблизилась к железным прутьям, окружавшим камеру, и откашлялась.
Женщины остановились и уставились на меня, их рты широко растянулись в ужасающих улыбках, от которых у меня мурашки побежали по коже.
Айфе подошла к железным прутьям, в ее глазах светился голод.
— И кто же ты такая?
Я потеряла дар речи. Эти женщины больше не были милыми маленькими девочками из моего детства. Что-то порочное лежало саваном на их аурах, отравляя их души. Они казались… испорченными.
Я сняла шарф с лица, чтобы показать, кто я, и мои губы скривились в хмурой гримасе.
Женщины возбужденно захихикали.
Айслинг — старшая — выступила вперед.
— О, Дуана, как я рада тебя видеть! Я вижу, ты решила навестить нас в нашу последнюю ночь.
Я не находила слов. Казалось, их не волновало, что завтра их убьют. Я пришла, чтобы спасти их, поговорить с ними и выяснить, что произошло той ночью, но теперь… не знала, что сказать.
— Я пришла помочь.
— О, как чудесно! — Айне — средняя девочка — запела, радостно хлопая в ладоши. — Но нам не нужна помощь. Мы находимся именно там, где хотим быть.
— Я не понимаю, — пожаловалась я. — Я могу вытащить вас. Я могу спасти вас.
Айне открыла рот, но Эшлинг протянула руку, чтобы заставить младшую сестру замолчать.
— Мы не нуждаемся в спасении, Дуана.
Я покачала головой. Они, должно быть, сошли с ума, когда их схватили.
— Вы не можете мыслить здраво. Никто из вас не может.
Эшлинг взглядом отпустила двух женщин, и они вернулись к гонке друг за другом вокруг шеста. Когда мы остались вдвоем, она выдержала мой пристальный взгляд.
— Малахия будет очень разочарован, увидев тебя в таком состоянии, живущей жизнью, полной лжи.
— Малахия… — прошептала я. — Вы все ненавидели его.
И они ненавидели. Он пытал всех в деревне, включая их. Они приняли на себя основную тяжесть его гнева с тех пор, как осмелились стать моими друзьями.
— Подождите минутку. Что ты имела в виду, когда сказала будет?
Эшлинг говорила в будущем времени, как будто я скоро увижу его.
Айфе перестала преследовать Айне и повернулась ко мне, сияя.
— Мы никогда не ненавидели его. Для нас он бог, — она прищурила глаза и высунула язык, прежде чем завизжать: — Это богохульство! Дуана богохульничает!
Я потерла виски. Как будто ей все еще было десять лет.
Я смерила Эшлинг пристальным взглядом.
— Где он?
— Как ты думаешь, где он? — уточнила Эшлинг. — Он бесследно исчез примерно в то время, когда закрылся разлом.
Она выдержала мой пристальный взгляд и подняла брови.
— Можно сказать, что он в совершенно другом мире…
Я мгновение смотрела на нее, не понимая, но потом меня осенило, и у меня перехватило дыхание.
Он был в потустороннем мире.
В ловушке.
Малахия оставил меня в тот день, перед закрытием разлома, пообещав вернуться, но так и не вернулся. Мне никогда не приходило в голову, куда он ушел и почему, но теперь все это обрело смысл. Он перешел на другую сторону разлома в тот же день, когда он закрылся, в тот же день, когда закончилась война. И теперь он застрял там.
Смех подступил к моему горлу, и хотя я пыталась его сдержать, он вырвался наружу. Греховное развлечение заставило меня согнуться пополам, схватившись за бока.
Я всю свою жизнь убегала от призрака.
Эшлинг явно не находила ситуацию такой забавной, как я.
— Смейся сколько хочешь, но он будет освобожден и придет за тобой. Так что наслаждайся своим временем сейчас, пока можешь.
Я усмехнулась.
— Конечно, Эшлинг. Продолжай загадывать желания на звезды.
Я на мгновение заколебалась, раздумывая, стоит ли их освобождать, но было ясно, что они не хотят, чтобы их спасали. Они сошли с ума, а у меня не хватило духу навязывать свою помощь тем, кто в ней не нуждался.
Они были моей последней ниточкой к жизни, частью которой я не хотела быть.
И вот, чувствуя вину за то, что не спасла их, я ушла, оставив трех женщин на произвол судьбы. Завтра к этому времени они исчезнут, и я наконец буду свободна.
ГЛАВА 14
Я проталкивалась сквозь огромную толпу, заполнившую отдаленную деревенскую площадь, пытаясь хоть мельком увидеть женщин. Что-то было не так этим утром, когда я проснулась, чувство страха нависло над моей головой, как удушающее облако. Мне нужно было немедленно увидеть их и выяснить, что происходит. Я не могла избавиться от ощущения, что что-то упустила, разговаривая с ними, какую-то ключевую информацию. Я протиснулась сквозь толпу, которая глумилась от жажды крови, готовая наблюдать, как горят женщины. Было отвратительно, как люди вели себя, находясь под влиянием менталитета толпы.
Когда я добралась до первых рядов толпы, мой взгляд упал на женщин, привязанных к кольям на вершине погребального костра. Они улыбались, их глаза светились радостью, когда они охотно встречали смерть.
Как они могли быть так счастливы, когда сегодня был день их смерти? Ужасное чувство грызло меня изнутри, говоря, что я не понимаю чего-то жизненно важного. Но было уже слишком поздно говорить с ними.
Король Дрейк и Эйден сидели на деревянных подмостках с видом на погребальный костер. Они всегда посещали эти мероприятия, потому что король таскал с собой Эйдена, утверждая, что это его долг перед короной. У короля Дрейка было скучающее выражение лица, когда он отряхивал невидимую пылинку со своего плеча, как будто это был просто еще один монотонный день в жизни королевской семьи.
Эйден встретился со мной взглядом, каким-то образом выделив меня среди людей на площади. Его взгляд переместился, короткий взгляд беспокойства мелькнул в мою сторону, прежде чем быстро исчезнуть. Он склонил голову в мрачном приветствии и продолжил наблюдать за тошнотворным зрелищем перед нами.
Сегодня воздух был другим, заряженным, как будто мы стояли на пороге катастрофы. Невидимые паутины судьбы крепко сплелись воедино, скручиваясь и поворачиваясь, меняя траекторию мира таким, каким мы его знали.
— Пришла посмотреть на казнь? — грубый голос прозвучал у меня над ухом.
Тело Райкена прижалось ко мне. Мой пульс участился в его присутствии, я знала, кто он, только по запаху. Я растаяла от ощущения его близости, чувство расслабленности нахлынуло на меня после срочности и беспокойства, которые существовали до его прихода. Не знаю почему, но я прижалась к нему, прижимаясь спиной в инстинктивной реакции на его присутствие, неспособная осознать свои действия, но не делая ни малейшего движения, чтобы остановить себя.
— Я не хотела, но пришлось. Тебе что-то не нравится? — спросила я, наблюдая за толпой и женщинами, привязанными к кольям.
Я подняла глаза на Эйдена, который снова уставился на меня, поскрипывая коренными зубами, оценивая мужчину за моей спиной. Его взгляд стал ледяным, когда Райкен встретился с ним взглядом.
Я отошла подальше от Райкена, покачав головой, не понимая, что на меня нашло. Последнее, чего я хотела, это расстраивать Эйдена еще до того, как у нас появится возможность поговорить.
Челюсть Эйдена сжалась, и он выглядел совершенно разъяренным. Не в силах вынести выражение его лица, я повернулась спиной к принцу и обратила свое внимание на другого мужчину.
Райкен встретился взглядом с Эйденом через мое плечо, его губы изогнулись в самодовольной гримасе. Он тихонько усмехнулся, когда перестал смотреть на принца и перевел взгляд на окружающее небо. Настороженность нахлынула на него, когда его темные глаза изучали небо, плечи напряглись от всего, что он увидел.
— Теперь, когда ты упомянула об этом, я понимаю, — заявил он, его тело напряглось. — Нам нужно уходить. Здесь что-то не так.
Мой лоб наморщился, когда я проследила путь его взгляда, не в силах увидеть то, что заметил он. Я могла только чувствовать, что это витает в воздухе. Мрачное предупреждение.
— Нет. Нам нужно остаться. Нам нужно посмотреть, что произойдет.
Уход не обеспечил бы нам безопасности. Что-то глубоко внутри приковало меня к месту, заставляя остаться и наблюдать за тем, что должно было развернуться.
Я подпрыгнула, когда толпа взревела, и раздался хор насмешек и шипения, когда палач подошел к яме с факелом в руке. Застыв на месте, я приготовилась к ужасному зрелищу. Палач посмотрел на женщин и мертвым голосом заявил:
— Вы виновны в преступлениях против короны. Вы виновны в том, что владеете магией.
Я фыркнула. Естественно, палач не стал вдаваться в подробности списка преступлений, потому что в большинстве случаев не было доказательств беззакония, когда дело доходило до магических казней. Короне не нужны были доказательства. Они просто хотели посмотреть, как горят те, кто владеет магией.