— У вас есть какие-нибудь последние слова? — продолжил палач.
После долгого молчания заговорила Эшлинг, ее глаза были прикованы ко мне, кривая ухмылка растянулась на ее лице.
— Что нужно, чтобы открыть проход в другой мир? — спросила она нараспев.
Все, должно быть, подумали, что это риторический вопрос, безумные слова, сказанные вне очереди, потому что они двинулись дальше, как будто она ничего не сказала. Палач коротко пожал плечами, прежде чем продолжить свою работу. Зрители вернулись к глумлению.
Я побарабанила пальцами по ноге, зная, что слова предназначались мне, но все еще не понимая смысла.
Палач поднес свой факел к погребальному костру, двигаясь как в замедленной съемке. И когда вспыхнуло первое пламя, смысл дошел до меня. Крадущий дыхание из моих легких.
Из моего горла вырвался вздох.
Как я могла быть такой глупой? Как я могла упустить что-то настолько важное?
Три девственницы. Это был ответ на ее вопрос.
Потребовалось принести в жертву трех девственниц, чтобы открыть проход в другой мир.
Их поимка и казнь были началом ритуала, и король, так подпитываемый ненавистью и невежеством, сыграл им на руку. Именно так, как они хотели.
— Нет! — сорвалось с моих губ, когда я двинулась со своего места в толпе, отчаянно пытаясь остановить казнь.
Сильные руки обхватили мой торс, прижимая мое тело к твердой, как скала, раме, когда Райкен поднес руку к моему рту, заглушая мои протесты. Я боролась с его хваткой, кусая его пальцы, пока он тащил меня из толпы, мои ноги скользили по каменной дорожке площади.
Он потащил меня прочь через сад, а я брыкалась и кричала, пытаясь найти опору. И когда мы остались одни и скрылись из виду, он прижал меня к колонне и заговорил резким шепотом:
— Что с тобой? Ты что, глупая? — его слова были яростными. — Если бы кто-нибудь увидел тебя, это повесило бы мишень тебе на спину! Ты была бы следующей, кто сгорел бы на этом костре!
Я рванулась, чтобы вырваться из его объятий, но он поймал меня, положив руку мне на грудь и прижав спиной к колонне. Он положил одну руку мне сбоку на голову и прижался своим телом к моему, заключая меня в клетку. Глаза Райкена встретились с моими, его рука все еще зажимала мне рот, когда я завизжала в его ладони.
— Успокойся, — приказал он.
Но я не слушала. Вместо этого я возмутилась против него, отказываясь уступать, и он убрал руку с моего рта и прижался своими губами к моим.
Мои протесты смолкли, когда я ахнула от шока, и он ухватился за возможность провести своим языком по моему, движением, которое ошеломило меня. Его вкус был невероятно опьяняющим. От его прикосновения по моему телу пробежал пьянящий трепет, и на мгновение я забыла, почему была так разгневана.
Желание затуманило мои мысли, а искушение подсказало мне избавиться от того, что так расстраивало. Но до моих ушей донеслись насмешки толпы неподалеку, и я вспомнила. Женщины ордена. Разлом. Эйден.
Я прикусила язык Райкена, и мой рот наполнился острым металлическим привкусом. Волчья улыбка растянулась на его лице, когда он отстранился и сказал:
— Я никогда не думал о тебе как о ком-то, кто любит кусаться. Восхитительно.
В животе у меня все перевернулось, но я оттолкнула его.
— Что с тобой не так?
Райкен пожал плечами и провел большим пальцем по нижней губе.
— У тебя была истерика.
— И ты подумал, что принудительный поцелуй поможет мне?
— Я не почувствовал ничего принудительного, — Райкен усмехнулся.
— Конечно, нет, — кудахтнула я и отошла, приводя себя в чувство. — Райкен. Я знаю ответ на вопрос, который она задала, и это нехорошо. Они откроют разлом в иной мир, где обитают боги теней. Война начнется снова. Это будет означать конец нашего мира, каким мы его знаем.
— Если ты устроишь сцену, твоему миру, каким ты его знаешь, придет конец.
В его словах был смысл, но то, что обо мне думала Корона, в данный момент не имело значения.
— Мы должны остановить это, — умоляла я.
Эмоции боролись на его лице; он стиснул челюсти, пока обдумывал это. Наконец, Райкен застонал и выругался, схватив меня за руку, чтобы отвести нас обратно к толпе. Его хватка на моем запястье была жесткой, а ноги гулко стучали о землю, когда он потащил меня за собой. Я не знала, о чем он думал, но что-то похожее на надежду зажглось в моей груди.
У нас еще было время остановить это.
Но, добравшись до площади, я поняла, что было уже слишком поздно.
Казнь уже была в разгаре. Ужасающие звуки женщин ударили по моим барабанным перепонкам, и я зажала уши ладонями, чтобы заглушить шум, но это никак не облегчило вонь. Мой желудок скрутило, когда раздались восторженные кровожадные возгласы толпы.
Райкен обхватил меня за талию и крепко прижал спиной к своему телу, чтобы я не упала, пока я смотрела, как рушится мой мир.
Радостные возгласы стихли, когда женщины покинули эту жестокую реальность. И я убрала руки от ушей, мое дыхание становилось все более учащенным.
Я была в полной жопе.
Мое горло сжалось, и я задохнулась в пустоте.
Райкен положил руку мне на грудь и прошептал:
— Дыши, маленькая ворона… дыши. Почувствуй, как я дышу, и повторяй за мной.
Я имитировала его глубокий вдох, чувствуя, как его тело прижимается к моему, наши диафрагмы раздуваются с каждым глотком воздуха, моя грудь поднимается, пока его рука лежит на ней.
— Правильно, сосредоточься на своем дыхании. Теперь выдыхай вместе со мной.
Мы оба выдохнули, моя грудь опустилась под его нежным руководством. У меня закружилась голова, и кровь прилила к жилам, когда я прислонилась к его телу в поисках поддержки. Мы стояли так несколько минут, вдыхая и выдыхая.
— Спасибо тебе, Райкен, — прошептала я, отталкивая его.
Он отпустил меня, но держал за плечи, пока не убедился, что я могу стоять самостоятельно. Мои щеки горели.
— Извини.
— Ты объяснишь, что только что произошло, — приказал он.
Но ему не нужно было знать ни о Малахии, ни о моей истории, ни о моих опасениях по поводу его освобождения, поэтому я солгала.
— Я уже объяснила тебе.
Его кулаки сжались, и под тенью капюшона появилось подобие хмурого взгляда.
— Разлом, вот что ты сказала, — его слова прозвучали обвиняюще. — Но вот в чем дело: я знаю, кто ты, и переход в иной мир не должен пугать тебя так, как это только что произошло. Что бы только что ни было, что напугало тебя до полусмерти, это личное.
Я напряглась. Это было личное, но я не хотела говорить об этом.
Никогда.
Он покачал головой, серебристыми глазами осматривая горизонт.
— Все выглядит прекрасно. Я думаю, ты слишком остро отреагировала.
Я посмотрела на небо, нежно-голубое, подсвеченное золотым солнцем. Он был прав. Все казалось… нормальным. Ритуал провалился. Я глубоко вздохнула с облегчением.
— Да. Я думаю, ты прав, — сказала я, слегка пожимая плечами. — Возможно, я немного переоценила ситуацию.
Дрожь сотрясла землю глубоко внизу, и мои глаза расширились.
Я сказала это слишком рано.
Каменные стены, окружающие площадь, начали дрожать, и встревоженные глаза Райкена встретились с моими. Небо над нами потемнело, став грозово-серым, и мы переключили свое внимание на Проклятый Лес.
Что-то приближалось.
Дрожание земли усилилось. Те же люди, которые недавно приветствовали смерть, теперь кричали, спасая свои жизни. Двор вокруг деревенской площади раскололся надвое, когда начался хаос. Люди разбегались и ныряли на землю. Другие молились.
Я посмотрела на трибуну и отметила, что Эйден и его отец давно ушли, их увезли в безопасное место. На меня нахлынуло внезапное облегчение из-за осознания того, что он в безопасности, несмотря на страх и хаос, бурлящий в моих костях.
Где-то за Проклятым Лесом сформировалось огромное темное воронкообразное облако, прокладывающее себе путь по небу. Буря проложила тропинку между деревьями, вырывая их с корнями. Птицы с визгом вылетели из леса, заполнив небо темным скоплением крыльев, но были быстро сбиты странной темно-бордовой молнией.
Леденящий до костей холод покрыл землю, а мою кожу покрыли мурашки. Воздух вырвался из моих губ и превратился в облачко пара.
Между темным небом, темно-бордовыми молниями и морозом там, где мороза быть не должно, я чувствовала протест земли, чувствовала ее бунт против происходящих неестественных изменений.
Беспокойный шепот наполнил мои уши, бормоча непонятные слова темным шепотом, которого я не знала и не понимала. Я заткнула пальцами уши, чтобы заглушить голоса, наполнявшие мою голову, но они не умолкали.
Края моего зрения окрасились серым, голова затуманилась, и головокружение заставило меня по спирали опуститься на землю.
Руки Райкена снова обхватили меня, подхватывая, когда я падала.
Затем все погрузилось во тьму.
ГЛАВА 15
В звездном море я обнаружила, что переключаюсь из текущей реальности в бессознательное состояние, неспособная оставаться бдительной. Я дрейфовала туда-сюда, пока Райкен нес меня в лазарет и укладывал в постель. Редмонд навис над нами, задавая бесконечный список вопросов. Я не могла пошевелиться, не могла говорить. Все, что я могла делать, это лежать в коматозном состоянии, пока эти двое обсуждали то, что произошло ранее, их слабые голоса были фоновым шумом в моих снах, пока я погружалась в глубокий сон.
Крики в моей комнате вырвали меня из дремоты.
— Что ты с ней делаешь? Не прикасайся к ней! Она не твоя, чтобы к ней прикасаться, — прошипел чей-то голос.
У меня перехватило дыхание. Это был Эйден?
— Не лезь не в свое дело, красавчик. Она тебе не принадлежит, — рявкнул мрачный голос. Райкен.
— И тебе тоже, ненормальный!
Хор ворчаний и звуки потасовки побуждал меня открыть глаза, но я не могла, как ни старалась. Они покрылись словно коркой, веки не слушались простой команды открыться. Мои нервы были наэлектризованы, и боль наполняла кости, пока я лежала неподвижно.