Моя грудь сдавилась, внезапно превратившись в пустоту из-за полного разбитого сердца. Тошнотворное чувство разлилось у меня внутри, и желчь подступила к горлу, ощущая кислый привкус предательства.
— Пожалуйста, Лали, — сказала я, — я не хочу причинять тебе боль. Я не хочу причинять боль никому из вас. Прекратите это сейчас, пока никому не причинили вреда.
Я развернулась, глядя каждой женщине прямо в глаза. Я не могла быть уверена, что не причиню им вреда в целях самообороны. Если бы мне пришлось умолять их остановиться, я бы это сделала. Это было ради их собственной безопасности.
— Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если моя магия будет вынуждена защищать меня. Пожалуйста, я умоляю вас.
Сквозь свою мольбу я чувствовала, как это всплывает на поверхность, мстительное и мерзкое, все, чего я не хотела, чтобы это было частью меня. Она почувствовала окружающую нас опасность и хотела наброситься, неспособная отличить друга от врага.
— В этом-то и проблема, Далия, — заговорила Эулалия твердым голосом. — Нельзя быть уверенной, что ты не причинишь вреда другим. Ты совершенно не контролируешь свою собственную магию. Ты опасна для всех! — ее последние слова были выкрикнуты со смесью ярости и разочарования, и я вздрогнула от напора, с которым она говорила.
Воздух стал спертым, когда женщины что-то запели себе под нос. Они медленно черпали магию из окружающей среды, слой за слоем накапливаясь, чтобы достичь вершины силы, на которую я никогда не думала, что они способны.
Они совершали огромную ошибку.
Их магия устремилась ко мне электрическим током, и я подняла руки, защищаясь. Не думая и не чувствуя, моя магия создала вокруг меня барьер, невидимый защитный купол. Волны магии обрушились на барьер в откровенной атаке, но только для того, чтобы отскочить назад и с шипением раствориться в воздухе.
Ведьмы не останавливались. Невозмутимые, они наносили удар за ударом по щиту, каждый удар по нему издавал потрескивающий звук, когда падало мало искр. Щит понемногу ослабевал под их натиском, и я изо всех сил пыталась вернуть свою магию обратно. Она хотела смерти. Разрушения. Пот заливал мне глаза, закрывая обзор, когда я напрягалась, чтобы держать ее в узде.
Глаза Эулалии расширились от нетерпения, когда она заметила небольшое отверстие, образовавшееся в окружающем меня полупрозрачном пузыре. Слабое место. Моя магия тоже это заметила, потекла вдоль дыры в спешке, чтобы исправить повреждение.
Но было слишком поздно останавливать то, что произошло дальше.
Небольшое, но смертоносное заклинание прорвалось сквозь разрыв, поразив меня мощным ударом. От взрыва мое тело отлетело назад и рухнуло в грязь, мой щит превратился в ничто. Я протянула руку и схватилась за шею, заметив образовавшийся небольшой порез. Кровь потекла по кончикам моих пальцев, и я надавила на рану.
Это Эулалия ударила меня с силой, которая должна была стать смертельной. Это было бы смертельно, если бы моя магия не отразила большую часть ее заклинания.
Я встретилась с ней взглядом и увидела ее боль и гнев.
Она хотела моей смерти.
Мое сердце разорвалось надвое.
Мое отчаяние было недолгим и быстро сменилось яростью. Как она могла? После всего, через что мы двое прошли.
Гнев, какого я никогда не испытывала, разлился по моему телу, и я поднялась на одно колено в грязи, оскалив зубы на окружающих меня ведьм. И вдруг я, наконец, поддалась своей магии, позволив моему собственному проявлению зла захлестнуть меня. Я протянула руку и вытянула из них магию, втягивая ее в себя и оставляя их беззащитными.
Магия ведьм иссякла, когда они попытались наложить на меня еще несколько заклинаний, яркие волны искрились в пустоте. Их заклинания — их магия — теперь была полностью моей.
Брови Эулалии нахмурились, когда она поняла, что я выкачиваю то, что принадлежит им, и она отступила на шаг, но маленькая Матильда, привстав на цыпочки, схватила ее за запястье. Она что-то прошептала на ухо Эулалии, и что бы маленькая провидица ни сказала Эулалии, ее лицо вытянулось. Они обе остановились и не сводили с меня своих застывших взглядов.
— Остановитесь! Остановитесь сейчас же! — Эулалия отчаянно кричала остальным, размахивая руками в воздухе. Но они отказались отпустить меня.
Жалкое заклинание за заклинанием бросалось в меня только для того, чтобы быть поглощенным моей магией. Это был порыв — украсть то, что мне не принадлежало, но силы было слишком много, чтобы я могла ее взять. Мое тело не могло справиться с потоком в моих венах.
Все еще стоя на коленях, я закричала. Что-то происходило внутри меня, что-то, что я не могла остановить. Боль захлестнула меня, и изо рта потекла струйка крови, когда что-то проткнуло десны, режущее и порочное. Я протянула руку, чувствуя, как за моими губами образуется острие.
Клыки.
Мои ногти превратились в когти, вонзающиеся в землю, как кинжалы, и мое зрение затуманилось. Я крепко зажмуриваюсь, поднимая ладони, чтобы потереть их и прояснить зрение, стараясь при этом не порезать лицо.
Когда я открыла глаза, все изменилось. Лес, который когда-то был темным и скудно освещался звездами, внезапно стал кристально чистым, окутав мир светящейся дымкой. И я могла видеть так далеко — глубоко в лес — с ясностью, которая не должна была быть возможной. Я взглянула на ведьм, их лица были полны неуверенности и ужаса.
Им следует бояться.
Я услышала громкий крик — Нет! — из глубины леса, и моя голова резко повернулась в направлении голоса. Человек, который говорил так, словно его мир сгорел дотла. Я прищурилась, пытаясь разглядеть, что вызвало переполох, и заметила широкоплечего мужчину, стоявшего над обмякшим телом, его поза была внушительной и покровительственной.
Райкен.
Он возвышался над телом своего друга Фина, его грудь вздымалась так, словно он приложил огромные усилия, чтобы нокаутировать своего приятеля. Зачем ему причинять боль Фину, я не знала, но ухмылка растянулась на моих губах, когда наши взгляды встретились. Я знала, что он следил за мной, или, по крайней мере, подозревал это. Осторожные шаги и шуршание листьев у меня за спиной по пути сюда выдавали их с головой.
Мой юмор был совершенно неуместен и длился недолго, когда ко мне вернулось осознание ситуации. Но я тоже была не совсем самой собой.
Жгучая боль пронзила мои лопатки, и я согнулась под удушающей агонией, которая вспыхнула в моей спине. Казалось, что-то вырывается у меня из-под кожи.
Я издала крик, который разорвал ночное небо. И с этим криком неконтролируемый взрыв магии вырвался из моего нутра, поразив ведьм и отправив их парить в воздухе. Звон в моих ушах заглушил глухой удар их тел о землю. Звон становился все громче, вместе с невыносимой болью, которая пронзила мои лопатки.
Я застонала и упала на землю, обхватив себя за плечи и свернувшись в клубок. Мучительная боль от того, что моя спина была разорвана в клочья, была единственным, о чем я думала.
Слезы текли по моим щекам, и я хватала ртом воздух, всхлипывая и раскачиваясь взад-вперед. Все стихло, включая ведьм. Я могла только надеяться и молиться, что они все еще живы, но мой разум едва мог сосредоточиться из-за боли достаточно долго, чтобы я могла проверить.
В поле моего зрения появилась пара черных кожаных ботинок, и надо мной возвышался мужчина.
— У тебя черные глаза, — просто сказал Райкен, как будто мой мир только что не развалился на части.
Как будто он был всего лишь наблюдателем за кровавой бойней, которая была посеяна.
Я посмотрела на него и захныкала, безмолвно умоляя его как-нибудь мне помочь, не в силах выразить эту мысль словами.
Райкен опустился с покорным ворчанием, скрестив ноги и крепко обхватив меня руками.
— Помнишь, что мы делали раньше? — он положил руку мне на грудь, и его губы коснулись макушки моей головы. Он прошептал: — Вдохни, — я сделала это, хватая ртом воздух. — Теперь выдохни.
Мы повторяли этот процесс, казалось, часами, он держал меня и учил дышать. Постепенно боль в моих лопатках уменьшилась, и зрение вернулось в норму. Я растаяла в его объятиях, когда острые зубы, покалывающие мои губы, внезапно исчезли за линией десен.
Что бы ни случилось, кем бы я ни стала… это напугало меня.
Райкен держал меня, пока я дрожала и тяжело дышала, мое пульсирующее сердце замедлилось до ровного биения. Когда я, наконец, смогла заговорить, я посмотрела на него, мое зрение сузилось в уголках глаз.
— Я убила их?
— Нет, я слышу биение их сердец. Ты только вырубила их. Я обещаю.
Ну, это был хитрый трюк.
— И Фина? — я прохрипела, едва находясь в реальности.
Райкен усмехнулся.
— Да. Мне пришлось вырубить его. Он собирался вмешаться и в конечном итоге навредить тебе или себе. Он боялся за свою пару.
Я не была уверена, что правильно расслышала его из-за свиста в ушах, но я была почти уверена, что он сказал пара. Пары были предопределены. Обречены. Пары были самой глубокой формой романтической связи в мире.
— Кто? — спросила я, откашливаясь от этого слова.
— Твоя подруга. Эулалия.
Мой шок вылился в приступ кашля. Я попыталась заговорить, но не смогла, мой разум загорелся радостным возбуждением. Навязчивая идея Эулалии все это время был ее парой. Мне не терпелось рассказать ей!
Мое сердце упало, когда я поняла, что я не буду той, кто сделает это. Все, что произошло сегодня вечером, было смыто и стерто на мгновение, но некоторые вещи невозможно забыть никогда.
Я обвела взглядом кучку выведенных из строя ведьм, высматривая ту, которая была бы в восторге, услышав эту новость. Если бы только мы были друзьями…
— О.
Воздух со свистом вышел из меня, и я откинулась на хватку Райкена, мое тело тянуло вниз под тяжестью.
Он крепче прижал меня к себе и прошептал мне на ухо:
— Спи, маленькая ворона. Я позабочусь о тебе, — он взглянул на разрушения, окружающие нас. — Мы можем побеспокоиться об этом завтра.