Я распахнула дверь таверны и вышла в прохладную ночь, разыскивая Фина. Он спешил уйти и явно избегал меня. Я искала его, но его нигде не было. Подойдя к линии деревьев, я продолжила поиски, но моей единственной компанией была я сама и маленькие птички, порхающие в ночи. Побежденная, я привалилась к дереву, чтобы отдышаться.
Должно быть, он отсеялся.
— Он не хочет тебя видеть, — раздался суровый голос, разорвавший ночную тишину.
Фин стоял в тени. Я двинулась к нему, отчаянно желая, чтобы источник, связанный с Райкеном, объяснил, что произошло.
— Мне нужно поговорить с ним. Он должен знать, что я всего лишь хотела, чтобы он оказался в безопасности. Я не пыталась причинить ему боль, — объяснила я, придвигаясь ближе к Фину.
Луч лунного света осветил его лицо, сжатую челюсть и суровые золотистые глаза.
— Ты причинила ему боль… — Фин замолчал, между нами воцарилось молчание. — Как поживает моя пара? Кажется, я никак не могу ее разыскать.
Я тоже не могла.
— Я не знаю, — неохотно призналась я. — Она не хочет меня видеть.
Он презрительно рассмеялся.
— Похоже, это обычная тема для людей, которые становятся тебе близки. Все они, как правило, достигают определенной точки, когда больше не хотят тебя видеть. Я начинаю думать, что вина в тебе.
Не так давно я понравилась Фину, он улыбнулся мне как другу. Однако его мнение обо мне изменилось в ночь суда, когда он увидел, как я дерусь с его парой. Я старалась не принимать его слова близко к сердцу, полагая, что с той ночи его мнение изменилось, но слова задели меня.
— Ты ничего обо мне не знаешь, Фин.
— Ты права, — сказал он холодным тоном. — И я не хочу больше ничего о тебе знать. Держись подальше от Райкена и от моей пары.
— Фин, подожди, — взмолилась я, когда он отошел. — Просто скажи мне, что Райкен в безопасности, и я оставлю тебя в покое.
Фин остановился как вкопанный.
— Он в безопасности, но занят. Он все еще ищет кристалл и не может позволить себе отвлекаться.
Значит, Райкен был поблизости. Я была права, думая, что он планировал прийти в таверну сегодня вечером, и открыла рот, чтобы спросить Фина, где он находится.
— Где… — мои слова растворились в воздухе, когда он исчез, растворившись в тени.
Мои плечи опустились от поражения, и я вернулась в таверну, разочарованная, но убеждающий себя, что это к лучшему. Теперь не было необходимости лгать Райкену о кристалле или утаивать от него секреты. Если бы он знал, где кристалл, если бы он вернул свою силу, мир был бы обречен. Лучше было с ним не разговаривать, потому что если бы я это сделала, то, вероятно, не смогла бы скрыть правду.
Теплый свет и веселая атмосфера таверны встретили меня, когда я вернулась внутрь. Но вид пьяной принцессы, танцующей безудержно, без плаща, и все взгляды устремлены на нее, поразил меня.
Нам пришлось уйти до того, как зачарованные зрители поняли, кто она такая.
Похоже, нам все-таки предстояло прокатиться на руках.
ГЛАВА 30
Габриэлла почти не отходила от меня после той ночи, которая показалась мне, мягко говоря, шокирующей, учитывая, как все обернулось. За те десять минут, что меня не было, она успела прикончить мое вино и попросить у барменши еще два бокала, которые тоже выпила залпом. К тому времени, как я смогла оттащить ее от бара, ее слова были неразборчивы, и она едва могла ходить, поэтому я сделала единственное, что могла сделать, чтобы вернуть нас домой: я остановила пуку, того самого, которого оскорбила ранее ночью.
Давайте просто скажем, что он был очень рад подвезти нас обратно в королевство.
Путешествие было безумным, и я была уверена, что Габриэлла откажется от нашей дружбы, но когда мы, наконец, вернулись после шестичасовой поездки, она была трезвой и улыбалась от уха до уха. Она утверждала, что поездка была самым волнующим приключением в ее жизни, вместо того чтобы считать ее пугающей, как сделало бы большинство людей.
Я создала монстра, жаждущего острых ощущений монстра. Она была изменившейся женщиной, с каждым днем все больше рискующей, пристрастившейся к потоку новых впечатлений. Она хотела сделать все это, и каждое утро, начиная с той первой ночи, она врывалась в мою комнату, готовая втянуть меня в какое-нибудь безумное приключение.
Мне это понравилось.
Эйден и не поймет, с какой стороны ему прилетело. Прошла неделя с тех пор, как он уехал на поиски сбора коллекции, и я не могла дождаться, когда он вернется к своей новой невесте. Джордж, с другой стороны, был одержим. Габриэлла оттачивала на нем свои методы отвлечения внимания, и он сразу же купился на это. Он знал, что мы что-то замышляем, но никогда не утруждал себя любопытством. В конце концов, все шло в его интересах, и это было единственное, что имело для него значение.
Я использовала рассеянность Джорджа в своих интересах и провела большую часть ночей в поисках Райкена, используя связующую нас связь, чтобы разведать его местонахождение, но он всегда был на шаг впереди меня. Всякий раз, когда я приближалась к его местонахождению, нить, соединявшая нас, просто исчезала.
Я не знала, что он делал, чтобы помешать мне выследить его, то ли приказывал Фину убрать его с расстояния, то ли он каким-то образом разрушал связь между нами, но это было болезненно.
Сидя у окна своей спальни и наблюдая за падающим снегом, я почувствовала связь между нами. Я заплетала свои вишневые волосы за спину, все еще одетая в повседневную одежду, спрятанную под кроватью. Я отказалась прикасаться к одежде, которую дал мне Эйден. Он ушел, и ему не нужно было ничего знать.
В отсутствие Эйдена наступила зима. Холод, просачивающийся сквозь щели в окнах, придавал дворцу еще более унылый вид, чем когда-либо.
Дверь в мои покои распахнулась, и в комнату ворвался ледяной сквозняк.
— Я хочу покататься на санках! Лорд Джордж сказал мне, что ты можешь кататься с холмов на больших кусках дерева ради развлечения, — сказала Габриэлла в качестве приветствия.
На ней было светло-голубое зимнее платье, ее темные волосы были завиты и уложены на макушке.
— Ну, и тебе доброго утра, — сказала я. — Холодно, и последнее, что я хочу делать, это отходить от камина. Разве мы не можем остаться дома сегодня? Мы можем выпить вина и отдохнуть.
— Если это не волшебное вино, оно того не стоит.
Я усмехнулась. Девушка была зависима.
— Хорошо, только позволь мне надеть плащ, и мы сможем пойти во двор и поискать сани, которые можно украсть. Но я не хочу оставаться там слишком долго. Мы с холодом не дружим.
Габриэлла взволнованно захлопала в ладоши.
— Потрясающе! Потом мы сможем вернуться сюда, чтобы отдохнуть, и как только мы все отдохнем, мы снова сможем улизнуть!
Она собиралась довести меня до смерти. Никогда еще я не была так измотана.
Я накинула плащ и последовала за ней к двери, а затем вниз по лестнице. Джордж шел позади нас, подбадривая шагами. Он привык к нашей небольшой утренней рутине, когда Габриэлла забирала меня, чтобы заняться бог знает чем в течение дня, пока он наблюдал. Каждый вечер она просила его проводить ее в ее покои, и он это делал. И пока его не было, я прокрадывалась в конюшню и ждала ее. Это был наш новый распорядок дня. Мой сон был нарушен, но оно того стоило.
Внутренний двор был переполнен, его покрывал фут снега, который был истоптан и покрыт коричневыми пятнами от суеты. Дети знати бегали вокруг, строили снежные крепости и играли в игры. Звук смеха наполнил воздух, напомнив мне о том, когда я впервые приехала в это королевство, и как Джордж, Брэндон, Эйден и я играли в те же самые игры. Я оглянулась через плечо на Джорджа, внезапно охваченная ностальгией. Когда-то мы были неразлучны.
Эта мысль заставила меня фыркнуть. Мы по-прежнему были неразлучны, просто по-другому.
— Я хочу слепить снеговика, как вон те дети, — сказала Габриэлла себе под нос, ее загорелые щеки порозовели от морозного воздуха.
— Ты упустила некоторые действительно важные аспекты своего детства, — ответила я с приливом сочувствия. — Давай сделаем это.
Мы слепили снеговика, который выглядел как чрезвычайно уродливое существо, а затем построили снежную крепость. Я убедила Джорджа поиграть с нами в захватчиков, но он притворился, что стонет, как будто ему этого не хочется.
Он хотел.
Он принял сторону противника, обстреливая наш форт непрерывным потоком снежков, в то время как мы с Габриэллой пригибались и уклонялись от его атак, время от времени нанося собственные защитные удары снежками.
Джордж улыбнулся, когда Габриэлле удалось ударить его по лицу комочком снега, и это согрело мое сердце. Я не могла злиться на него вечно, даже если бы он манипулировал мной и Эйденом, чтобы получить то, что хотел.
Он бросил снежок, и тот попал сбоку в голову Габриэллы. Она упала на землю, разразившись приступом смеха, инсценируя свою медленную, мучительную и чересчур драматичную смерть. Я держала ее за руку, когда она лежала, смеясь, будто она у фальшивых дверей смерти, и поклялась отомстить, крича в небо.
— Приготовься к уничтожению, захватчик! — крикнула я, радостно собирая снежинки в тугой шарик руками.
Было приятно снова играть, как в детстве.
Набив шесть снежков, я поднялась над фортом, приготовившись провести быструю атаку своей ледяной артиллерией. Я остановилась при приближении тяжелых копыт, моя улыбка погасла, когда снежок Джорджа врезался в мое тело, рассыпался и упал на землю. Он повернулся, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание, и его улыбка превратилась в гримасу. Он выпрямил спину и встал по стойке смирно.
Эйден вернулся.
Ворота дворца широко распахнулись, показав отряд солдат, несущих флаг Камбриэля. Одетых в посеребренные доспехи, их вел принц, который восседал на своем золотом коне так, словно ему принадлежал весь мир. Мое сердце упало при виде него. Мое веселье закончилось. Не будет больше тайных свиданий с Габриэллой, не будет больше тайных улыбок, которыми делятся они с Джорджем.