Тут Вальтер вскричал:
– О любимая, воистину приношу тебе эту клятву! Ты для меня как святыня, и я поклянусь в этом как на мощах святого… ладонями и ступнями твоими клянусь.
Слова эти оказались сладостной лаской для слуха Девы, она рассмеялась, покраснела, и ласково поглядела на Вальтера, а потом лицо ее сделалось серьезным, и она молвила:
– А я клянусь в этом твоей жизнью! – После же молвила: – Теперь незачем тебе оставаться здесь; ступай прямо в Золотой Дом, жилище моей Госпожи, единственный дом в этом краю, кроме второго, которого мне не позволено видеть. Находится он к югу отсюда и не столь далеко. Как Госпожа обойдется с тобой, мне неведомо; только истинно все, что говорила я о тебе, о ней и о Сыне Короля. Посему велю тебе быть осторожным и не возгораться сердцем, хотя внешне можешь казаться каким угодно. Если сдашься ей, то сдавайся попозже, чтобы выиграть время… но и не слишком поздно, чтобы не получилось, как если ты уступаешь из страха. И храни свою жизнь, о друг мой, ибо, сберегая ее, ты бережешь меня от неисцелимого горя. Мы увидимся вскоре: может быть, завтра, может быть, через несколько дней. Но не забывай, какова я на самом деле, если я вдруг покажусь тебе другой. И постарайся обращать на меня внимания не больше, а лучше меньше, чем если бы встретился с какой-то незаметной девицей на улицах твоего родного города. О любимый, горько наше первое прощание и не было радости во встрече; тем не менее за первой встречей последует новая, более счастливая, а до последнего расставания, возможно, еще далеко.
Тут Дева встала, и Вальтер молча преклонил перед нею колена, а после поднялся и направился своим путем. Отойдя же немного, он обернулся, а она все еще оставалась на прежнем месте и, только еще раз увидев его лицо, повернулась к нему спиной.
Так отправился Вальтер дальше по прекрасному краю, и сердце его было полно надежды и страха.
Глава XI. Вальтер встречается с Госпожой
Когда Вальтер оставил позади Деву, едва миновал полдень; глядя на солнце, он держал прямо к югу – как и велела девица – и шел быстро, словно добрый рыцарь, стремящийся к битве и мечтающий только о том, чтобы встретить врага.
Словом, за час до заката, Вальтер заметил перед собой за стволами дубов веселое белое пятно, и вот объявился перед ним отличный дом, сложенный из белого мрамора, стены которого украшали всяческие рельефы и изображения. Резные фигуры были раскрашены как в жизни – будь то плоть или одеяние, – а фон заливало золото или прочие чистые краски. Дом смотрел на путника веселыми окнами, широкую дверь прикрывал портик с колоннами, а между столпами находились фигуры людей и животных. Глянув на крышу, Вальтер весьма удивился блеску, ибо черепицы были из желтого металла, похожего на чистое золото.
Все это он разглядел на ходу и не задерживался, чтобы поглядеть внимательнее; перед смертью успею еще наглядеться, решил Вальтер и сказал себе, что хотя дом и невелик, подобного ему не видал нигде.
После вступил он на крыльцо и вошел в зал – сводчатый и многоколонный; стены покрывали золото и ультрамарин, темный пол отливал многими красками, а окна сверкали узорами и картинками. В самой середине плескался золотой фонтан, и вода его разделялась на две стороны по золоченым желобам, в двух местах перекрытых легкими серебряными мостками. Длинным казался зал и не очень уж светлым; так что, лишь зайдя за фонтан, Вальтер увидел здесь живое существо. А потом поглядел на высокий престол, и показалось ему, что исходит от трона ослепительный свет. Сделав несколько шагов вперед, он пал на колени, ибо седалище занимала та чудесная Госпожа, живое подобие которой он уже видел три раза. Вся была она убрана золотом и камнями, как в тот первый раз. Но теперь она находилась не в одиночестве: возле Госпожи сидел молодой человек – пригожий, насколько мог видеть Вальтер, разодетый в богатое платье, с покрытым самоцветами мечом у пояса и с искрящимся драгоценными камнями венцом на голове. Они держались за руки, как бы погрузившись в нежную беседу, но говорили негромко, так что Вальтер не слышал слов, пока наконец мужчина не обратился к Госпоже:
– Разве ты не видишь, что в зале стоит человек?
– Да, – ответила та, – вон стоит он, преклонив колена: пусть подойдет поближе и расскажет что-нибудь о себе.
Тут Вальтер встал и приблизился к ним, и остановился, посрамленный, в смятении разглядывая пару и дивясь красоте Госпожи. Мужчина же – худощавый, черноволосый и с прямыми чертами лица – при всей внешней приятности не показался Вальтеру, не нашедшему в лице его ничего такого, что подобает вождю.
Потом Дама снова заговорила, столь же мало интересуясь Вальтером, как и сперва, но мужчина наконец спросил:
– Почему же ты все стоишь, а не опускаешься на колени?
Вальтер уже был готов ответить ему самым яростным образом, но Госпожа открыла уста и молвила:
– Друг мой, мне безразлично, стоит ли он на ногах или на коленях, однако пусть скажет, если угодно ему, чего хочет от меня и зачем явился сюда.
Тогда ответил Вальтер, ибо был он рассержен и пристыжен:
– Госпожа, я заблудился в этом краю; но – как понимаю – нахожусь в твоем доме, и если мне здесь не рады, готов удалиться без промедления и найти выход из твоей земли, если ты выгоняешь меня не только из своего жилища.
Тут Госпожа повернулась и поглядела на него, когда же взгляды их соприкоснулись, Вальтер ощутил, как смешанный с желанием страх пронзил его сердце. На сей раз ответила ему она холодно, но без гнева и интереса к нему:
– Пришелец, я не приглашала тебя, но можешь остаться, ежели хочешь… Только знай: ты попал не ко двору Короля. Здесь есть народ, который служит мне, и не один… но тебе лучше не знать о нем. Кроме того, у меня двое слуг, которых ты увидишь; один – странное создание – охотно будет пугать тебя и обижать, однако по собственной воле не станет служить кому бы то ни было, кроме меня… еще служит мне женщина, никчемная рабыня… и если ее заставить, выполняет для меня всяческую женскую работу… и никто другой не заставит ее. Только зачем тебе знать обо всем этом, а мне – зачем говорить? Я не стану прогонять тебя, но если покажется, что здесь невесело, не взыщи и, уходи когда хочешь. Но наш разговор затянулся… или ты не видишь, что я занята беседой с Сыном Короля? Ты тоже принц?
– Нет, Госпожа, – ответил Вальтер, – я из сыновей купеческих.
– Это не важно, – заключила она, – ступай своим путем в одну из палат.
И вновь принялась обсуждать с сидевшим возле нее мужчиной пение утренних пташек за окном… и как, разгоряченная охотой, купалась она в лесном пруду и так далее… и не было для нее никого, кроме Сына Короля.
Тут Вальтер со стыдом удалился, как бедный родственник, прогнанный от двери богатого. Он сразу сказал, что женщина эта надменна, не стоит любви и ничем не привлекает его, невзирая на всю красоту ее тела.
В тот вечер он никого более в доме не увидел; мясо и питие ожидали его на прекрасном столе, позже он набрел на отличное ложе со всем необходимым, но ни одно дитя Адама не прислуживало ему, не поприветствовало и не предостерегло. Тем не менее он ел, пил и улегся спать, отодвинув все заботы на завтра и мечтая между восходом и закатом следующего дня увидеть добрую Деву.
Глава XII. В течение четырех дней в Лесу за Пределами Мира
Вальтер поднялся, когда пришло время, но его опять никто не приветствовал, не слышно было и чтобы народ расхаживал по прекрасному дому. Посему он поел, потом вышел побродить среди деревьев, нашел ручей и искупался в нем; смыв же с себя усталость, полежал какое-то время под оказавшимся рядом деревом, а потом повернул к дому, чтобы не пропустить появления Девы.
Надо сказать, что в половине полета стрелы от дома – к северу – находились заросли ореха; вокруг этой рощи росли деревья пониже тех, мимо которых он проходил прежде: березы, рябины, молодые клены, окруженные подлеском. Углубившись в заросли и оказавшись на их краю, Вальтер увидел Госпожу и Сына Короля, прогуливавшихся под руку – с виду в любви.
Рассудив, что не подобает ему отступать и прятаться, Вальтер направился мимо парочки к дому. Увидев его, Сын Короля нахмурился, но Дама, на лице которой мерцала радостная утренняя улыбка, обратила на молодого человека внимания не больше, чем если бы он оказался одним из лесных деревьев. Впрочем, вчера вечером она обращалась с ним столь же презрительно и высокомерно, так что Вальтер не стал обращать на это внимания. Пара отправилась в обход зарослей орешника, и молодой человек не смог не проводить их взглядом: столь привлекала его красота Дамы. А потом случилось другое: ветви орешника за спинами идущих расступились, и между ними появился тот самый уродец – а может быть, и другой такой же породы. На сей раз был он совсем раздет, только шкура курчавилась светлобурым волосом, а за кожаный пояс на животе был заткнут уродливый обоюдоострый нож. Постояв так какое-то мгновение, он глянул на Вальтера, ухмыльнулся, но не так, как знакомому, и молодой человек так и не понял, того же видит Гнома или уже нового, а после припал животом к земле и пополз в высокой траве, словно змея, следуя за Дамой и ее любовником. Провожая ползущего взглядом, Вальтер с отвращением понял, что Тварь эта скорее напоминала хорька, чем кого-то еще. Уродец полз удивительно быстро и скоро исчез из вида. Но молодой человек долго смотрел ему вслед, а потом улегся возле рощи, чтобы видеть дом и вход в него. Но час тянулся за часом, а Дева все не приходила; посему он оставался на месте, думал о ней, тосковал по ее мудрости и доброте и наконец уже не мог сдержать вызванных тоской слез. Тут он поднялся и, подойдя к дому, уселся под портиком в самом большом унынии.
Но, пока сидел там Вальтер, вернулась и Госпожа, а Сын Короля вел ее за руку. Они прошли между колонн, так близко, что край платья ее едва не задел нашего молодца, а аромат, распространявшийся от ее платья, заполонил весь воздух вокруг Вальтера! Посему молодой человек заключил, что одежды Госпожи находятся в некотором беспорядке, ибо правой рукой – левую держал Сын Короля – она прижимала к груди богатую ткань, заметно надорванную на правом плече. Проходя мимо Вальтера, Сын Короля, не говоря ни слова, опять нахмурился – даже еще более гневно, чем прежде. Дама же опять не обратила на него внимания.