– Так ли это на самом деле? Посмотри еще раз.
Вальтер поглядел на нее и… о! прямо на глазах его луговые цветы сделались свежими и ясными, лепестки василька вновь засинели над белыми ногами ее; розовые цветы шиповника вновь открылись, и все цветы стали такими же свежими и ясными, как если бы росли на своих корнях.
Вальтер дивился, не скрывая некоторой растерянности, однако же Дева сказала:
– Милый друг, не тревожься! Разве не говорила я тебе, что сведуща в тайных науках? Однако мудрость моя более не будет грозить человеку. Снова скажу, что ведовство мое закончится в тот день, когда я стану совсем счастливой. И сделаешь все это ты, мой Господин. А пока пусть оно еще немного поможет нам. Пойдем же вперед – с отвагой и счастьем.
Глава XXVI. Они приходят к Медвежьему племени
Так шли они и вскоре пришли к равнине, где деревьев не было вовсе, кроме редких узловатых и корявых терновых кустов, не поднявшихся выше утесника. Пастбища здесь, наверху, уже пожгла засуха, ведь лето не успело еще состариться. Теперь они шли прямо на юг, в сторону гор, чьи синие главы поднимались перед ними из мутной серости низин. Шли они, шли, и вот наконец, на самом рассвете, одолели высокий склон и остановившись на челе его, узрели внизу нечто новое.
Под ними раскинулась широкая долина, куда более зеленая, чем оставшиеся позади холмы, – вспоенная ручьем, который среди множества ив извивался по дну ее. Повсюду паслись говяда и овцы, длинная нитка дыма тянулась к безветренным небесам из кольца круглых хаток, обложенных дерном и крытых тростником. За ним же у восточной оконечности долины высилось судное кольцо, возведенное из круглых камней, хотя в этой части здешней земли скал не было видно. Около кухонного очага между домов – да и вообще повсюду – стояли или расхаживали туда и сюда рослые мужчины и женщины, а между ними играли дети.
Постояв так, они посмотрели минуту-другую на мирное зрелище, показавшееся, впрочем, Вальтеру странным и жутким, и он заговорил негромко, словно бы опасаясь, что голос его может достигнуть слуха этих людей, хотя, по правде сказать, находились они так далеко, что не всякий и докричался бы:
– Это и есть Дети Медведя? Что будем делать?
Рекла в ответ Дева:
– Да, из Медведей они, хотя разные племена обитают к северу и востоку отсюда возле моря. Ну а делать мы будем вот что: спустимся вниз немедленно и с миром. Воистину, теперь нам уже не уйти от них, ибо – о! – нас заметили.
И верно, трое или четверо громадных мужчин уже повернулись к склону, на котором остановилась пара, и начали приветствовать их громкими, грубыми голосами, в которых не было угрозы или гнева. Посему девица взяла Вальтера за руку, и они невозмутимо отправились вниз. Заметив это, люди Медвежьего племени стали рядом и, поворотившись к пришельцам, стали дожидаться их прихода. Вальтер заметил, что хотя все они были весьма высоки и крепки сложением, но все же ростом не настолько превышали человека, чтобы казаться чудом. Кмети длинноволосые и курчавобородые могли похвастать волосом рыжим или каштановым; кожу их солнце и непогода окрасили светлым и приятным загаром – не то что у какого-нибудь арапа. Женки казались пригожими и глазастыми; ни в тех, ни в других не было ничего злого или свирепого, скорее казались они серьезными и какими-то торжественными. Все были в одежде, кроме малых мальчишек, скудной, изготовленной из овечьих или оленьих шкур.
Оружием служили этим людям дубинки, колья, изостренные кремнем или костью, уродливые топоры из кремневого желвачища на деревянной рукояти. Только не было в их руках ни здесь, ни потом даже одного лука. Однако кое-кого из молодых на плечах лежали пращи.
Когда же до Медведей осталось фатома три, Дева возвысила голос и прорекла голосом чистым и милым:
– Внемлите, о люди Медведя! Мы пришли ради добра, а не в ущерб вам, и посему хотим знать, рады ли вы нашему приходу.
Посередине толпы впереди всех стал старый старик, облаченный в мантию из оленьей шкуры, обработанной очень умело. Золотое кольцо было на предплечье его, а венец из синих камней украшал голову.
И молвил он:
– Вы невелики ростом, однако любезны. Будь вы немного повыше, сочли бы мы, что явились вы из Дома Богов. Тем не менее слышал я, что сколь не могущественны бывают боги, а особенно наша Богиня, подчас они оказываются ростом ниже, чем мы, Медведи. Как может случиться подобное мне неведомо. Но если вы не из Богов и не в родстве с ними, значит, вы чужаки. И неведомо нам как поступать с чужаками иначе, чем вступить с ними в битву или же отдать Божеству или сделать Детьми Медведя. И все же, быть может, вы – вестники какого-нибудь народа, желающего дружбы и союза с нами. Тогда уйдете вы от нас с миром, а, пребывая здесь, будете гостями и ни в чем не изведаете недостатка. Посему требуем, чтобы вы объяснили нам свое дело.
Молвила тогда Дева:
– Отец, могли бы мы сейчас поведать, зачем явились сюда. Однако кажется мне, что у костра этого сегодня вечером соберутся не все из Детей Медведя.
– Так и есть, девица, – отозвался старик. – Детей Медведя много больше.
– Тогда просим мы, – рекла Дева, – чтобы разослали вы знаки вокруг, дабы собрать весь народ. Когда же все соберутся в Кольце Судеб, поведаем мы свое дело, и от слов наших вы поступите с нами.
– Правильно говоришь, – молвил старик. – Об этом и мы просим вас. Завтра утром, до наступления полдня, станете вы в Кольце Судеб этой долины и скажете свое слово Детям Медведя.
Тут он повернулся к своим родичам и что-то выкрикнул, хотя слов ни Дева, ни Вальтер не разобрали. Один за другим подошли тогда к старику шестеро молодых людей, каждому из которых дал он из своего кисета по вещице, по какой – Вальтер не разглядел, только была она малой и незначительной. Каждому молодцу старик сказал еще слово-другое. И взяв прямо с места бегом припустились они вверх по склону, но не тому, по которому путники явились в долину, и вскоре исчезли в сгущающихся сумерках.
Тут старец повернулся к Вальтеру с Девой и молвил:
– Мужчина и женщина, кем бы вы ни были и что ни ждало бы вас завтра, сегодня мы рады гостям, а потому просим есть и пить с нами возле костра.
Так сели они все вместе на траву вокруг ярких углей, ели творог и сыр, запивая в изобилии молоком, а когда ночь спустилась, прибавили огонька, чтобы стало светлее. Дикие люди весело переговаривались между собой, слышался смех и звучали шутки; однако к пришельцам обращались нечасто, хотя и не замечали они открытой враждебности. Однако Вальтер заметил, что молодым – и мужчинам, и женщинам – с трудом удавалось отвести от гостей глаза, хоть и виделось в их взглядах некоторое сомнение или – более того – страх.
Прошло какое-то время, и старец поднялся, позвал пару с собою и подвел их к крохотному домишке, точнее, хижине, что стояла посреди остальных и была среди всех самой большей. Тут велел он им отдыхать этой ночью и почивать с миром и не ведая страха до утра. Войдя же внутрь, они увидели вереск да камыш, устроились поуютнее, словно брат и сестра, но сперва поцеловали друг друга. Тем не менее пришельцы видели, что четверо крепких мужей улеглись спать снаружи и поперек входа, так что могли они считать себя здесь и пленниками.
Тут Вальтер не стал более сдерживаться и молвил:
– Милый и любезный друг, долго добирался я сюда от причалов Лангтона, где увидел Гнома, Деву и Даму, и поцелуй этот, которым я сейчас целовал тебя, и доброта очей твоих оправдали все мое путешествие. Только завтра, кажется мне, окончатся мои скитания в этом мире, и придется мне совершить путешествие куда более дальнее, чем отсюда до Лангтона. Пусть же Господь и Святые Его хранят тебя среди сего дикого люда, когда мы разлучимся с тобою.
Усмехнувшись негромко и ласково, она ответила:
– Милый друг, не хочешь ли ты столь скорбными речами пробудить во мне еще более крепкую любовь к тебе? Тогда напрасно стараешься, ибо и без того не в силах я любить крепче и уже отдала тебе все свое сердце. Но ободрись, прошу тебя, ибо мы не разделились еще и не ждет нас разлука. И не кажется мне, что мы встретим завтра в этом краю смерть, ждут нас долгие годы и все сладости жизни. Доброй тебе ночи, прекрасный друг!
Глава XXVII. Утро среди Медведей
Тогда Вальтер улегся и заснул, и ничего не помнил, пока не проснулся при свете дня, а Дева стояла над ним, свежая после купания, ибо ходила на реку умыться. Солнечные лучи сквозь открытую дверь золотили ступни ее, остановившиеся возле подушки Вальтера. Потянувшись, он обнял ноги ее и погладил, а она стояла и улыбалась ему. После же Вальтер встал и поглядев на нее, молвил:
– Как ты прекрасна и ясна этим утром. И все же… все же… не лучше ли было бы тебе снять с себя все эти поникшие и увядшие лепестки и листья, что делают тебя похожей на девицу, прислуживающую фокуснику в Майский праздник?
И поглядел на нее с укоризной.
Дева же весело засмеялась и сказала ему:
– Именно так. И похоже, что все они относятся к моему облачению не лучшим образом, ибо Медведи уже собирают хворост для сжигания жертвы, каковой, вне сомнения, сделаемся мы с тобой, если не поможет нам приобретенная у старухи мудрость моя, отточенная пребыванием у Госпожи, которая некоторое время назад тебе даже нравилась.
Девица говорила, и в глазах ее бегали искорки, а руки и ноги едва удерживались на месте, чтобы не сорваться в пляс от радости. Тут Вальтер нахмурил чело, и в голове его промелькнула не совсем еще сформировавшаяся мысль. Неужели она предаст меня и станет жить без меня? Тут он потупил очи долу, но Дева сказала:
– Погляди мне в глаза, мой друг, и увидишь, что нет в них никакого лукавства. Знаю, что пришло тебе в голову, знаю. Неужели не видишь ты, что счастье мое и радость рождены любовью к тебе и мыслью об отдыхе, который ждет нас после избавления от скорых тревог?
Вальтер поглядел вверх, в самые глаза любимой, и хотел уже обнять ее, но, отступив, она сказала: