Поднявшись, он покрыл поцелуями лицо ее:
– Нет, воистину не намеревался я навсегда оставаться здесь; думалось мне, что, попировав, мы отправимся дальше. Однако признаюсь, что, если ты боишься здешней глуши, я же чуточку опасаюсь города.
Побледнев, Дева молвила:
– Тогда, мой друг пусть исполнится твоя воля, если нельзя иначе. Но подумай! Путь наш еще не окончен, быть может, многое придется еще нам претерпеть, прежде чем обретем мы покой и процветание. Скажу теперь – разве я не упоминала прежде об этом? – что, пока остаюсь я девственной, мудрость и некая сила не оставят меня, но и только. Посему прошу тебя, пойдем же бок о бок из этой прекрасной долины такими как есть, чтобы мудрость и могущество мое еще могли помочь тебе при нужде. Ибо, о друг мой, жизнь наша не может быть коротка – теперь, когда вошло в нее столько счастья.
– Ладно, возлюбленная моя, – ответил Вальтер, – пойдем же побыстрее, чтобы укоротить разделяющее нас время.
– Любимый, – сказала она, – прости меня за это в последний раз. Однако должна я сказать, что чуточку знаю землю, лежащую впереди нас, – отчасти своим знанием, отчасти потому, что внимательно слушала дикий народ, пока ты в то утро спал.
Так оставили они уютный уголок у воды, они вышли в долину и отправились дальше. Вскоре под ногами снова остался лишь камень, ибо склон пошел кверху. Поднявшись на чело гребня, они заметили перед собой широкий и радостный под солнцем простор; посреди же него, против синих гор, высилась стены и башни большого города.
Тут рекла Дева:
– О милый друг! Не будущая ли обитель наша открылась сейчас перед нами во всей красоте? Не друзья ли наши населяют его, не ждет ли нас там защита от мстительных духов и морочащих душу воплощений зла. О город наш, приветствую тебя.
Посмотрев на Деву, Вальтер чуть улыбнулся и молвил:
– Радуюсь твоему счастью. Но и в этом городе окажется зло, пусть и не в облике бесов и фей, иначе поселение будет отличаться от всех ведомых мне. Любой город – без причины и смысла – родит нам врагов, и жить в нем окажется нелегко.
– Да, – согласилась она, – но чего можно добиться доблестью и мужеством в глуши, в окружении бесов? Тогда придется тебе обратиться к коварным чарам, которые вызнала я у врагов. Однако, если мы спустимся вниз, доблесть твоя сумеет разрубить спутанный узел. В худшем случае о тебе в этом городе останется память, а я буду восхищаться тобою.
Вальтер рассмеялся, и лицо его просветлело.
– Кому лук носить, как не хозяину, – рек он. – Один против многих не воин. Только на сей раз обещаю тебе не отставать.
Глава XXXI. Они встречаются с новым народом
Так они отправились вниз по склону, и дорога перед ними постепенно сужалась; так что вскоре с обеих сторон над ними высились каменные стены. Однако после часового перехода реченные стены вдруг расступились, и они – как и предполагали – оказались в новой долине, подобной той, которую оставили, хотя и не настолько прекрасной, но тоже влажной и травянистой. Воистину весьма изменилось их положение, ибо – о! – в долине стояли шатры и палатки, а посреди располагалось целое войско: вооруженные мужи стояли возле заседланных коней. Тут ноги их остановились, и сердце Вальтера упало. Он сказал себе:
– Кто знает, что это за люди. Конечно, они чужаки… и, скорее всего, нас возьмут в рабство и тогда в лучшем случае разлучат, что ничем не лучше злой кончины.
Однако же Дева, заметив коней, веселые шатры, трепещущие флажки, сверкание копий и блеск светлых доспехов, захлопала в ладоши от радости и воскликнула:
– Вот и городской люд вышел приветствовать нас; прекрасны и добры эти люди и о многом думают они, и многое исполняют, и во всем этом отныне мы станем участвовать. Пойдем же навстречу им, мой прекрасный друг.
Но Вальтер ответил:
– Увы! Тебе это неведомо, и не лучше ли было нам бежать? Но теперь для бегства уже слишком поздно, посему остается принять достойный вид и невозмутимо отправиться им навстречу, как поступили мы в стране Медвежьего племени.
Так они и сделали, и тогда от латников навстречу им отправились шестеро человек; подойдя к незнакомцам, они смиренно и почтительно поклонились Вальтеру, но не промолвили даже слова. Только указали, что проводят пришельцев ко всем остальным; и Дева с Вальтером, удивляясь, последовали за ними. Вскоре оказались они окруженными кольцом воинов и остановилась перед убеленным сединой старым рыцарем, стоявшем в полном и весьма прекрасном доспехе, но с непокрытой головой. Он также склонился перед Вальтером, но не промолвил и слова. После гостей провели в самый главный шатер, знаком указали, где сесть, и поднесли изысканнейшие яства и доброе вино. Пока же ели они, вокруг поднялась суета; когда же окончилась трапеза, подошел к ним древний годами рыцарь, любезно поклонился и жестом указал, что должны они продолжить свой путь. Когда же Дева с Вальтером выпили, оказалось, что все палатки уже убрали и некоторые люди уже приступали к самому главному шатру. Прочие садились в седла и выстраивались в дорожный порядок. Им же предложили сесть в двое конных носилок: одни для Вальтера, другие для Девы – и другого способа не предоставили. Тут пропел горн, и все дружно выехали на дорогу; Вальтер же видел сквозь шторы на окнах носилок всадников, сопровождавших его с обеих сторон, хотя меч ему все-таки оставили.
Так спускались они вдоль ущелья и до заката выехали на равнину, однако не стали задерживаться с наступлением ночи, только слегка перекусили и отправились дальше, как делают люди, прекрасно знакомые с дорогой. Вальтер все размышлял о том, что ждет их с Девой; не принесут ли по капризу судьбы в жертву здешним богам, ибо народ этой, с вида чужой, напоминал Сарацин. Больше того, сердце его сжимал холодный страх: Вальтер боялся, что его разлучат с Девой. Ибо хозяева здешних мест, могучие воины, держали в своих руках то, чего желает всякий муж, а именно яркую своей красотой женщину. Тем не менее он все думал о том, как использовать ситуацию к собственной выгоде. Но вот наконец, когда ночь уже заканчивалась и рассвет приближался, они остановились возле великих и крепких ворот в огромной стене. Тут трижды громко протрубили в горн, и ворота отворились, и все вступили на широкую улицу, в полумраке показавшуюся Вальтеру доброй и величественной. Вскоре они выехали на просторную площадь, одну сторону которой занимал весьма красивый дом. Но не успела три раза возгласить труба, как ворота во двор дома отворились. Все въехали внутрь, и подступившие к Вальтеру люди дали ему знак сойти на землю. Так он и сделал, а когда хотел направиться к Деве, люди воспрепятствовали ему и повели по широкой лестнице в опочивальню – весьма просторную и оттого едва освещенную. Тут подвели его к ложу, прекраснее которого и быть не может, и знаками уговорили раздеться и лечь. Вальтер вынужден был подчиниться, и тогда, оставив гостя в постели, они ушли, забрав его платье. Он же не стал вставать – да и как ходить по дому нагим, словно дитя, – однако уснул не скоро, так обеспокоен был его ум. Наконец усталость одолела все надежды и опасения, и Вальтер уснул, как раз когда рассвет начал превращаться в день.
Глава XXXII. О новом Короле города Грозных Стен и окружающих его земель
Когда Вальтер снова проснулся, солнце уже ярко светило в окна опочивальни; оглядевшись, он нашел ее безукоризненной и по красоте, и богатству. Потолок был украшен золотом и заморской лазурью; стены покрывали наилучшие аррасские гобелены, хотя он и не знал историй, о которых они повествовали. Кресла и стулья резной работы покрывала красивая роспись, посреди же стояло крытое царственной тканью седалище из слоновой кости под балдахином золотым и зеленым, со множеством жемчужин; пол же был сложен из александрита тонкой работы.
Оглядев все это, Вальтер подивился тому, что выпало ему такое, и… о! тут в палату явились люди – двое разнаряженных слуг и трое стариков в темных шелковых платьях. Они подошли к Вальтеру и по-прежнему знаками, не молвив и слова, велели ему вставать и идти с ними. Когда же он показал им, что наг, и усмехнулся в смущении, люди эти не стали усмехаться в ответ и предлагать ему другую одежду, но настаивали на своем, и Вальтер вынужден был подчиниться. Они вышли из реченной палаты и по украшенным колоннами красивым коридорам явились к бане, прекрасней которой и быть не может. Там слуги осторожно и ласково помыли Вальтера, а старики приглядывали. Когда же мытье закончилось, ему опять не предложили одеться, а теми же коридорами повели обратно в опочивальню. Только на сей раз шел он между двух рядов мужей; некоторые были при оружии, другие без него, однако всякий стоял в пышном одеянии, и по всему видно было, что все они предводители и вожди – по мудрости своей или по доблести.
В палате теперь полно было мужей, весьма знатных, если судить по наряду, и все они стояли кольцом вокруг упомянутого кресла слоновой кости.
Тут молвил себе Вальтер:
– По всему предстоит мне скорая встреча с алтарем и ножом. – Однако, несмотря ни на что, постарался сохранить спокойствие.
Тут его подвели к слоновой кости престолу, и Вальтер заметил скамьи, стоявшие по обе стороны от него; на каждой из них лежало по облачению, полному, начиная от нижней рубашки. Только сильно разнились эти наряды. Один из них, мирный, величественный и изукрашенный всякими цветными камнями, подобал только великому Королю; другой же, годный для боя, ладный и доброй работы, не был украшен… скорей даже чуть поношен и потерт непогодой и боевой грозой.
Тут старики жестом велели Вальтеру выбирать и облачиться в выбранное им платье. Он поглядел направо и налево, а когда увидел боевую одежду, сердце его затрепетало; вспомнил Вальтер, какими выходят Голдинги на поле боя. Шагнув к вооружению, он положил на него руку. Вокруг послышался одобрительный ропот, и радостные старцы с улыбками приступили к нему и помогли облачиться. Только взяв в руки шлем, заметил Вальтер, что бурое железо венчает золотая корона.