[23]. Честь заставляла моих спутников хранить об этих ответах молчание.
XX. Оттуда мы отправились в долину Иордан, где встречаются змеи, у которых в голове камни, называемые смарагдами. Они обитают на равнине, куда никто не смеет вступать, и по этой причине там стоят пирамиды высотой в тридцать пять футов, построенные древними индийцами. Эти змеи питаются лазерпицием и белым перцем, их глаза источают свет, каждый год весною сражаются между собой, и многие погибают от укусов. Оттуда мы унесли несколько крупных смарагдов.
С великими опасностями мы достигли укрепленного места, где водились неведомые звери с головою свиньи, хвостом льва, парными копытами шириною в шесть футов, которыми они наносили раны людям. Там же были грифы, с головами как у орлов, в остальном же совсем на орлов не похожие, с огромной скоростью они набрасывались на лица людей. Одних воины поразили стрелами, других копьями. Я потерял там двести шесть человек.
XXI. Затем мы подошли к реке, которая течет к Океану, а от одного берега до другого она шириной более двадцати стадиев, и по берегам рос камыш столь высокий и толстый, что один стебель едва могли поднять тридцать воинов. Это место населяло бесчисленное множество слонов, которые — неизвестно почему — не причинили нам никакого вреда. Мы построили суда из камыша и переправились на другой берег реки, где обитали индийцы, одевавшиеся в звериные шкуры. Они поднесли нам губки белые и красные, витые раковины и раковины улиток, в которые вмещалось по два или три конгия (3,275 л. — Ред.), а также покрывала и туники, изготовленные из шкур морских тюленей. А еще раковины объемом в один секстарий (0,547 л, — Ред.), прекрасную пищу, и червей толщиною больше человеческого бедра, выловленных в этой реке, которые показались нам вкуснее любой рыбы, и грибы огромной величины, краснее кошенили. Положили они перед нами и мурен весом в двести фунтов, утверждая, что в Океане, находящемся в двадцати трех милях, водятся мурены и больших размеров. А еще рыб [под названием] скар весом в сто пятьдесят фунтов, которых ловят в море вершами из слоновой кости, потому что тростниковые они могут перекусить и для того, чтобы их не украли волосатые женщины, питающиеся рыбой. Когда чужестранцы купаются в реке, эти женщины или затягивают их в пучину и топят, или увлекают в камыши. И поскольку они прекрасны обликом, то тех, кого охватила пылкая страсть, или разрывают, или любовными наслаждениями доводят до смерти. Мы схватили двух из них. Их тело было цвета снега, они подобны нимфам, с распущенными волосами.
XXII. Мы видели реку Ганг — весьма удивительную, но о ней я умолчу, чтобы не показаться тебе пустословом. Оттуда мы отправились к крепости, в которой обитают индийцы, их старейшины предостерегли нас и вывели через Каспийские врата в Фасис к царю Пору. Мы же думали, что это вражеская хитрость и старцы дали нам ложный совет. Следуя за дуновением восточного ветра, мы добрались до мест, где обитали звери, из голов которых наподобие мечей торчали острые кости. Эти звери набрасывались на наших воинов и протыкали их щиты рогами. Так они убили примерно девять тысяч четыреста пятьдесят из них. И оттуда, претерпев по пути великие трудности и подвергаясь множеству опасностей, мы прибыли к парю Пору. И там я повелел моему воину по имени Алкон, которого я отправил вперед себя в Персию, поставить в землях Персидских и Вавилонских две мои статуи из цельного золота высотой в двадцать пять футов и записать на них все мои деяния. А также в самых отдаленных пределах Индии, за сотней статуй Либера и Геркулеса, тот же самый Алкон поставил пять в мою честь, высотой в десять футов.
Это ради грядущих чудес, которые произойдут в грядущие времена, мой светлейший наставник, совершили мы ныне столь великое, невиданное и удивительное и явили пример таких добродетелей, чтобы и у потомков вызывала восхищение моя слава, а ты, наставник, узнал все упорство, стремительность к рвение моего духа.
Средневековые истории об Александре Великом
О ПУТЕШЕСТВИИ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО В РАЙ
Впервые предание о путешествии Александра Македонского к пределам Рая появляется в Вавилонском Талмуде: «Во время шествия его по этой стране он сел раз у источника живой воды для трапезы. Были у него соленые рыбки, когда их начали омывать в живой воде, то они ожили и уплыли с течением. „Значит, этот источник течет из Рая“, — сказал царь и пошел вверх, пока не добрался до ворот Рая. Начал он стучаться и кричать: „Отворите мне!“ Тогда раздался голос: „Вот врата Господа, праведные войдут в них!“ (Пс. 117, 20) — „Но я царь, имя мое славно на всей земле, дайте мне что-нибудь [на память, что я был здесь]“. Дали ему человеческий глаз. Взял царь этот глаз с собою, и, когда он возвратился в свою страну, он спросил мудрецов, что бы это значило, что ему дали глаз, и на что это указывает. „Глаз этот, — отвечали мудрецы, — есть символ ненасытного корыстолюбия и властолюбия твоего, которые стараются подчинить себе все, что только завидят. Если не хочешь нам верить, возьми и взвесь этот глаз против всех твоих богатств“. Царь велел положить на одну чашку весов чудесный глаз, а на другую — все свое золото и серебро, — и что же? Чудесный глаз перевесил все несметные царские сокровища! „Теперь, — сказали мудрецы изумленному царю, — положи на этот глаз немного земли“. Царь велел это сделать, и чашка весов с глазом тотчас упала» (Tamid f32)[24].
Латинская версия предания известна по парижской рукописи XIII века. Вполне возможно, текст написан не католическим монахом, а каким-нибудь иудейским ученым, поскольку автор славит Единого Бога, а не Троицу. Сюжет стал очень популярен в Европе: в XIII веке он входит в состав старофранцузских и англо-норманнских поэм об Александре Великом, в XIV веке легенда о том, что Александру удалось подойти к Раю намного ближе, чем остальным смертным, завладела умами авторов воображаемых путешествий и описаний мира. К этому времени относится еще одно известие о достижении пределов, за которыми начинается блаженство, — история выросшего из райского семени дерева Сифа, известная по рукописи XIV века, хранящейся в библиотеке Оксфордского университета.
«Случилось некоему рыцарю попасть в плен к сарацинам и провести много времени в темнице вместе с прочими христианами. И одна из жен сарацина, который держал его в с ковах полюбила юношу. По прошествии многих лет она, вняв наконец мольбам и движимая к нему состраданием вывела его из темницы заодно с другими несчастными узниками и позволила уйти, сказав им, чтобы они передвигались по ночам, а днем прятались в укромных местах. В течение долгого времени они странствовали от одного племени к другому, пока не достигли Индии, и, как узнали, что там живут христиане, весьма возрадовались и повстречали людей, язык которых им был гонятся. Те сообщили, что правителем этой страны является пресвитер Иоанн. Они отправились к нему и были с радостью приняты, и, покуда находились у него, он щедро заботился об их надобностях. Они испросили позволения взглянуть на Сухое дерево, рассказы о котором часто слышали. Он же ответил им: „Следует это дерево называть не Сухим, а деревом Сифа, ибо Сиф, сын Адама, прародителя нашего, посадил его“. И он повелел отвести их туда, наказав не обходить дерево с другой стороны, если хотят возвратиться на родину. И когда они приблизились, то весьма удивились его красоте оно было огромной величины я необычайного изящества Сверкало всеми красками и было увешано различными плодами его листья отличались друг от друга, а на ветвях сидели все птицы, какие только есть на свете. Листья, шелестя[25], исполняли сладчайшую мелодию, и пришедшие удостоились услышать пение невообразимо прелестных птиц, и сладостный аромат окутал их, словно они оказались в Раю. Пока они с восхищением смотрели, дивясь подобной красоте, один из спутников, человек преклонных лет, подумал, что он уже стар, и если отправится на родину то смерть настигнет его в пути. А коли так, то он решил обойти дерево и, как обошел, призвал сотоварищей (находившихся по другую сторону], приглашая их вслед за собою поспешить в восхитительное, полное наслаждений место, которое он увидел впереди. Но они возвратились к парю, то есть к пресвитеру Иоанну, тот наградил их щедрыми дарами и тех, кто пожелал остаться у него, принял охотно и с почетом. Прочие же вернулись к себе на родину».
Образ Рая, каким он предстал Александру Македонскому, занял доминирующее место в средневековой литературе. Из предания о дереве Сифа мы так и не узнаем, что расположено по другую сторону, там, откуда нет возврата. Рай Александра — Земной, он не тождествен населенным ангелами Небесам, о которых рассказывается в видениях. Он материален, однако непроницаем и непостижим. Автор «Путешествия сэра Джона Мандевилля» вкладывает в уста своего героя описание Земного Рая, почерпнутое именно из повести об Александре Македонском: «О Земном Рае я не могу сказать вам ничего определенного, ибо сам я там не был, потому как он слишком далеко и я не смог бы туда добраться, да и не достоин того. Но охотно поведаю вам о том, что я про него узнал. Говорят. Земной Рай — это самое высокое место на земле, расположенное в ее начале. Оно достает даже до луны, когда она проходит там по своей орбите. Потоп во времена Ноя не достиг его, хотя весь мир тогда оказался под водою. И только один Рай возвышался над ней. Он со всех сторон окружен стеною, и никто не может увидеть, что находится за ней. Вся эта стена, как я слышал, покрыта мхом, так что не разглядеть ни камней, ни кладки. Она тянется с юга на север, и в ней всего один вход, путь сквозь который преграждает завеса пламени, поэтому никто из смертных внутрь проникнуть не может. И посредине в самом высоком месте Рая, расположен источник, из которого берут свое начало четыре реки, текущие по разным странам. Первая река Фисон, или Ганг, что одно и то же, и она течет по Индии и Синлаку, ее воды приносят драгоценные камни, много дерева алоэ и золотые самородки. Другая река называется Нил, или Гион, и она течет по земле Эфиопии и по Египту. Еще одна — Тигр, течет по Великой Азии и Великой Армении. И последняя зовется Евфрат, она течет по Мидии, Персии и по Малой Армении. Те, кто живет в этих странах, утверждают, что вся пресная вода на свете — внизу и наверху — происходит из этого источника, оттуда текут все воды и туда возвращаются ... Надо знать, что ни купец, ни другой путешественник не может достичь Рая ни по морю, ни по суше. По земле Рая невозможно достичь из-за диких зверей, обитающих в пустыне, и из-за непроходимых для человека гор и скал, и из-за покрытых мраком мест, которых там очень много. А по рекам, упомянутым выше, невозможен путь потому, что их течение бурно и они низвергаются с большой высоты, так что поднимаются огромные волны, с которыми не справится ни один корабль. И вода ревет столь громко, что ни один человек на корабле не сможет расслышать другого, хотя и будет кричать изо всех сил. Не раз повелители проникались желанием подняться в сопровождении большой свиты вверх к Раю по одной из этих рек, но н