Не у всех положение оказывается безвыходным, у мастеров своего дела – ученых, медиков, библиотекарей – быстро находится работа. Кто-то уходит в монахи. Причастные к торговле и кредиту, бывает, находят место в торговле, в купеческих домах, с которыми были связаны до роспуска, или в банках – но это касалось только тех, кто действительно чего-то стоил, имел за душой скопленное состояние и был готов скатиться ниже крестьян по положению в обществе.
Труднее всего было рядовым самураям.
Занятно, наверное, было обычным горожанам наблюдать, как во множестве появлявшиеся ронины пытались занять новое место в их жизни. Как, например, пытались стать ремесленниками, и выяснялось, что в городских ремесленных цехах их не ждут, а вне цеха возможно зарабатывать лишь клетками для сверчков. Как пытались войти в торговую гильдию через брак и как выяснялось, что запас дочерей для пришлых самураев уже выбран и наехать-то особо не выйдет – у купцов стражники злые, из тех же вчерашних голодных самураев. Как люди озлоблялись и шли в темные переулки бандитствовать, где таких и без того было в достатке. Да и ворот понастроили между кварталами, и надзиратели правительства набрали в помощники неприкасаемых, чистым людям руки вязать – фу, мразота.
Ронины дохли с голоду. Продавали дочерей в «веселые кварталы».
Рубили друг друга на улицах за мимолетный косой взгляд.
Уходили на север – заселять заснеженный Эдзо, дохнуть там от мороза и неурожая.
Или находили себе место в новой жизни, как правило, в городе, где всегда были нужны новые люди. Вроде Эдо. Пристраивались там, куда обычно человек не идет. Например, в наемные убийцы.
– Чем-чем вы занимаетесь?!
– Я убийца. Еще раз повторить?
Я онемел от такого признания.
Сага прознал о роспуске нашего дома только за несколько часов до официального заявления – хотя слухи уже расходились и кое-кто успел приготовиться. Но ничем, в отличие от некоторых, он поддержать себя не мог. К счастью, незадолго до того выдали обычную четверть годовой платы, и он не пал сразу в нищету, как я, но и ему средств хватило ненадолго – пил много в последнее время, без разбора мест и собутыльников. Так он сошелся с некоторыми людьми на почве выпивки, которые предложили ему поправить малость дела то тем, то этим. А потом и вовсе хорошо заработать, отчего Сага запил еще горше, потому что и отказаться не мог, и сделать с собой тоже ничего не мог. Мерзко было.
Ну и ждал все время теперь мести или появления стражи. На месте последнего дела его видели. Теперь он не мог спать спокойно.
– Но что теперь вам делать?
– А! Не спрашивай, Исава. Хоть живот вспарывай.
– Не следует так говорить – это очень серьезные слова.
– Не надо так серьезно принимать все. Это просто слова. Не буду я себя резать. Не доставлю я им такого удовольствия. Придется им со мной еще помучиться. Может, выпьешь?
– Спасибо, но нет.
– Ну, как хочешь. А я буду напиваться. Ты-то как устроился? Не говори – вижу, что так себе. Вообще-то, я тебе даже рад, хоть поговорить есть с кем. Наших-то в городе, почитай, совсем не осталось – часть отправилась домой, не знаю даже, дошли ли и что их там ждет. Другие пропали – давно их не видел. А! Первый заместитель господина советника же здесь. Живет в богатом доме недалеко от Ёсивара, видать, есть запас деньжишек-то…
– Кто? – тихо переспросил я.
– Ну, заместитель нашего главного советника! Не видал его никогда, что ли? Да ты его не знаешь, откуда тебе…
– Вообще-то, знаю, – проговорил я. Еще бы. Он же был одним из тех, кто решал мою судьбу после самоубийства Накадзимы…
– Он в последний день прибыл, – добавил Сага, наливая себе сам. – Я так понял, он заранее все знал, и вообще они там наверху все знали. Казначей-то, старикашка, с новыми хозяевами как-то договорился, служит теперь там же, в замке, на теплом месте. А господин первый заместитель не смог. Прискакал, ног не чуя, в последние часы, лошадь загнал. Надеялся в малую свиту князя нашего Удзисигэ попасть, хоть в ссылку. Все не на улицу… Но не взяли. Там всего-то человек пять втиснулось.
– Вот как, – произнес я. – Так ты знаешь, где он живет?
– Да, знаю. – Сага захрустел дайконом. – Дурак он высокомерный. Разговаривать даже не желает – ну его!
Сага красными пьяными глазами смотрел на меня.
– Слушай, Исава, дело такое. Я вижу, нелегко тебе. Ну так пошли со мной. Мне нужен надежный человек, спину прикрыть. Одному тяжело. Опасно. Некому тут довериться. А ты наш. Я тебя возьму.
– Куда? – спросил я.
– Куда? – мрачно переспросил Сага. – Все ты понял, куда.
Глядя на толпы людей, проходившие мимо забегаловки, я внезапно осознал, что не вижу уже в этом ничего удивительного. Я такое каждый день вижу. Я живу в этом потоке, как рыба в воде. Как может так жить Сага? Оглядываться? Жаться между стен? Убивать людей, потому что тебе за это денег дали?
Я представил: вот тебе деньги, иди убивай вон того человека. Это было слишком жутко похоже на странно извращенные благородные отношения господина и вассала. Это было мерзко. Я содрогнулся.
– Нет, спасибо.
– Как хочешь. – Сага раздраженно закинул саке в глотку. – Как хочешь.
Прежде чем мы разошлись, небо нахмурилось, затянуло тучами, и хлынул дождь.
И не прекращался целый месяц.
Дождь лил днем и ночью, прерываясь ненадолго и начинаясь снова. Настоятель Экаи выдал мне из храмовых запасов старый зонт с аккуратно заклеенными дырами в промасленной бумаге, за что я был ему крайне благодарен. В такое время невозможно выйти на улицу, не промокнув.
По всей Поднебесной в эту пору сажают рис.
Сидя наедине с ящиком и глядя на дождь, я размышлял.
Нет, это не те люди, отдав которым ящик я буду считать свою службу оконченной. Ни Сага, ни тем более господин заместитель. Вот если бы можно было передать ящик господину нашему князю в ссылку. Это было бы совершенно незаконно, но эта мысль некоторое время грела меня в эти сырые дни.
Господин старший садовник умер…
Я не мог оплатить достойную поминальную службу, я не знал его посмертного имени, я возжег в память господина старшего садовника палочки благовоний перед алтарем храма Кэйтёдзи и помолился о его достойном воплощении.
Я с грустью созерцал прошлое и со смирением озирал сиюминутность, понимая, что теперь между мной и тьмой неизвестности впереди нет больше никого.
Слышал разговоры прихожанок, покидавших храм:
– Ну, наконец хоть сегодня высплюсь! Я спать уже не могу, все жду пожара, даже снится, что бегу уже, детей в обнимку, а позади огонь. Ужас.
– Хорошего сна вам, хозяйка.
– И вам, почтенная!
Я покачал головой. Опасение пожара не мешало мне спать ночами.
А позже у ворот нашего квартала меня нашел Сага.
– Господин Исава, – позвал он. Зонт у него был сильно получше, чем у меня.
– Господин Сага?
– Мы можем поговорить? – вежливо спросил он. Он был тревожно чист и трезв.
Мы уединились за столиком в «Обанава». Сага заказал чай на двоих.
– Я поговорил о вас с господином заместителем главного советника, – произнес Сага. – Виделся с ним недавно. По одному делу.
– Вот как?
– Да. Он вас помнит. В связи с каким-то громким сэппуку. Сказал, что хочет поговорить с вами.
– Поговорить? Со мной? Но о чем?
– Вот не знаю. Но настаивал сильно. Даже монету дал. Так что я тут, простите, как бы по службе.
Я ни на минуту не поверил, что он хочет поговорить со мной ради меня самого. Ящик и только ящик интересовал господина заместителя. Он точно знал, что несет с собой наш отряд. И знал, наверное, что мы не дошли вовремя и не сдали деньги казначею. Все очевидно. Но что делать мне? Я уже решил, что ящик ему не отдам. Но на что мне придется пойти для этого?
– Он сказал, что у вас остался груз княжества, – произнес Сага, глядя мимо меня.
– И что, если так?
– Настаивал на том, что имеет право получить его.
– Вот уж не думаю, – тихо ответил я.
– Вы так думаете?
– Полагаете, я ошибаюсь? Кто он мне такой, господин первый заместитель господина советника? Мы все тут ронины, и не ему что-то требовать от меня.
Сага перевел ничего не выражающий взгляд на меня и произнес:
– Он это предвидел. Потому и заплатил мне.
Вот даже как. А Сага плату взял. Убийца на работе. Нет, прямо здесь убивать меня он не будет. Но позже будет случаев в достатке.
А ведь мы из одного княжества. Кем все мы стали…
– Не беспокойтесь, господин Исава, – произнес Сага. – Я не взял бы денег, чтобы убить вас. Заместитель советника предлагает поделить груз на всех. Мы имеем на это право. Пусть хоть что-то нам достанется. Я знаю, что вы не потратили ничего. Вы честный человек и верный воин.
– Это так, – согласился я. – И именно поэтому заместитель советника не получит ничего.
Сага едва заметно вздохнул:
– Вы не молодой человек уже, Исава.
– Вы на что-то намекаете, Сага?
– Нет. Просто говорю очевидное. Лучше бы нам договориться. Нам всем будет лучше.
– Я не убежден.
– Ладно. – Сага встал, сунул меч за пояс. – Я передам заместителю советника ваши слова. Пусть он думает. Еще увидимся.
Развернул на входе зонт и ушел в дождь.
Я так и не придумал, как дать о себе знать ссыльному князю. Не было у меня никаких способов. Все это оказалось иллюзией. Ящик тяжелым бременем давил на мое чувство долга. Теперь я не мог забыть о нем посреди повседневности. И я уже не знал, что мне сделать, чтобы было правильно.
А потом Сага явился еще раз. Уже в храм. Выяснил, где я живу. Видимо, очень хотел.
– Господин Исава, – тихо позвал он меня сквозь шелест дождя. Я едва его услышал. А услышав, схватился за меч. Я все понял по его взгляду. Он пришел забрать ящик – любым путем.
Так мы и стояли некоторое время, одна рука на ножнах меча, другая держит зонт. Никто из нас не решался бросить зонт первым и перейти грань необратимого.