Но мастер он был уникальный, его работами восхищались и редакторы всех других изданий, собратья Лугового.
Сейчас, сидя рядом в самолете, — туристская группа летела тем же ИЛом, что и члены делегации, — они оживленно «беседовали» — Крохин и Коротков. Выгляделело это так: Короткое, как всегда, взъерошенный, энергично жестикулирующий, без конца что-то говорил, тыча пальцем в свой блокнот, а Крохин молча жевал резинку и на каждые сто слов Короткова один раз вяло кивал головой. При этом его длинные пышные волосы падали ему на глаза.
В том же ряду, заглушая гул двигателей могучим храпом, спал Твирбутас.
Они прилетели днем. Светило солнце с затянутого тонкой кисеей неба.
Странные, похожие на космические вездеходы, белые машины без окон перевезли их под охраной полицейских в здание аэропорта. Быстро пройдя пограничный контроль, они в большом автобусе, в первом и последнем ряду которого сидели солдаты в темно-зеленых беретах и салатных рубашках с карабинами в руках, прибыли в отель «Шератон» — старый, респектабельный.
Луговой и Знаменский разместились в большом номере с цветным телевизором, Коротков еще с одним журналистом — в соседнем.
С Крохиным они расстались — туристы жили где-то в другом отеле.
Побывав в пресс-центре, аккредитовавшись и выяснив обстановку, Луговой вернулся в отель, оставив своего зама в пресс-центре договариваться о телефонной связи с Москвой.
Первым, кого встретил Луговой, войдя в огромный холл «Шератона», оказался Вист.
Он спускался с лестницы в сопровождении уже знакомой Луговому красивой высокой блондинки. Она выглядела то ли утомленной, то ли постаревшей, хотя после Инсбрукской олимпиады прошло совсем мало времени, взгляд огромных золотистых глаз словно потух.
- О, кого я вижу! — вскричал Вист. Радость его была неподдельной. — Сам крупнейший босс советской прессы — господин Луговой. Советский спортивный Херст!
- Моя дочка не грабит банков,— в тон ему ответил Луговой.
- О, да вы внимательно следите за всеми происшествиями в нашем проклятом капиталистическом мире! Так у вас говорят? Познакомьтесь, моя секретарша Элен.
- Мы знакомы.
- Откуда? — удивился Вист. — Ах да, мы же встречались в Инсбруке,
Элен протянула Луговому свою удивительно сильную руку и как-то странно посмотрела на него. Словно оценивала, но не как женщина мужчину, а как продавец покупателя: какую бы стоило заломить цену?
Она улыбнулась и пробормотала:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, рад вас видеть, — отдал долг вежливости Луговой.
- А меня? — Вист обиженно надул губы. — Меня нет? Скоро обед, господин Луговой, хочу пригласить вас. Здесь внизу чудесный ресторан «Кон-Тики». Или вам не полагается обедать с представителем желтой прессы? За вами не следят? Вон там у колонны высокий негр в гран-бубу. Это не переодетый агент НКВД?
—Нет, успокойтесь, — без улыбки ответил Луговой, — это переодетый агент ФБР. Или там держат только белых? И вообще, вам не попадет, что вы пригласите обедать агента Кремля? На чьи деньги обедаем: .на ваши или налогоплательщиков?
- Ха-ха, — рассмеялся Вист, — вы остряк. Платит Роберт Вист, он же налогоплательщик. Принимаете?
- Принимаю.
Они спустились в ресторан. Здесь все, от масок на стенах, плетеных столов, стульев, аквариумов и растений до обслуживающего персонала и блюд в меню, вызывало в памяти дальние тропические моря, экзотические острова...
Когда они уселись за столик и метрдотель в белом смокинге с непроницаемым восточным лицом принял заказ, Вист сказал:
—Вы случайно водки не привезли с собой? Чудесная штука — водка!
- Привез, прикажете сбегать? — усмехнулся Луговой.
- А что? Как раз пол-литра па троих, — рассмеялся Вист. — Ну? Как мое знание советской действительности?
- Пять с плюсом, — ответил Луговой, — с такими знаниями вам у любого нашего пивного ларька успех обеспечен.
—Слышишь, Элен, — Вист повернулся к ней, — успех обеспечен. Надо к вам приехать. У вас ведь часто бывают иностранные журналисты...
—Конечно.
- ...корреспонденты телевидения? — продолжал Вист, перекладывая салат на тарелку.
- Да, как раз перед Играми была одна ваша группа, — сообщил Луговой, — хорошо поработали.
- Хорошо? А что снимали? — Вист, казалось, спрашивал лишь из вежливости, весь занятый едой. Тем более Лугового удивило какое-то скрытое напряжение в глазах Элен, устремленных на него. Перехватив взгляд Лугового, она торопливо отвернулась, потянувшись за солонкой.
- Многое снимали. В основном жизнь предполагаемых олимпийских чемпионов — Алексеева, например. Бывали на тренировках, дома...
- Небось, все для них специально готовили? А? Квартиру Алексееву новую не дали? Или им сказали, что он живет в Большом Кремлевском дворце? Уж признайтесь.
- Дали новую, — серьезно подтвердил Луговой.
- Да? Вы правду говорите? — Вист попался на удочку, он даже отложил нож и вилку.
- Конечно, — теперь в еду углубился Луговой, — похуже. А то ведь, если бы ваши операторы увидели, как он живет, наверняка решили бы, как вы сейчас, что это специально для них — «потемкинская деревня». Вы знаете, господин Вист, что такое «потемкинская деревня», надеюсь?
- Знаю, знаю. Я историю России хорошо знаю. Потемкин, как же! А она была веселая дама — ваша великая Екатерина. А? Эх, мне бы в те времена в Россию! Уж я бы...
- Не сомневаюсь, — покачал головой Луговой, — были бы у нас не потемкинские, а вистовские деревни. Впрочем, они и сейчас существуют — вистовские деревни.
- Где? — насторожился Вист.
- Да на страницах вашего «Спринта». Когда вы пишете о преимуществах вашего спорта.
- О каких, например? — запальчиво спросил Вист.
- Ну хотя бы о его вседоступности.
- А вы считаете, что он у нас кому-нибудь заказан?
- А вы как считаете? — спросил Луговой.
- Я считаю, что нет. У нас занимается им кто хочет, каким хочет, когда хочет, независимо от цвета кожи, вероисповедания и политических убеждений...
- Ох, ох, господин Вист, я же не ваш читатель. Хотите, я вам сейчас цифры приведу, факты, данные из вашей же, кстати, печати, из вашей же уважаемой газеты? Скажу вам, сколько стоят занятия, например, теннисом или гольфом, сколько погибает, кончает самоубийством, умирает в нищете ваших хваленых, преуспевающих профессионалов, докажу, что тем, у кого цвет кожи не слишком белый, путь открыт, только если на них можно заработать, не важно что — деньги или национальный престиж. Ну, а уж насчет политических убеждений и возможности для «левых», как вы выражаетесь, заниматься спортом, поскольку это в основном неимущие, давайте лучше помолчим...
- Это все пропаганда, — раздраженно возразил Вист. — Не спорю, у нас есть свои недостатки, у вас —• свои. Но если как следует покопаться, у вас — больше. Я уверен, что, попади к вам беспристрастный, повторяю, беспристрастный, но внимательный наблюдатель...
—Господа, у вас обед превращается в политическую дискуссию, — неожиданно перебила эту речь Элен, —шеф, вы же приглашали господина Лугового для прият
ной беседы, а не для спора.
Вист был настолько поражен, что уставился на свою секретаршу, не в силах произнести ни слова. Еще никогда Элен не позволяла себе, к тому же в присутствии посторонних, столь бесцеремонно вмешиваться в разговор!
Некоторое время он сидел неподвижно, с ножом и вилкой на весу. Потом взял себя в руки.
—Ты права, Элен. Вот что значит женщины — всегда напомнят нам, грубым мужчинам, что к чему. Спасибо, дорогая. Вечером я найду еще более красноречивые слова благодарности...
Он повернулся к своей секретарше, и Луговой заметил, как сверкнул в его глазах жестокий огонек. Элси слегка побледнела.
—Мы действительно что-то много спорим с вами, господин Вист, а что касается объективного наблюдателя, то я хочу вам сказать следующее: в начале нового года
президиум Федерации спортивных журналистов СССР, членом которого я имею честь быть, намерен пригласить большую группу журналистов из всех стран к нам в Советский Союз. Мы покажем Москву, другие города, наше спортивное строительство, научные учреждения, спортсооружения, газеты, журналы, и «Спортивные просторы» в том числе. Главная цель — показать, как Москва готовится к Олимпиаде-80. Если хотите, могу устроить так, чтобы вы вошли в число приглашенных.
- Очень интересно, — Вист заерзал на стуле, — невероятно интересно. И вы можете устроить мне приглашение?
- Думаю, что да. Ведь ваша газета одна из крупнейших. Вы же там специалист по Советскому Союзу, судя по вашим статьям.
Луговой иронически улыбнулся.
- Да, да, конечно, — рассеянно подтвердил Вист, думая о чем-то своем.
- Ну вот и прекрасно, господин Вист, договорились. А то что это за специалист, который ни разу не был в стране, о которой с таким знанием дела пишет? И спасибо за роскошный обед. Считайте себя моим гостем в лучшем ресторане в Москве.
Луговой поднялся. Элен вновь. стиснула его руку и спросила:
—А меня шеф не сможет взять с собой?
- Почему же, — неуверенно ответил Луговой, — думаю, что сможет. Это будет зависеть от него.
- Возьму, обязательно возьму, — рассмеялся Вист, он уже опять был весь обаяние, весь приветливость, — а то кто ж будет останавливать меня, когда я буду обвинять вас в ваших недостатках?
Они распрощались.
Потом еще несколько раз встречались в Монреале: на приемах, на соревнованиях, в отеле. Походя обменивались несколькими фразами. Оба всегда спешили. Работы было по горло.
С утра до вечера Луговой со своей «командой» метался от стадиона к бассейну, от бассейна к залу, от зала снова к стадиону. По вечерам надо было писать, рано утром передавать материалы в Москву, а полночи еще смотреть по телевизору, стоявшему в номере, хронику соревнований за минувший день—ведь поспеть всюду он не мог.
И каждый вечер он радовался, что у него такие помощники. Знаменский составил себе сложный график, благодаря которому умудрялся смотреть «свои» виды — плавание, легкую атлетику, гимнастику — почти целиком. Он буквально до минуты вычислил, когда будут самые интересные и важные заплывы, забеги, и рассчитал все так, чтобы присутствовать на них. Если же это было уж совсем невозможно, то, сидя на стадионе и наблюдая очередной легкоатлетический финал, он одновременно смотрел с помощью стоявшего перед каждым журналистом телевизора плавание. В бассейне же он наблюдал по телевидению гимнастику и т. д.