Ловить можно на все, что угодно — куриную печень, замороженных шэдов[172], шарики из теста, — но я предпочитаю ночных выползков. В полумиле от дома есть овраг, и ночью после сильного дождя сотни бледных толстых тел извиваются в траве, пытаясь не утонуть. Нужно только взять фонарик и банку с перфорированной крышкой, положив туда немного грязи, и вы получите приманку в мгновение ока.
Вот что мы делаем.
Сэм это никогда не нравилось. В основном я собирал червей в одиночку. Но Лили в восторге от того, что обнаружила этот странный живой мир, извивающийся под нашими фонариками. Она восторгается еще больше, увидев, что некоторые из них склеены вместе. Я не собираюсь объяснять ей, что такое гермафродитизм.
Для нее не проблема взять червяка в руку, рассмотреть вблизи, а затем опустить в банку.
Проблема возникает на следующий день, когда мы начинаем ловить рыбу.
Она ненавидит червяков на крючке. Не желает в этом участвовать. Ненавидит смотреть, как я это делаю.
Она чувствует боль червя.
Мне всегда было интересно, насколько сильно они чувствуют боль. У червей не очень развита нервная система. Но важно несколько раз проткнуть червя крючком, чтобы он не соскользнул в воду. Обычно достаточно трех раз. Но после первого же прокола червь начинает сильно извиваться, как будто возмущается этим незаслуженным пирсингом. Можно смотреть на червя и представлять, что видишь пытку вблизи и лично.
Лили действительно не может на это смотреть. Поэтому наша рыбалка получилась короткой. Мы возвращаемся домой с окунем и двумя краппи.
Думаю, этого достаточно.
Когда звонит док, я оказываюсь к этому не готов.
Уже десять утра, а я только что встал. Опять проспал допоздна. Пью первую чашку кофе.
Вчера была доставка продуктов, и часть хлопьев, которые попросила Лили, разбросаны по кухонному столу. Но миска в раковине, а это уже кое-что.
— Я только что разговаривал с Триш Кейсек, — говорит он.
Доктором Кейсек. Психоаналитиком.
— Она сказала, что ты ее не привозил.
— Нет, не привозил.
— Почему?
— Хочу подождать и посмотреть, док. Посмотреть, вернется ли она сама.
— Я бы не советовал этого делать, Патрик. Ей нужно пролечиться. Есть хоть какие-то улучшения?
— Иногда взгляд, жест. Несколько ночей назад она кричала во сне, и я могу поклясться, что это был голос Сэм. Но понимаете, мы больше не спим вместе, и пока я добрался до ее комнаты, она уже снова спала.
Он вздыхает.
— Покажи ее доктору Кейсек, Патрик. Ты не сможешь справиться с этим в одиночку. Ты слишком тесно с этим соприкасаешься. Как ты вообще с этим справляешься?
— Нормально, — я смотрю на хлопья. — У нас все нормально. Мы все делаем вместе. То, что делали и раньше. Позавчера смотрели фильм "Неспящие в Сиэтле", один из ее любимых.
— И что же?
— Ну, она смотрела внимательно. В конце улыбнулась.
— Повторю еще раз. Ты слишком тесно с этим соприкасаешься, Патрик. Это плохо для вас обоих. Покажи ее психотерапевту.
— Я подумаю об этом, док. Честное слово. Но я хочу попытаться еще немного. Спасибо, что позвонили. Я это ценю.
Мы вешаем трубки. Я вытираю стол. Сижу и пью кофе.
Ко второму звонку я тоже оказался не готов. Не прошло и получаса. Я как раз заканчиваю мыть посуду.
— Алло?
— Привет, Патрик.
— О, привет, Мириам.
— Как дела? Как она?
— Уже лучше. Можно сказать, немного лучше.
— Вот и прекрасно. Это здорово. Могу я с ней поздороваться? Просто быстро поздороваться? Обещаю о работе не говорить.
— Я так не думаю, Мириам.
На мгновение у меня возникает искушение дать трубку Лили. Мириам — хорошая женщина, но слишком любопытная. Это понятно по ее голосу. Двух минут разговора с Лили достаточно, чтобы начались пересуды в офисе.
А тут еще Зои стоит в дверях кухни, воет, а ее игрушка — маленький кот-смокинг распростерся у ее лап. А я-то думал, что спрятал эту чертову штуку.
— Господи, что это?
— Наша кошка, Зои. Она иногда так делает.
— Звучит так, вроде ее убивают. Ну как, можно поговорить с Сэм?
Она очень настойчива. Зои тоже настойчива.
— Сейчас не самое удачное время, Мириам.
— Тогда попроси ее мне позвонить. Мы беспокоимся о ней.
— Это я знаю. Подожди. Что ты имеешь в виду?
— Мы… обеспокоены. Вот и все.
— Я забочусь о ней, Мириам. Я не держу ее в заключении или что-то в этом роде.
— Я не это имела в виду… конечно, нет. Просто… пусть она позвонит мне, когда сможет, хорошо?
— Хорошо. Я ей передам. Пока.
Я наклоняюсь и хватаю игрушку. Зои издает последний протяжный вопль, когда игрушка исчезает в кармане джинсов.
Не знаю, то ли это из-за звонка Мириам, или звонка дока, или из-за воя Зои, или из-за всего этого вместе, но сейчас я просто закипаю.
Я делаю несколько глубоких вдохов и сажусь обратно за кухонный стол. Зои подходит ко мне.
Это не из-за нее. Зои ни при чем. Я глажу ее.
Просто прикасаюсь к ней.
Лили снаружи играет со своими куклами в песочнице, которую я соорудил для нее, представляя, что это пляж, и девочки загорают, пьют коктейли с ананасовым соком или что там еще пьют нынче Барби, пока я сижу за чертежным столом и пытаюсь понять, что, черт возьми, здесь не так.
Сейчас все кажется мне неправильным: не только внешний вид Саманты, доктора Гипсама и отвратительных членов Лиги Мерзостей, но и перспектива. Компоновка панелей кажется мне плоской, скучной, двадцать лет назад я бы сделал лучше. Я уже перешел к третьему акту, а у меня ничего не получается.
Я все думаю о разговоре с Мириам. Я не держу ее в заключении или что-то в этом роде. Откуда, черт возьми, это взялось? Зачем я это сказал?
К черту все это. Это ни к чему не приведет.
Я высовываюсь из окна.
— Эй, Лили! Хочешь пойти поплавать?
Она поднимает голову и смотрит на меня нерешительно. Возможно, я сказал это недостаточно громко.
— Хорошо, Патрик.
— Собирайся.
Бутерброды в этот раз с арахисовым маслом и виноградным джемом. Я их завернул и убрал в сумку-холодильник вместе с пивом и "Пепси", но Лили все еще нет.
Лили нет в ее комнате. Нет и в ванной. Я заглядываю в свою комнату. Она тут.
— Что случилось, Лили?
Она рылась в ящиках комода в спальне. Ящиках Сэм. Протягивает мне оранжево-желтую двойку.
— Можно мне надеть этот вместо синего?
— Какой захочешь.
— Этот симпатичный.
— Ну что ж. Тогда надевай.
Лили открывает дверцу шкафа. Шкафа Сэм. На плечиках висит бело-голубое шелковое платье без бретелек.
Сэм купила его в Нью-Йорке.
— Здесь очень красивые вещи, — говорит она. — Как ты думаешь, я смогу потом поиграть в примерку?
У меня в голове гудит. Я как будто оглох. Кажется, она говорит что-то еще. Я не уверен.
— Что?
— Может, позже, Патрик? После купания?
— Я… думаю, да. Да, если ты этого хочешь. Хорошо. Иди, надень купальник.
Она торопливо выходит из комнаты, а я стою и смотрю на одежду Сэм, аккуратно висящую в шкафу и смятую там, где Лили рылась в открытых ящиках.
Я сейчас ее расправлю. Только не сейчас.
Я ополовинил первую банку пива, как вдруг увидел змею.
Пиво полетело на причал, я вскочил на ноги, схватив грабли, а змея уже направлялась к Лили, ее тело — черная извивающаяся полоса в воде за поднятой головой, когда она перевалила через плывущую ветку, а Лили ее не видит, даже не знает, что она там, и я кричу:
— Сэм! Лили! Вылезай из воды! Вылезай из воды НЕМЕДЛЕННО!
Она слышит панику в моем голосе, выглядит растерянной, но все равно начинает плыть мощными гребками в стиле Сэм, а проклятая тварь догоняет ее, она уже не более чем в десяти футах от Лили.
— Быстрее, Лили! — кричу я и, благослови ее Бог, она так быстро устремляется вперед, что ударяется о край причала и начинает подниматься как раз в тот момент, когда змея поднимает свою блядскую голову, чтобы нанести удар, но я бью ее стальными зубьями грабель.
Змея яростно извивается в бурлящей воде и пытается укусить, белоснежная пасть ударяется о деревянную ручку чуть выше зубьев, а Лили уже вылезла из воды и смотрит, как я переворачиваю грабли и обрушиваю их снова и снова на змеиную спину, на ее проклятую голову, пока, наконец, змее это не надоедает, она поворачивается и скользит прочь.
Я роняю грабли, как будто они ядовитые.
Меня так сильно трясет, что я даже не пытаюсь стоять. Я опускаюсь рядом с ней на причал, наши ноги болтаются над мутной водой. Лили подтягивает свои, как будто эта тварь все еще где-то поблизости.
На ее лице настоящий шок. Она тянется ко мне, и я тянусь к ней, а потом крепко прижимаю ее мокрое тело к своему, и мы оба дрожим от внезапного холодного ветра, который сами и вызвали.
— Все, что я захочу?
— Угу.
Прошло около двух часов, и Лили уже стоит у шкафа в спальне. Похоже, она совсем забыла о змее. Уверен, что не забыла.
У Сэм полдюжины консервативных костюмов для работы, но она отодвигает их в сторону, чтобы добраться до более интересных вещей.
Она поворачивается к ящикам, открывает и закрывает их один за другим, осматривая.
— Ты иди, — говорит она. — А я приду, когда буду готова.
Я достаю пиво из холодильника, плюхаюсь на диван перед телевизором и смотрю повтор "Костей", думая о том, как Сэм нравился этот сериал, хотя это полная чушь. В тот день, когда судмедэксперт начнет работать в паре с детективом в полевых условиях, Уолл-Стрит начнет беспокоиться об этике.
Но в этом и была вся прелесть. В этом, а также в остроумных диалогах, харизме и взаимоотношениях главных героев. Я думаю о нас с Сэм, когда мы только начали встречаться. Говорили, что мы просто светились от счастья.