— Ой! Как ты сюда попал? Как узнал, где я живу?
— Ну и глупый же ты! Разве ты не сам сказал? Сегодня я не на работе, от дел свободен и рад тебя видеть.
— Вот как? Ну, ладно! — согласился Мэн Дафа, а сам подумал, не хочет ли Лань Далян еще раз пригласить его на обед, съесть что-нибудь вкусное. Он повернулся было, чтобы принести Лань Даляну попить, но тот положил ему руки на плечи и проговорил:
— Стирай свою одежду, не обращай на меня внимания, — сказав это, он осмотрелся кругом и пристроился на деревянной скамье в углу комнаты, возле которой как раз стоял венгерский велосипед. Лань Далян развязал свой шарф, положил руку на велосипедный руль и, болтая с Мэн Дафа, незаметно, словно бы невзначай, сдвинул велосипед с места, слегка прокрутил колеса, потрогал муфту, крепящую седло, потом пальцем прошелся по железным трубкам рамы.
Когда Мэн Дафа, кончив стирку, пошел выливать грязную воду, развесил одежду для просушки и вернулся назад, Лань Далян сидел и курил. Он протянул Мэн Дафа сигарету. Тот, взяв сигарету, взглянул на марку — оказалось, что это сигарета высшего качества марки «Феникс», с фильтром. Обычно Мэн Дафа мог себе позволить только дешевые сигареты «Борьба», крепкие и с горьким запахом. И теперь, зажав мундштук с упругим фильтром между верхней и нижней губой, он затянулся ароматным дымом и почувствовал несказанное наслаждение. Наслаждение скоро обернулось благодарностью дорогому другу.
Лань Далян затянулся пару раз и негромко заговорил:
— Дафа, у меня к тебе просьба, не знаю, как ты к ней отнесешься.
— В чем дело? Ты только скажи! Ведь ты не считаешь своего друга чужим для себя человеком? Так говори!
— Ты понимаешь… — Лань Далян затянулся, выпустил дым, помедлил, словно ему трудно было разомкнуть губы, и наконец произнес: — Мне не нравится ездить на отечественных велосипедах, давно мечтаю приобрести импортный. А венгерская марка «Чепел» особенно хороша, я два года такой велосипед ищу, так нигде и не смог купить…
При этих словах Мэн Дафа сразу насторожился — не польстился ли его собеседник на дешевизну почти даром приобретенного велосипеда? Он уже хотел остановить разговор, как вдруг Лань Далян, словно прочитав его мысли, поспешно произнес:
— Послушай меня. Если мне чего-то хочется, я денег не жалею. Мы с тобой друзья, я не польстился на дешевку. Если ты согласишься уступить мне твой велосипед, я не буду настаивать на том, чтобы только возместить тебе цену, уплаченную при покупке, я готов дать тебе сто двадцать юаней. Тогда и ты не останешься без машины: за эти сто двадцать монет ты сможешь сразу же купить себе другой неплохой велосипед.
— Что? Сто двадцать юаней?! — Мэн Дафа онемел от изумления: он и не думал, что на свете остались еще люди, так безудержно сорящие деньгами. Откроют рот — и на́ тебе сто двадцать монет, втрое больше, чем ты сам заплатил при покупке. Неудивительно, что богатые люди ничем не связаны, легко вершат дела и умеют себя вести! Когда эти сто двадцать монет окажутся у него в руках, Мэн Дафа при покупке на рынке старых машин приобретет немного подержанный велосипед, пусть более тяжелый, марки «Красный флаг» или «Летящий журавль», на это уйдет самое большее сто юаней, а пару десяток можно и сэкономить. Часто ли попадается такое выгодное дело, когда прибыль сама идет к тебе в руки? Сердце его возликовало, и только чувство неловкости не позволяло согласиться сразу.
— Да не разводи ты со мной церемоний! — Лань Далян действовал напрямик. — Ты возьмешь с собой рабочее удостоверение, мы пойдем в комиссионный и там совершим все формальности по перепродаже. А деньги у меня с собой.
Мэн Дафа поломался еще немного и покатил велосипед вслед за другом.
Оценщик в велосипедном отделе комиссионного магазина, толстяк, страдающий одышкой, несмотря на свою неповоротливость, согнулся, чтобы проверить оси велосипеда, после чего долго отдувался; однако по проницательности взгляда было видно, что он торговец опытный. Скользнул глазами по велосипеду всего несколько раз и сразу же сказал, что он стоит самое большее восемьдесят юаней. И не теряя времени, движением глаз дал понять Лань Даляну, чтобы тот не поддавался на обман своего контрагента, выманивающего большие деньги за свой импортный велосипед, преклонного возраста и к тому же вышедшего из моды образца. Мэн Дафа начал нервничать.
— Мы по доброй воле согласились на цену в сто двадцать юаней, — сказал он, — вы же должны только оформить покупку.
Толстяк изменился в лице.
— Эй, парень! — заговорил он. — Купля-продажа, конечно, ваше дело, но если перепродажу оформляю я, то цена должна быть сообразной. Сто двадцать монет? Да если добавить двадцать-тридцать юаней, можно будет купить совершенно новый велосипед. На вид я старше тебя лет на двадцать, но ведь и ты не ребенок, должен в делах меру знать. Скажи по совести, ты сам сколько бы дал за этого старца с выпавшими зубами?
Лицо Мэн Дафа от такой отповеди запылало огнем. Ему было и стыдно и досадно, он приготовился спорить. Но Лань Далян, стоя за спиной, потянул его за край одежды, дав понять, что горячиться не надо, после чего самым вежливым тоном сказал толстяку:
— Продолжайте, пожалуйста, заниматься своими делами, а мы тем временем договоримся о настоящей цене и снова обратимся к вам. Благодарю вас!
Толстяк ничего не ответил, повернул свое туловище, толстое, как винный жбан, и вышел. Лань Далян обратился к Мэн Дафа:
— Не будь дураком, какой толк с ним спорить? Пословица говорит: «Товар любит знатока», а он не знаток. К чему бы привел этот спор? Мое мнение таково: мы оформляем перепродажу за восемьдесят юаней, остальное я добавлю после — и дело с концом. Ну, как? Если ты согласен, давай мне велосипед, квартирную книжку и рабочее удостоверение. Я пойду оформлять, а ты не высовывайся, чтобы случайно с ним не заспорить.
Мэн Дафа взглянул на Лань Даляна, понял, что намерения у того честные, и произнес: «Ладно!» Он боялся упустить такую удачу и уполномочил Лань Даляна совершить сделку.
Лань Далян разыскал толстяка, быстро уладил все формальности и передал из рук в руки квитанцию о перепродаже с деньгами за велосипед.
Был уже полдень, и он опять пригласил Мэн Дафа перекусить поблизости в ресторане «Суминь». Это был известный ресторан высшего класса, и еда в нем была несравненно изысканнее, чем в прошлый раз. В обстановке такого ресторана и при их нынешнем настроении все блюда казались праздничными. Тут же за столом Лань Далян вынул бумажник, достал четыре десятиюаневые банкноты и протянул Мэн Дафа. Тот некоторое время отнекивался для вида, а потом взял.
Пообедав, они вдвоем вышли из ресторана. Мэн Дафа ощупывал деньги в оттопыривающемся кармане, желудок его был наполнен едой и вином, сердце переполняла радость, он весело повернулся к Лань Даляну и пожал ему на прощанье руку. Лань Далян прыжком оседлал теперь уже перешедший к нему венгерский велосипед, обратил к Мэн Дафа лицо, по-прежнему сиявшее теплой улыбкой, и умчался как на крыльях. Он ехал быстро и привычно, словно этот велосипед всегда принадлежал ему.
Вечером того же дня Мэн Дафа приобрел в комиссионном магазине велосипед марки «Красное знамя» восьмидесятипроцентной годности, черный лак которого выглядел много приличнее, чем у проданного венгерского. Истратил он всего девяносто юаней, и еще тридцать остались у него на руках.
В тот вечер его лампа горела допоздна. Он сидел на кровати, курил, смотрел на новый велосипед, сменивший старый, и пересчитывал оставшиеся деньги, пока его веки не начали слипаться — тогда только он погасил свет и лег в постель. В этот миг он чувствовал, что его счастливая судьба достигла своей вершины и что эта удача пришла к нему из рук достойного жалости Лань Даляна. Он понял, что если кто-то поддается благородному порыву, то в этот миг он с легкостью попадает впросак, и что, если в сердце начинает пробуждаться интерес к чему-либо, сначала должно взвесить, какие от этого будут прибыли и убытки. Выходит, что Мэн Дафа воспользовался высокими чувствами, от которых разгорелась голова Лань Даляна, затуманенная новой дружбой, не подождал, пока тот придет в себя, и жестоко надул его — и не один раз! Мэн Дафа стало ясно, что он, встретив завтра на дороге Даляна, должен справиться о его адресе и в первую очередь отыскать ворота его дома.
Однако… однако почему-то с этого дня он больше не встречал на дороге Лань Даляна. Один день, два дня, неделя, две недели, месяц, два месяца… а он все не видит ни тени, ни следа Лань Даляна, как будто Лань Даляна, как и счастливую судьбу, можно повстречать только случайно, он появился неожиданно и так же исчез. Совсем как птица, промелькнувшая перед взором: даже при зоркости взгляда и проворстве рук лишь горсточка перьев осталась в ладони. Вот уж пришло время, когда от тридцати юаней, оставшихся после покупки велосипеда, насчитывалась лишь самая малость. Однажды ночью он проснулся и никак не мог заснуть, а все думал об этой купле-продаже и о том, как ловко и решительно покончил Лань Далян с этой странной сделкой. Он ощутил во всем этом какой-то неприятный привкус и постепенно начал понимать, что тут что-то не так, что во время совершения этого нечистого дела он не задумывался над подобными вопросами и что следовавший отсюда вывод, волнующий и зловещий, тревожит его совесть. Он вдруг не смог дальше размышлять, и у него невольно вырвался возглас:
— Верно, я больше не увижу его!
Свою тайну он скрыл в своем сердце и никому о ней не рассказывал, но и в сердце тайна эта все время сверлила, как тоненький червячок, жалила и беспокоила. В конце концов он не выдержал, рассказал свою историю одному сотруднику, достойному доверия и более скромному, чем другие, который тоже интересовался велосипедами. Человек этот выслушал его рассказ совершенно спокойно и неожиданно хлопнул его по плечу:
— А ведь ты остался в дураках, Дафа!
— Как? — спросил он, но уже и сам начинал сомневаться в том, что это дело, причинившее его сердцу столько беспокойства, с точки зрения постороннего, ничего сомнительного в себе не заключает.