— Слушай, помолчи в тряпочку, — рявкнул я.
— Как ты смеешь так разговаривать с юной дамой? — воскликнула тетя Эвелина.
— Он всегда так со мной обращается, — вероломно пожаловалась Лидия. Я ведь ему только добра желаю, а он только и думает, что об этом дурацком колье. Как будто оно и впрямь принесет ему богатство…
— Ну хорошо, — вздохнул я. — Вы победили. Могу я теперь занести эти вещи внутрь?
— Сначала извинись, — потребовала тетя Эвелина.
— Я ошень звиняйсь, — расшаркался я.
Мы занесли в дом пакеты и свертки, а тетя предложила угостить нас коктейлем.
— Немного водки с томатным соком тебе не повредит, Харви, предложила она. — И можешь тогда рассказать мне о тех неприятностях, которые ты в очередной раз имел глупость навлечь на свою голову. Только сначала я должна обсудить все приготовления с миссис Сокол, ведь сегодня вечером у меня ужинают четверо гостей. Для меня это большое событие. А ты можешь пока показать Лидии наш дом. Это очень интересный дом, моя дорогая, — обратилась она к Лидии. — В округе Бакс таких довольно много. Разные его части отстраивались в разное время, поэтому в нем полным-полно занятных пыльных уголков, флигелей, пристроек и винтовых лестниц. Некоторым постройкам уже около двухсот лет.
Я послушно повел Лидию на экскурсию. Я показал ей спальни и комнаты для гостей, большую игровую комнату Хиллери и меньшую детскую, некогда предназначавшуюся моему младшему брату — тому самому, который погиб в автокатастрофе. Ничего в ней не изменилось. Игрушки и пластмассовые модели кораблей, которые он с таким восторгом собирал, оставались на прежних местах.
— Шесть лет прошло, но здесь все так же, как и тогда.
— Почему?
— Наверное, потому что она хочет все помнить, — предположил я. Кстати, я не ослышался — она сказала, что к ужину ждет четверых?
— По-моему, да.
— Кто это, хотел бы я знать.
— Спроси у нее.
Тетушка занималась тем, что смешивала свои «дококтейльные аперитивы», как она сама их называла. Довольно простые — водка с томатным соком в равных пропорциях, — но они так замечательно утоляли жажду, что гости обычно поглощали их по несколько штук кряду. Впрочем, на сей раз я поинтересовался, нельзя ли мне получить взамен пиво. Тетя Эвелина с некоторым, как мне показалось, неудовольствием согласилась, но потребовала, чтобы за пивом я отправился на кухню сам.
Когда я вернулся в гостиную, она объясняла Лидии, что никогда не могла взять в толк, с какой стати я вдруг решил стать частным сыщиком в страховой компании. Более нелепого поступка нельзя было, на ее взгляд, и представить. Мои мысли тем временем витали в облаках. Из оцепенения меня вывел голос тетки:
— Что за ерунду ты мне наговорил по поводу того, что вам грозит смертельная опасность?
— Неужели я именно так и сказал?
— Разумеется, Харви, не могла же я ослышаться. В следующий раз…
Я перебил ее, все еще поглощенный своими мыслями:
— Тетя Эвелина, вам никогда не приходилось слышать фамилию фон Кессельринг?
— Харви, ты совсем распустился. Позабыл даже те немногие приличия, которыми владел. Почему ты это спросил?
— Про фон Кессельринга?
— Да.
— А что, эта фамилия вам о чем-нибудь говорит?
— Да, если речь идет о том самом фон Кессельринге. Он когда-то был довольно известным германским актером, но затем примкнул к Гитлеру и дослужился до какого-то высокого чина в СС. После войны бежал и объявился уже здесь, в Америке. Меня как-то расспрашивали про него агенты ФБР — они интервьюировали всех крупных актеров. Дело в том, что он организовал довольно темный бизнес. Он знал многих бывших нацистов, которые осели здесь, а также довольно много эмигрантов, которые прибыли сюда нелегально. Он их шантажировал и за счет этого жил.
— Его, конечно, разыскали?
— Нет. Как ни странно, это не удалось. Предполагалось, что он как-то связан с театром, но нет — он как в воду канул. А в чем дело, Харви?
— Так, глупые мыслишки. Выкиньте это из головы. Мы тут с Лидией гадали — кого вы пригласили на ужин?
— Так дело не пойдет, Харви. Столь легко ты от меня не отделаешься. Раз уж разжег мой интерес — отвечай.
— Мы вернемся к этому разговору позже, тетушка.
— Тебя интересует, кто мои гости?
— Да, — кивнул я.
— Изволь. Конец апреля в округе Бакс — сезон совсем ранний, так что особенно выбирать не из кого. Вчера ты спросил меня, что я думаю про Марка Сарбайна, и я честно ответила тебе, что он — полное дерьмо. Я и вправду так считаю. Так вот, его загородный дом расположен всего в нескольких милях отсюда, а сегодня утром, когда я наудачу позвонила ему туда, выяснилось, что он как раз прикатил на пару деньков, и любезно согласился приехать ко мне.
Лидия уставилась на нее, открыв рот.
— Захлопни варежку, — сказал я, — а то пчела залетит. Так мне говорила тетя Эвелина, когда я был в твоем возрасте. И что, тетушка, Сарбайн согласился?
Лидия закрыла рот.
— Он пришел в восторг. Я даже не знала, что вы с ним знакомы. Он сказал, что будет счастлив снова повидать тебя. Они с женой приедут к семи вечера.
Лидия снова открыла было рот, но я опередил ее и спросил:
— Скажите, тетушка, цел ли еще старый бильярдный стол, который стоял раньше в цоколе?
— Он все там же, Харви. Я накрыла его чехлом, чтобы уберечь от пыли. Им сто лет уже никто не пользовался.
— Ты не возражаешь, если я свожу туда Лидию. Она обожает бильярд и совершенно замечательно играет. Любому жучку сто очков вперед даст.
— Харви… — промолвила Лидия.
— Видите, какая она скромная? — поспешно добавил я, подмигивая Лидии.
— Ступайте, — расплылась тетя Эвелина. — Может быть, попозже я тоже спущусь к вам.
Утащив Лидию в сторонку, я зашипел:
— Когда ты научишься держать язык за зубами? Неужели ты моих знаков не поняла?
— Нет, — грустно ответила Лидия. — Я хочу теперь только одного остаться в живых. Ведь я, кажется, начинаю в тебя влюбляться, Харви.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Лидия взяла себе погнутый кий. На стойке было выставлено около десятка киев, но она ухитрилась выбрать единственный погнутый. Я не преминул это заметить.
— Ты разве не видишь, что он кривой?
— А что, разве это имеет значение? — простодушно переспросила она.
— Придется поучить тебя игре на бильярде, — вздохнув, сказал я. Хотя бы самым азам. Так что перестань нести всякий вздор о любви и послушай меня.
— Ты считаешь меня совсем глупой?
— Нет. Не совсем. Но ты, конечно, странная. Признай сама — странная ведь?
— Пожалуй.
— В том смысле, что ты то и дело откалываешь какие-то фортели. Например, сигаешь на машине в бездонный пруд. Бред какой-то.
— Мы непременно должны обсуждать мои недостатки именно сейчас? спросила Лидия.
— Нет. Но только скажи, почему это именно с тобой происходит? Какой в этом смысл?
— Не знаю. Хотя тогда я решила, что для меня будет лучше инсценировать смерть.
— Почему?
— Чтобы расчистить себе дорогу к колье Сарбайнов. Теперь же, поскольку я немного нервничаю из-за того, что нам придется ужинать вместе с Сарбайном и его мерзкой женой…
— Постой, Лидия, — перебил я. — Я просто пытался намекнуть тебе, чтобы ты помалкивала по поводу наших отношений с Сарбайнами. Пусть приедут на ужин. Чего тебе их бояться: как-никак, ты же проработала у них целых восемь месяцев.
— Да, но до того, как он принял решение расправиться со мной.
— Думаешь, он и сегодня попробует прикончить нас?
— А почему бы и нет? Кто его остановит? Не ты ли?
— Очень лестного ты обо мне мнения!
— А чего ты ожидаешь, Харви? Ты ведешь себя совсем не так, как те сыщики, про которых я читала или слышала. У него наверняка будет при себе пистолет. Думаешь, ты сможешь его взять?
— Взять?
— Ну — справиться с ним. Так говорили в одном фильме, когда на главного героя направили револьвер. Как бы повел себя ты в таком случае? Ты мне очень нравишься, Харви, но ведь ты страшный трус. Как можно быть сыщиком и даже ни с кем не подраться?
— А зачем мне драться? Тебе что, очень нравится, когда люди раздают друг другу тумаки?
— Мне, может быть, нет, но ведь я не детектив.
— Я, кстати, тоже. Я, между прочим, занимаюсь страховым бизнесом. Потом, подумай сама — с кем мне драться? Во-первых, противники должны быть совсем плюгавыми и тщедушными. Ведь тот, кого я ударю, ударит меня в ответ. И, если он окажется здоровяком — что от меня останется? Слушай, о чем мы говорим? С какой стати мы завели этот идиотский разговор?
— Ты собирался поучить меня играть на бильярде, а я сказала, что мне вовсе не улыбается провести ужин в обществе некого Сарбайна. А вдруг он и есть тот самый фон Кессельринг, который тебя так интересует?
— Допустим, что это так. Я бы тем более хотел отужинать с ним вместе. Недооценивать Сарбайна, конечно же, нельзя. Ни в коей мере. Мы о нем почти ничего не знаем, зато ему известно про нас почти все. Во всяком случае, про меня он успел выяснить достаточно, чтобы заподозрить, что я привезу тебя именно сюда, к тете Эвелине…
— Почему?
— Почему? Пораскинь мозгами, Лидия. Он сообразил, что мы прячемся здесь, и именно поэтому и прикатил сюда. Кстати, надеюсь, ты не думаешь, что он оставил фальшивое колье в своей нью-йоркской квартире?
— А почему бы и нет?
— Хотя бы потому, что в эту самую минуту мы могли бы мчаться в Нью-Йорк, имея на руках ордер на обыск. Нет, ему куда интереснее поиграть с нами в кошки-мышки. Он рассчитал точно — что нас интересует не он сам, а колье, и полицию мы впутывать не собираемся…
— Тогда я за то, чтобы привлечь полицию, — решительно заявила Лидия. — Послушай, Харви — это мое колье… И черт с ним! Мне на него наплевать! Я хочу вырваться из этого порочного круга. Мне все надоело, понимаешь? Я хочу лишь одного — чтобы меня оставили в покое и не пытались больше убить.
— Лидия, подумай хорошенько…
— А я что делаю! Это мое колье и я имею полное право решать…