– сказал он. – Если все-таки действительно кража, дай знать. Возбудим дело. Следователя подключим.
– В деревне надо осмотрительней. Все друг у друга на виду. Это не город.
– Правильно. Но ведь и на селе встречаются нарушения.
И какие!
– А все-таки тише.
Зам усмехнулся.
– Ты говоришь, тише… Не помнишь, в «Известиях»
писали о банде подростков в Саратовской области? В
районном центре. Пацаны пятнадцати-шестнадцати лет совершили семь убийств! Эта «городская романтика», в кавычках, конечно, и в деревню проникает. Вот так. А если ты, как черт ладана, будешь бояться кого-нибудь ненароком обидеть, – туго придется. Такая у нас специальность: мало в ней привлекательного. Насчет служебной собаки ты сплоховал. Надо было позвонить нам. Прислали бы. Теперь поздно, конечно. Но ты не отчаивайся. Первым делом –
ищи Сергея Денисова. Надо будет – объявим розыск. И
девушку расспроси поподробней.
Я вышел от замначальника райотдела раздосадованный на самого себя. Как ему объяснишь, что труднее всего мне разговаривать с Ларисой?
В маленьком узком коридорчике я столкнулся с…
Борькой Михайловым. Даже сначала не узнал его. Он был в штатском.
– Борис!
Михайлов протянул мне руку:
– Здорово, Димка! – И посмотрел: забыл я про злополучные огурцы или нет.
Я все-таки рад был его видеть.
– Где ты, что? – торопился я узнать о его делах. Борька потрепал меня по плечу:
– Подожди, Кича, мне тут с твоим начальством встретиться надо. Время есть?
– Есть.
– Поговорим после.
Мы зашли в приемную к Мягкенькому. Борька бесцеремонно прошел к начальнику. Я отметил про себя, что у него появилась начальственная осанка.
Через минуту из своего кабинета выскочил майор.
– Здравствуй, Кичатов. Ты ко мне?
– Нет.
– Погляди на улице замполита. Пусть срочно зайдет.
И тут же скрылся у себя.
Я диву давался: неужели это Борька заставил так суетиться майора?
Замполита искал и дежурный.
Я зашел к начальнику сообщить, что замполит только что уехал по делу. Меня распирало любопытство: как себя ведет мой дружок?
– Ладно, – сказал Мягкенький. – Можете идти.
Борька сидел за столом майора и накручивал телефон.
– Значит, у вас служит? – кивнул он в мою сторону. Я
немного задержался.
– Участковый. – Майор на всякий случай улыбнулся. –
Знакомые?
– Еще бы. Однокашники, – солидно ответил Михайлов.
Это он мне как бы протекцию делал. – Что-то я его на Доске почета не обнаружил… Как, а?. – подмигнул он.
Ну и ну! Разговаривает, словно генерал.
– До почета, положим, не дослужился, – почесал мочку уха начальник РОВДа, – а вот выговор чуть не схлопотал. В
духовом тире устроил пальбу из боевого оружия.
Борька засмеялся:
– В училище за ним такого не замечалось. Одни благодарности…
Я вышел на улицу. Завел свой «Урал». Но ехать раздумал. Хотелось потрепаться с Михайловым. Как-никак однокашники.
Во дворе милиции стояла запыленная серенькая «Волга» из УВД области. За рулем – пожилой водитель. Тоже в штатском. Наверное, дожидался Борьку.
Что же, подожду и я. Времени у меня сколько угодно. Я
намеревался зайти в больницу к Ларисе. Никуда она не убежит.
Михайлов появился довольно скоро.
– Где тут у вас можно пожрать? Понимаешь, трястись три часа до города на пустой желудок – не фонтан. Кстати, поболтаем. Поехали со мной. – Он открыл дверцу машины.
– Тут два шага, – сказал я, слезая с мотоцикла.
– Пешком так пешком. – Борька нагнулся в окошко: –
Захарыч, столоваться пойдешь?
– Дотерплю, – ответил водитель. – Моя язва не переносит общепит.
Мы зашли в «Маныч».
– Ну рассказывай, – попросил Михайлов, изучая меню.
– Зря ты про какие-то благодарности приплел, – покачал я головой.
Борька удивленно уставился на меня.
– Я ж тебе цену набивал, Кича! Главное, показать, что мы на короткой ноге, что ты мой кореш. Усекаешь?
– А ты кто такой? – спросил я прямо.
– А ты не знаешь? Старший инспектор областного уголовного розыска. Как, звучит? – И посмотрел, какой эффект произвели его слова.
– Ну и что? – пожал я плечами.
Борька присвистнул:
– Ну если для тебя ничего…
– Прикажешь теперь перед тобой вытягиваться? –
усмехнулся я.
Борька замялся.
– Ладно, кончай. Что лопать будем?
– Котлеты и борщ. Самое испытанное, – буркнул я.
Может быть, зря я на него накинулся? Михайлов –
хват-парень. Знает, как давить на начальство.
Нам принесли темно-бураковый борщ с кусками жирного, разваренного мяса.
– Везет тебе, – примирительно сказал я. – В рубашке родился, что ли?
– Как и ты, голенький, – ответил Борька. – Только я не открываю двери лбом. Что это ты за перестрелку устроил?
– Так, проучил одного шмаровоза. Строчит на меня анонимки.
Он покачал головой:
– Ну и что, проучил?
– Проучил.
– Ты себя проучил.
– И себя тоже, – согласился я. – Теперь ученый.
Борька махнул рукой:
– Такая наука могла плохо кончиться. Вот что, Кича, хочешь, похлопочу за тебя? Много не обещаю, но чем черт не шутит. Может быть, переведут в город. В городе легче.
Затеряешься среди людей, и никто на тебя пальцем тыкать не будет.
– Это ты хочешь огурцы замолить? – улыбнулся я. Боб смутился:
– При чем здесь они? Просто по дружбе.
– Спасибо на том. Но в городе тоже сволочей навалом.
– Если их искать на свою голову, то конечно. Так похлопотать?
– Нет. Посмотрю, куда судьба вывезет.
Он покрутил пальцем около виска:
– Ты всегда, Кича, витал в облаках… Какая судьба, где судьба? Как сам повернешь, так и повернется. Кстати, жениться не думаешь?
– Нет.
– Не зарекайся.
– Ты что, уже?
Борька замялся:
– Вроде бы. Почти.
– Не понимаю. Да или нет?
– Все равно когда-нибудь надо…
– Не темни. Расписался?
Он вздохнул, словно признавался в каком-то проступке:
– На днях распишемся. Папаша торопит.
– Ее папаша?
– Ее. Как раз загсами ведает. Зампред.
– Горисполкома?
Михайлов виновато поправил:
– Облисполкома.
– Теперь все понятно… – протянул я, наслаждаясь
Борькиным смущением.
– Ты не думай… В областное управление я устроился до всего этого. Сам…
– Я и не думаю. Только теперь тебе прямая дорога в министерство. Ну и зазнаешься ты, брат, не подойдешь – не подъедешь.
– Кича, не издевайся.
– Ладно, ладно. Не буду. Почему в штатском? – спросил я. – Звание скрываешь, не устраивают три звездочки, хочешь одну побольше?
– Работа такая.
– Понятно. Если не секрет, зачем приехал?
– Для тебя не секрет. Ты должен знать. Понимаешь, ищем одного особо опасного преступника. По делу об убийстве инкассатора. – Михайлов достал из кармана карточку. – Фоторобот. – На меня глядело тяжелое, угрюмое лицо, заросшее бородой до самых глаз. Было что-то мертвое в этом изображении.
– Мы уже проверяли у себя, – сказал я, возвращая снимок. – А как это все было?
– Не знаешь?
– Откуда? Это ведь давно, кажется, случилось. Еще
Сычов занимался проверкой в станице.
– Месяца четыре назад. Ехала машина с инкассатором из аэропорта. Крупную сумму везли. Около четырехсот тысяч. А там есть узкое место на дороге. И когда машина с инкассатором подъехала к этому месту, прямо посреди шоссе стоит микроавтобус «УАЗик». Ни проехать, ни обогнуть. Шофер с «УАЗика» возится с колесом. Водитель, что инкассатора вез, вылез, подошел к нему. Тот говорит:
«Помоги». И только шофер с инкассаторской машины нагнулся, чтобы посмотреть, в чем дело, водитель автобуса его ключом по голове и в кювет. Решил, наверное, что насмерть. Что там дальше произошло, судить трудно. Но наши ребята оказались на высоте. Как сам понимаешь, погоня, стрельба. Шофер микроавтобуса в перестрелке был убит. Открыли автобус, а в нем, помимо водителя, –
мертвый инкассатор. А деньги как в воду канули. Но вот в чем дело. Инкассатор был убит двумя выстрелами в грудь.
Из другого пистолета, не того, что нашли у водителя автобуса. И еще. Шофер, везший инкассатора, остался жив.
Он вспомнил, что, когда вышел из своей машины посмотреть, что с «УАЗиком», к инкассатору подошел какой-то мужчина с бородой. По этим показаниям и составили фоторобот. Предполагается, что он убил инкассатора, перетащил его вместе с напарником в автобус. Но где он вылез из «УАЗика», как исчез с деньгами, не известно. Следствие считает, что преступник скрывается где-то здесь, в Краснопартизанском районе. Четыре месяца бьемся. Проверили, перепроверили. До сих пор впустую. Так что ты, пожалуйста, у себя в Баха…
– В Бахмачеевской, – подсказал я.
– Получше посмотри.
– Проверю.
Когда мы подходили к воротам милиции, он сказал:
– Не забывай друзей. Будешь в городе – заглядывай.
Если что надо, звони. В управление. Или домой.
И дал мне свои телефоны. Служебный и домашний.
Телефон квартиры будущего тестя.
Уже усевшись рядом с шофером, он подозвал меня к машине:
– Ваш майор, кажется, ничего. Я изредка буду позванивать. Так, между прочим. Как, мол, мой кореш…
– Зачем? Возьмет и выкинет что-нибудь назло. Борька задумался. Потом мотнул головой:
– Не выкинет. Какая ему от этого польза?
– Брось. Пусть будет все как есть…
– Дело твое. Я хотел как лучше…
Что бы там ни было, а эта встреча меня встряхнула.
Давно меня не называли Кичей.
18
Райбольница состояла из двух длинных хат, стоящих друг к другу под прямым углом.
Маленький двор, огороженный железной оградой, был чисто выметен и полит. Под редкой тенью прозрачных, тонких верб стояло несколько деревянных скамеек – крашеные доски на врытых в землю столбиках. Распахнутые настежь окна глядели в вербный садик бельмами затянутых марлей проемов. Несколько стариков грелись на солнышке,