Позже, когда я ходил в дружинниках, эту историю рассказал подполковник милиции, тот самый, что сосватал меня в училище. Мальчишеская уловка, оказывается, поставила руководство пожарной охраны в неловкое положение. Они решили проанализировать, как и почему на сентябрь падает самое большое количество ложных вызовов. Из Москвы приехал научный сотрудник, составлял разные социологические, метеорологические, демографические и всякие другие графики…
Секрет раскрылся через несколько лет, когда другая, сменившая нас группа «налетчиков» была снята с деревьев пожарниками.
К тому времени научный сотрудник уже успел на основе своих исследований написать и защитить кандидатскую диссертацию…
Обо всем этом я, естественно, Славке не рассказал. Уж очень мало поучительного было в этой истории.
Я подождал, пока подпасок поел, завернул остатки еды в тряпицу и положил в сумку.
– Теперь тебе, наверное, поспать не мешает? – спросил я.
– Перемогу. Да и плохо на такой жаре. Голова будет дурная.
По его глазам было видно, что вздремнул бы он с удовольствием.
– Стадо не разбежится?
– Не-е. Выстрел при нем – бояться нечего.
– Так его слушаются? – удивился я.
– Еще бы! Чуть корова отстанет или потянется в сторону, он рога в бок – и все. Первое время думал, хана пришла буренке. Злющий бугай! Бьет куда попало, не смотря. Но пока обходилось. Раз, правда, долго одна корова хромала. Вон та, Ромашка. – Подпасок указал на темно-бурую корову с белой звездой на лбу. – Боялся, сляжет.
Отошла. Зато теперь помнит хорошо, как ее проучили.
Смирная стала. А как-то Выстрела увезли к ветеринару.
Вот тогда я намучился – страсть! Я их кнутом, палкой, а им хоть бы хны! Что им кнут, после рогов и зубов Выстрела?
Разбежались по степи, ищи-свищи. Дотемна искал. Кое-как пригнал домой. Троих нету. Что делать? Беда! Взял фонарик и опять в степь. Где искать? Куда податься? Пошукал, полазил, следы как будто ведут к старице, к той, где пацаны кувшинки рвут и раков ловят. Пошел по следам… Кругом темнота, ни души. Только лягушки орут вовсю.
– Дрейфил?
– Было маленько. Перепугался я уже потом. Страху натерпелся на всю жизнь. Подхожу к старице, освещаю фонариком – какие-то подозрительные бугры. Не успел я разглядеть, как они на меня бросились. Орут, топочут. Как сообразил, не знаю, кинулся к воде. И с размаху мордой в ил. Фонарик погас. Встал я, вытряхнул воду. Хорошо, загорелся. Не шибко намок. Направил свет на берег. Точно –
мои телушки. Набычились, головы к земле пригнули, глазами сверкают. Я их по именам называю, ласково, нежно, языком цокаю, а они словно сбесились. Бьют передними ногами, чисто лошади. Стою я в воде, от злости и досады плакать хочется, а они как хищники какие-то, не признают меня.
Я улыбнулся. Славка тоже.
– Это теперь смешно. Тогда я их, наверное, час уговаривал. Ноги окоченели. Думаю, еще какой водяной схватит…
– Неужели веришь в эту чушь?
Славка почесал затылок:
– Да не верю. А ночью все-таки боязно. Наслушаешься всякого. Говорят, щуки бывают огромные. Людей утягивают.
– Водятся?
– Есть. Но небольшие. Я их не люблю. Костей много.
Бабе Вере нравятся.
– А чем кончилось с коровами?
– Утихомирились. Смотрю, хвосты опустили, подошли к воде, на меня смотрят. Я потихонечку вышел. Протянул руку. Они – мордами в ладонь. Признали. Повел я их в
Крученый. Они все вздрагивали, к каждому шороху прислушивались…
Коровы полегли в кустах. Дремали, равномерно поводя челюстями и лениво отмахиваясь хвостами от слепней.
Трудно было представить этих мирных животных в роли разъяренных хищников…
– И еще какая манера, – продолжал подпасок, выливая в кружку остатки чая и протягивая мне. – Как увидят какую зверушку – хомяка или суслика, – прямо с ума сходят.
Хвост трубой – и бегут за ней сломя голову. Зверек нырнет в нору – и был таков. А за лисой несутся по степи всем стадом… Попадешься на пути – растопчут. Зачем она, лиса эта, сдалась им, не знаю…
– Дикий инстинкт, наверное, просыпается, – предположил я.
– Так ведь они ж травку едят, сено!
– Стадный инстинкт защиты от врага. Когда они еще бизонами или там зубрами были, не знаю…
– Чудно, – покачал головой Славка. – Они вон какие громадные, а тут лиса, суслик…
– Загадка природы.
– Верно. Их не спросишь. Не разгадаешь.
– Ну да. Узнают же, например, о звездах, которые находятся за миллионы и миллионы километров? Познают и это.
– Познают, наверное…
– Тебе-то хочется узнать?
Славка задумался.
– А можно ли?
– Если учиться, наблюдать, читать. Ты читаешь много?
– Читаю, – ответил он неопределенно.
Я растянулся под кустиком ракиты и, прищурившись, смотрел на небо сквозь красноватые гибкие прутья.
– Конечно, мало читаю, – вздохнул паренек. – Книжки все пошли неинтересные. Баба Вера привезла из района целую охапку. Читаешь, а там глупость какая-то. Такой-то парень пошел к такому-то. В городе, конечно. Больше про
Москву пишут. Пошли они в кино. Встретили третьего пацана. После кино пошли домой… Тоска смертная. Вот одну книжку стоящую я читал. Когда в городе жил. Вот не знаю только, чем кончилось. В ней описывается, как один дяденька отправился на Север, к волкам. Это не у нас было, в Канаде. И как он сдружился с волками, и они его не трогали. Здорово написано! Я после этого к волкам по-другому отношусь. Выходит, они полезные, волки.
Питались только больными оленями, чтобы те других оленей не заразили и не рожали слабых, больных детей.
Жалко, книга оборвана была, может, до половины. Хочется дочитать… А вы не читали?
– Нет, не читал.
Я прикрыл глаза, чтобы отдохнули от солнечного света.
Тихий шелест кустов, плеск реки убаюкивали.
– Я бы сам хотел поехать на Север, к волкам, – продолжал подпасок. – Проверить…
– Здесь ведь тоже есть волки.
– Не то, – цокнул языком Славка. – Волки, которые водятся в степи, злые. Они скотину изводят без разбора.
Корова ведь не дикий олень. Жирная, не убежит.
Я подивился здравым рассуждениям паренька.
– Так это ты, значит, на Север бегал? – спросил я. – К
волкам?
– На Севере вообще диких зверей много… – Он нашел камешек и запустил в реку.
– Школу надо заканчивать. Поехал бы в сельскохозяйственный институт. Или в техникум. – Я поднялся. Даже сквозь закрытые веки пробивалась слепящая белизна небосвода. Перед глазами стояла красная, раскаленная пелена…
– Пошел бы… – буркнул Славка. – С моим батей пойдешь…
– А что?
– Говорил, сделает из меня человека. – Он усмехнулся.
– Как вспомню – противно. Тошно на душе.
– Не понимаю.
– Он слесарем работает в ЖЭКе. Краны там всякие, батареи, унитазы… – Парнишка сплюнул. – Все меня таскал с собой. В деревне как? Помогают друг другу. Баба
Вера сказывала, что весной заболела и огород ей соседи вскопали. Просто так. А в городе – за все гони монету…
Я видел, что Славка действительно задумывался о человеческих взаимоотношениях. Его больше тянуло к деревенской простоте и отзывчивости. И городскую меркантильность он не понимал. Меня самого воротило, когда люди меряли все на деньги: дружбу, работу, любовь.
Вспомнился рассказ одного отцовского приятеля, который по долгу службы бывает за границей. Там он непосредственно встречается с владельцами крупных предприятий: что ни на есть с классическими капиталистами. И
вот что он наблюдал. У одного такого денежного туза попросили закурить. Он, конечно, спокойно предлагает сигарету. Попросивший закурить тут же отдает мелкую монету – стоимость сигареты. И этот человек, который может запросто купить что угодно – огромный самолет, целый остров, даже маленькую страну, – как ни в чем не бывало кладет в карман монетку.
– Отец подвернет гайку – целковый, – продолжал
Славка. – Ерунду какую переставит – пятерка. А потом хвастает: олухи, мол, крану цена рубь с полтиной, а хозяева трешку переплатят и еще рады, благодарят… Не могу я так.
Вон и Сергей такой.
– Какой? – насторожился я.
– Не нравится ему ходить по людям, рубли сшибать. Он ведь до того, как пастухом стал, в фотоателье работал.
Ходил по хуторам. Брал заказы на увеличение фотокарточек. Сам фотографировал. Вернее, только щелкал. Пленку ему заряжали в ателье. Халтурщики. Лишь бы нахапать побольше… Он рассказывал, а я вспоминал, как отец водил меня по квартирам. У отца дело, правда, побойчей. Подоходней. Но ведь тоже противно…
– Конечно, веселого мало, – согласился я. – Значит, Слава, одна у тебя дорога – учиться.
– Верно, – вздохнул парнишка. – А меня возьмут?
– Это от тебя зависит. Вот ты Сергея уважаешь…
– Уважаю, – убежденно сказал подпасок.
– Это хорошо, конечно. Но если бы у него еще какая-нибудь специальность была…
– Кому-то и стадо ведь надо пасти…
– Скоро, наверное, все пастухи будут со средним образованием. Или придумают какую-нибудь механику взамен тебя с Сергеем и Выстрела. Уже сейчас электропастухи есть…
– Это только в книжках пишут. А Сергей интересуется кое-чем. Все время «Неделю» таскал. Там про всякое пишут, интересно.
«Неделя»! Чава, значит, брал у Ларисы газету. И
кое-какие номера не возвращал. По-свойски. Может быть, и тот номер?
– Слава, ты, кажется, всех ребят знаешь?
– Ну… – промычал он, почуяв, что заговорил я об этом неспроста.
– Поучил бы мальчишек уму-разуму. Жалуются хуторские…
– А что? – попытался он состроить невинное выражение на своем бесхитростном лице.
– Не знаешь? – усмехнулся я.
– Нет…
– Человека обидели. Крепко. (Славка стал смотреть на своих коров.) Ведь не подумали, что у него, может быть, горе. (Мальчуган испуганно посмотрел на меня.) У Ледешко обобрали яблоню.
– К нам тоже на баштан лазают за кавунами. Баба Вера на них метку ставит, букву «К». Думает, поможет. Все равно таскают.
– Приятно ей?