– Наверное, что-то не так.
– Так. Именно так, – повторила Люба.
– Дружины нужны. Конечно, для определенных целей.
Они ведь не подменяют собой милицию…
Наша беседа оборвалась. Разговаривать при езде было очень трудно.
Я подумал, может быть, тот врач кое в чем прав. Взять хотя бы задержание преступника. Столкнись, например, Люба Коробова с вооруженным бандитом, он же ее в два счета отправит на тот свет. Что в этом хорошего заведомо гробить человека?
В школе милиции нам говорили, что было одно время, когда милицию резко сократили, уповая на отряды дружинников. Из этого ничего хорошего не вышло. Профессия наша как у всех – недоучки и самодеятельность вредят делу. А с другой стороны, я ведь не мог бы со всем справиться один. Просто времени и рук не хватило бы. И с основной работой, и со многим другим. Сычиха, Славка
Крайнов, порядок в клубе, праздничные гуляния… Лучше не перечислять. Нет, без дружины нельзя.
– Домой? – спросил я у Любы возле церкви, маяком возвышающейся на окраине Бахмачеевской.
– Я сама дойду, спасибо.
– Сиди.
Я проехал мимо своего дома, сельсовета в другой конец станицы.
– Насчет дружины не отступай, – сказал я девушке на прощание. – В жизни может пригодиться…
Скорее домой! Раздеться, окатиться водой из умывальника. Сочинить глазунью из пяти яиц с салом и с помидорами. И макитру молока!
Навстречу мне с завалинки вскочила заплаканная Зара.
– Дмитрий Александрович, Дмитрий Александрович…
– Она захлебнулась слезами.
– Что случилось?
– Ой, чоро чаво, чоро чаво12!
– Что-нибудь с Сергеем?
– Бедный сын мой! Убили его! Коройовав13, это Васька!
– Она подняла руки к небу и погрозила кому-то. – А дел те марел три годи14!
– Зара, я же не понимаю по-вашему!
– Кровь… Я сама видела кровь! Чоро чаво!
– Где кровь?
– Там, там… Славка нашел.
Я развернул мотоцикл, посадил в коляску причитающую на своем языке Зару и с бешеной скоростью помчался в Крученый.
А что, оказывается, случилось? Славка выгнал сегодня стадо в степь, километров семь от хутора. В полдень, расположившись на отдых во время водопоя, он наткнулся на засохшую лужу крови.
Парнишка испугался – и бегом к Денисовым. Его страх можно было понять. Таинственное исчезновение Сергея, слухи, расползающиеся по колхозу, пропажа Маркиза…
Предусмотрительный пацан воткнул на том месте палку с белой тряпицей, и мы приехали туда, не блуждая.
Возле палки лежала Славкина сумка от противогаза.
Значит, он был где-то рядом.
Я попросил Зару оставаться в стороне, а сам подошел к злополучному месту.
Метрах в пяти от неглубокого ручья на сухой твердой земле, в розетке сломанных, перекореженных веток ра-
12 Бедный мальчик (цыганск.).
13 Ослепнуть мне (цыганск.).
14 Проклятие на твою голову (цыганск.).
китника, темнела засохшая кровь. И сохранилась она после того воскресенья только потому, что ливень обошел хутор стороной. На сломанных и частью потоптанных ветках тоже темнела кровь.
Я тщательно осмотрел место вокруг. Но здесь прошло стадо. Коровьи копыта заследили весь берег. Может быть, какая-то из буренок и поломала ненароком куст, под которым виднелась кровь.
Полазив на четвереньках, я все-таки обнаружил след подкованного лошадиного копыта, у самой воды. Я снял ботинки, засучил брюки и стал бродить по мелкому, неширокому ручью, особенно тщательно оглядывая противоположный берег. Но он густо зарос камышом и осокой.
Толстая мягкая дернина не сохранила ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Я спугнул несколько лягушек, стремглав нырнувших в воду, и порезал пальцы об острые, зазубренные края осоки.
Оставив свои тщетные попытки, я вылез из воды, обулся.
Зара смотрела на меня с надеждой и страхом. Она начинала меня злить. Стоило разводить панику! Ведь это могла быть кровь какого-нибудь грызуна, забитого хищной птицей, или, что тоже вероятно, одной из буренок, которую за непослушание наказал рогами Выстрел…
– Что вы себе выдумываете ужасы? – спросил я с раздражением, высасывая кровь из тонких, бисерных порезов на руке.
– Сергей… Где Сергей? Нету его… – Зара готова была опять запричитать.
– Успокойтесь, Зара! С чего вы взяли, что вашего сына убили?
– У Васьки Дратенко вся семья бешеная. Отца ножом зарезали на праздник.
– Но ведь его зарезали, не он.
– Васькин отец всегда лез в драку. Сам ножом размахивал. Несколько человек покалечил…
– А какие претензии были у Дратенко к Сергею?
– Откуда я знаю? Оба горячие, друг другу не уступят.
– Вы хорошо знаете этого Дратенко?
– Конечно.
Я сел боком на сиденье мотоцикла. Солнце уже склонялось к горизонту, заливая степь розовыми, подернутыми вечерней дымкой лучами. Далеко, на серебристо-желтом ковре полыни, двигались по направлению к нам две человеческие фигурки.
– Это не Славка? – указал я на них.
– Он. С Арефой… – кивнула Зара.
– Что они делают?
– Ищут, – печально сказала женщина, вытирая мокрые, воспаленные глаза.
– Зара, возьмите себя в руки. Что вы на самом деле?
(Она вздохнула. Вышел всхлип.) Лучше вспомните, о чем они говорили. Не вышло ли какой ссоры?
– Васька все о коне сокрушался. Маркиз, кажется?
– Есть такой, – подтвердил я. Маркиз! Опять Маркиз.
– Уговаривал что-то.
– Что именно?
– Я спросила Сергея, чего он пристает. А Сергей ответил, что это не мое дело.
– Ругались они?
– Громко говорили. Помню, Васька сказал Сергею: «Ты что, не хочешь пару сотен заработать?»
– А Чава? – Я поправился: – А Сергей?
– Чаво, чоро чаво… Он сказал Ваське, что тот дурак.
– Так и сказал?
– Конечно!
– А Васька?
– Васька сказал: «Ты сам дурак».
– И поругались?
– Нет, зачем? Не поругались. Смеялись…
– Не понимаю я, Зара. Откуда у вас эти страшные подозрения?
– Они в ту субботу все шушукались. Васька его опять чего-то уговаривал. А Сергей говорит: «Ничего не выйдет».
А Васька сказал: «Тогда я пойду один. А ты, говорит, соси лапу»…
– Как?
– Лапу, говорит, соси.
– А дальше?
– Я хотела их накормить. Сергей злой такой, вообще он был очень сердитый последнее время. Нехорошо выругался. «Ты, говорит, не подслушивай». А Ваське сказал:
«Ладно, пойду. А то застукают тебя, несдобровать. Я знаю все ходы и выходы». И уехали в станицу. Боюсь я этого
Васьки. У него в кнутовище плетки спрятан нож. С виду не заметно.
Арефа со Славкой были уже недалеко. Они увидели нас и прибавили ходу. Зара молчала. Я обдумывал ее слова.
Выходило, что Дратенко явно подбивал Сергея на какую-то махинацию. Чава сопротивлялся упорно, но в субботу, накануне скачек, кажется, сдался. Что его прельстило? Неужели двести рублей, что обещал Васька? Но это была заведомая авантюра. Первое же подозрение падало на
Дратенко и на Чаву как на его сообщника. С другой стороны, похищение Маркиза лишало Ларису возможности заниматься конным спортом, чего добивался Сергей.
Нассонов отрезает обычно раз и навсегда. Но когда Маркиз очутился в руках у парней, может быть, Чава опомнился.
Или у него вообще не входило в намерения красть коня по-настоящему, а Дратенко настаивал умыкнуть совсем.
Между ними вспыхнула ссора, потом драка, Васька выхватил нож и…
– Зара, у Сергея деньги с собой были?
– В воскресенье утром, когда он забежал домой, это было после прихода Ларисы, взял деньги.
– У вас?
– Нет. У него свои есть. На мотоцикл копил.
– Сколько он взял?
– Не знаю. Его деньги, я не интересовалась.
Но зачем Сергею понадобились деньги? Скорее всего, на дорогу. Вряд ли он собирался что-нибудь покупать.
Подошли Арефа и подпасок.
Денисов устал от быстрой ходьбы, от тревоги, которая залегла в его глубоких морщинах на лбу, щеках и возле губ.
Он поздоровался со мной и обернулся, как бы говоря, степь большая, трава густая, разве что-нибудь найдешь?
Славка скромно стоял в стороне.
– Извините, Арефа Иванович, что не дождался вас.
– Ничего, понимаю, – кивнул он. – Мне Оксана сказала.
Хотел к вам завтра опять… Ну что вы скажете?
– Не знаю. Стадо прошло… Слава, вы с Сергеем здесь раньше бывали?
– Бывали, конечно. Тут удобно телушкам пить.
– По следам подковы, конечно, ничего не определишь… – размышлял я вслух.
– Вообще-то можно, – неуверенно сказал Арефа. Я
подвел его к берегу, указал на след.
Арефа присел на корточки и долго рассматривал мою находку.
– Нет, – решительно поднялся он. – Ничего сказать не могу.
– Ладно. Двинем до хутора. Там и потолкуем, – предложил я. – Кстати, вы расскажете свое дело.
Арефа еще больше ссутулился и обреченно согласился.
…Мы зашли к Денисовым. Во дворе весело потрескивал костер. Едко пахло горящей зеленью. Из шатра доносился детский смех и возня.
Около шатра располагался маленький шалаш, составленный конусом, заваленный одеялами, матрацами и дубовыми ветками. Сквозь темную зелень пробивался белый пар, ленивыми клочьями оседая на землю.
Из шалаша показалась раскрасневшаяся дочь Арефы, Полина, с карапузом, завернутым в полотенце.
– Баня у нас сегодня, – сказал Арефа. – Никогда такой не видели?
– Нет, – признался я.
– Баня по-цыгански. – Арефа подвел меня к шалашику.
– Лазня называется.
Пламя костра лизало небольшие валуны с побелевшими боками.
Арефа отодвинул старое одеяло, которое прикрывало вход в лазню. На меня пахнуло распаренной листвой, горячим дыханием раскаленного пляжа.
Внутри лазни стояло корыто, ведро с водой, лежали по краям белые сухие камни.
Денисов зачерпнул горсть воды и плеснул на камень.
Он зашипел, исходя паром.
– Как в русской парной…
– А это? – указал я на шатер, который давно вызывал у меня любопытство.