Вышел из Англии брат Эрика Кровавая Секира Хакон и приплыл на Северный путь. Там собралось много народа вокруг него, ибо сильно недовольны уже стали люди Эриком-конунгом; а многие бежали на Русь, в Хольмгард и Киев.
Познав притеснения болгарские, восстали люди в Сербии и много болгар побили. Болгары же ничего с тем поделать не смогли, ибо слабы были от неурядиц внутренних и от ромеев; и от голода; и отделились сербы, и князь свой стал у них, называемый у сербов жупаном.
В лето 6440 (932). Обратился Аарон-царь на аланов, ибо те были христиане православные, и много зла сотворил: храмы пожег, а священников прогнал, а многих убил. Поднялись за то аланы на хазар и к русам тмутараканским послали, говоря: «Се бьют нас, единоверцев ваших, за веру нашу общую. Забудем же прежние нелады, но станем вместе». Но не пошли с ними русы, боясь потерять проход по реке Русской к рудникам серебряным своим из-за гнева царя; захватит-де он рудники, и не будет у руси тмутараканской серебра. Но решили тайно помогать аланам и крикнули охотников.
Прознал про то Аарон и разгневался сильно на русов. Искать повелел он всех христиан русских в городе Итиле. И нашли, и многих убили, даже и тех, кто в личной страже кагана варягом был. И бежали многие русы тогда с Хазарана, кто в Ростов, кто в Тмутаракань.
Послал Аарон к узам, и дары многие послал, зовя их против алан и обещая им серебро русское. И пошли узы с хазарами, и победили алан в сече великой. А затем подошли к Тмутаракани и на щит взяли. Русы же воссели на корабли свои и уплыли — одни в Царьград, где варягами стали, а иные в Киев, прося о помощи[150].
Так не стало Руси Тмутараканской; но завещали русы те Олегу, великому князю Киевскому, говоря: «Вернем с вами, кияне, Тмутаракань — буди она пригородом Киева».
И много думал над тем Олег с мужами своими; но не мог обратиться на хазар, ибо мало сил было у Руси, и много народа из-за голода умерло — нельзя было войско большое собрать. И третье лето недород был.
В лето 6441 (933). Многие христиане восставали в Греческой земле из-за голода. И было у них войско большое, а водил его некто по имени Василий Медная Рука.
Пропал волхв Велесов из Волыни, а куда делся, никто не знает. Верно то говорят, утащили его бесы, ведь после его пропажи началось ведро на Руси, и хлеб уродился.
Пришли норманны на Ладогу; послал их Эрик-конунг отмстить Олегу за убийство Аскольда. Хоть и сам Аскольд убежал от Эрика, но сказал тот: «Стою я по отце моем; неможно убивать людей отца и моих без моего на то согласия». Но не пустил норманнов Иггельдкнязь, вышед из Хольмгарда: ведь был он союзником Олеговым. И послал к Олегу за помощью.
Пришел Олег с русью, но не нашел норманнов, так как отозвал их Эрик-конунг обратно. Приплыл в это время на Северный путь брат его Хакон, что жил у короля англов Этельстана; и помогал ему Этельстван. А был Хакон правитель добрый и справедливый, служил истово Богу нашему Христу и нес свет Христовой веры людям на Северном пути.
Высадился он в Трондхейме, и встало на сторону его множество людей, обиженных Эриком, а прежде отцом его Харальдом. И скоро собрал он вокруг себя большое войско.
А Эрик сидел у себя и собирал войско себе; но многие люди уходили от него к Хакону.
Ходили угры на тюрингов, но побеждены были королем Генрихом по прозванию Птицелов.
В лето 6442 (934). Впервые пришли на Царьград угры и попленили всю Фракию, Роман же заключил мир с уграми. Шли же сперва угры на болгар, но болгары дали им дары и пропустили на ромеев через свои земли.
В се же лето напали агаряне на ромеев в Италии.
Эрик-конунг вышел на Хакона-конунга на Северном пути. И увидел, что мало у него воинов в сравнении с войском Хаконовым; многие бо ярлы и бонды пошли за тем против Эрика. Когда же понял Эрик, что не может противостоять Хакону, то сел с малою дружиною на корабли и отплыл.
И пошел он на Западный путь. Там высадился на Оркнейских островах и много собрал там викингов. Но не хотели те идти воевать на Северный путь ради Эрика.
Викинги ведь — не русы, и собираются только ради грабительства, как ватажки молодых печенегов собираются: живут ведь зимою в своих аилах, а по весне сговариваются юнаками и рыщут по степи. Так и у славян ватажки такие юные прежде были[151]; но те собирались после страды и ходили на соседей пыл свой воинский потешить. И ныне таковые собираются в родах, по старине которые живут; но не разрешают им князья русские верви[152] соседние зорить, но в Русь зовут; и которые доблесть свою покажут, тех берут.
Так не восхотели викинги за долю Эрика воевать, но за добычу пошли с ним; и пошел он с ними на англов. Встретил его король англов Этельстан и предложил Эрику не класть воинов в битве, но взять бы Эрику землю Нортумбрию, и графом ее стать, и защищать Англию от набегов скоттов. И согласился Эрик, ибо населена была та земля данами и норманнами, и получил он таким образом как бы конунгство варяжское.
Из русов тмутараканских, кои варягами в землю Греческую пошли, 415 русов на 7 судах вышли по приказу императора в Лангобардию и воевали там крепко.
Приступили с разных сторон на землю Греческую печенеги и угры; но не воевали между собою; а сговорились ли на то, не ведомо.
На Руси же мир был.
В лето 6443 (935). Возрос Игорь, сын Олега, и отправил его Олег в Хольмгард к Иггельду-князю, как то принято у русов: посылают ведь они сыновей своих, в отроческий возраст вошедших, на воспитание мужеское и воинское в семьи родичей своих и побратимов.
И давно о том сговорили Олег и Иггельд, хотя так обозначить дружбу свою и союз; а своего сына у Иггельда не было. Родила ведь ему водимая жена четверых дочерей; взял он тогда себе другую жену, из чуди, но и та двух дочерей родила. Горевал о том Иггельд сильно, и когда Игоря принял, то сказал: «Да будет мне в сына место; и дочь любую дам за него».
И так воспитывался Игорь при дворе Иггельда в Хольмгарде. И однажды задрались из поселков тех, где ныне город стоит Новгород, словене с наровою — есть бо племя такое в чуди. А жили в поселках тех не смерды простые, но поселились там люди богатые и знатные, купцы и гости, что с Ладоги изошли и сели рядом с Хольмгардом. Любо им ведь было рядом с князем Иггельдом и русью селиться: стала Ладога не стольным уже городом, но пригородом Хольмгардским. И оттого селились широко, сразу усадьбы широкие ставили; в полчети[153], а то и более, отмеряя зараз по 20 саженей в длину да 15 в ширину. Так в Киеве теперь на Горе усадьбы ставят, а прежде жили, как ныне на Подоле, изба к избе.
И не поделили места мужи словенские и чудинские, и били друг друга, а двух из словен и одного из наровы до смерти убили. И приехал князь Иггельд судить их, и Игоря-княжича взял с собою. И спросил о суде его, как бы пошутив; но сказал Игорь: «Ставить-де словенам конец свой на одном берегу Волхова, а прочим всем на другом». И подивились все мудрости отрока — с давних ведь времен известны словене буйством нрава своего; иные говорят даже, будто за то их и изгнали соседи с берегов Одры во времена предавние. И сказали тогда люди: «Се растет сын, достойный отца вещего и деда».
И утвердил Иггельд-князь слово Игорево, и стало так. И живут доныне в Новегороде словене по правую сторону Волхова, в Словенском конце, а нарова — в Наровском на левом, а кривичи — в Людином на левом же.
Ходили в то лето варяги русские ромейские на кораблях греческих на агарян и франков.
Отнял Горм, сын конунга далекого Кнуда Хардекнуда, сына Сигурда Змеиный Глаз, сына Рагнара Волосатые Штаны, южную Данию у свеев, и тем поял всю Данию под себя. И многие те свей бежали от него на Русь, на Киев.
В лето 6444 (936). Восстали уличи, говоря: «Не дадим дани — едва бо избыли голод». И пошли к Пересечену и взяли его обманом. После русов выгнали — мало их было и не могли они из-за этого целому полку уличскому сопротивляться. И сели в городе своем, как в старину сидели, послав к Олегу со словами: «Вышли мы из Руси, не хотим больше в ней жить, но будем жить своим свычаем и обычаем».
Ходил на них воевода Олегов Воист Далиборич, родом древлянин, брат жены Ольговой Забавы, и примучил их, и возложил на них дань больше прежней. И ушли тогда многие уличи из домов своих на Днестр, в земли тиверцев; а другие затворились в Пересеченегороде. Стоял Воист под городом два месяца; не могли бо русы из-за дождей зажечь город. И изнемогли в осаде уличи от голода. И поговорка есть до сего дня: голодать, как уличи.
Игорь-княжич ходил с русами хольмгардскими и ладожскими и алаборгскими в Булгар, по пути примучивая веси мерьские к Хольмгарду. И встретились с ростовскими русами, сказавшими: «Се наши подданные». Тогда сошлись в поединке ярлы хольмгардский Ульф Острие Меча и ростовский Эйнар Армодсон, что служил конунгу ростовскому Хакону. И здесь убил Ульф Эйнара ударом в горло, о коем до сих пор на пирах русских песни поют скальды их. И взяли тогда под Русь Хольмгардскую тамошние веси мерьские и славянские по рекам Чагодощи и Мологе до самой Волги. А князь Иггельд Хольмгардский, узнав про то после возвращения русов своих, подарил те земли Игорю, ибо помогал он много в победе над ростовскими.
В Хазарии изнова поднялись гонения на христиан, и многих казнили из них, овых посекли, а иных на колы насадили, а других зверьми дикими разметали. Так поступили, как при Нероне безбожном. И много мучеников святых обрелось в Хазаране — ив Итиле, и в Семендере, и в Аланах, и в Климатах. Пошел ведь Аарон безбожный на Херсон и на Климаты греческие, и здесь христиан избивал и иссекал. И бежали от него христиане, хазарские и русские и аланские, и прибежали многие на Русь. И поселил их Олег в Любече городе, не хотел бо князь великий в Киеве их поселить.
Тогда восстал Роман-базилевс против хазар за веру Христианскую и войско послал в Херсон и в Сурож, и не смогли хазары взять города ни одного в Климатах.